А затем начался спуск! Он был и проще подъема, и сложнее. Теперь им не приходилось по нескольку раз проходить один и тот же путь, и если осыпь начинала двигаться вниз, она только приближала их к цели похода. Но допускать сползания осыпи было ни в коем случае нельзя, ибо это сползание в любое мгновение могло превратиться в лавину. А лавина похоронила бы их под собой, как никому не нужную мелочь, случайно попавшую под пятку божества!
Но они шли вниз, понимая, что путь назад для них отрезан, что возвратиться они не могут, а главное — не желают! Они так же, как и прежде, цеплялись за каждый более или менее прочный каменный выступ, они держали и успокаивали мотающую головой и садящуюся на круп лошадь, они автоматически переставляли усталые, негнущиеся ноги, но каждый раз точно определяли, куда именно их надо поставить.
Когда под их ногами появилась трава, они не сразу это поняли. А когда поняли… рухнули в эту траву без сил!
Но спустя полчаса все трое поднялись. Вотша снял с коня короба, расседлал его и отвел ниже по склону на луг. Вагат и Барык развели костер и сварили похлебку. Все это изверги делали молча, словно на разговоры у них просто не было сил. После горячего ужина они снова легли на траву и провалились в сон. А утром, на рассвете, их разбудил насмешливый голос:
— Это ж надо! Изверги перешли Гвардский перевал! Эдак вы скоро и на Эльрус заберетесь или поднимитесь в Коготь ирбиса!
Изверги мгновенно вскочили на ноги и тут же согнулись в глубоком поклоне. Метров на пятнадцать выше места их ночевки стоял стройный тонконогий конь под богато расшитым седлом, а на коне сидел молодой многоликий в богато украшенной одежде, меховой шапке, с мечом у пояса. Тронув коня пятками, он подъехал ближе к прогоревшему костру извергов и, еще раз оглядев их, воскликнул:
— Так это наш кузнец со своим новым учеником! И куда ж это вас несет?!
— Мы в Улаб идем, господин, — тут же ответил кузнец. — Обменщики к нам в Уругум пройти не могут, а нам надо сдать то, что мы за лето изготовили.
— Ах, вот в чем дело!.. — все с той же насмешкой протянул многоликий. Соскочив с коня, он подошел вплотную и ткнул в спину Вотши зажатой в руке плетью. — А это твой белоголовый изверг? Вартам мне рассказывал, что ты через год обещал сделать из него мастера, ну и как, сделал?!
— Сделал, господин, — не без гордости в голосе проговорил Вагат.
— Да?.. — последовал новый тычок в спину Вотше. — И как тебя зовут, мастер?!
— Бамбарак, господин, — ответил Вотша, поднимая голову, и… замер на месте. По его спине пробежала холодная волна, а к горлу подкатил противный горький комок. На него смотрело широкоскулое ухмыляющееся лицо его главного врага, княжича стаи южных ирбисов Юсута. А тот, мазнув по лицу Вотши неузнавающим взглядом, повернулся было к согнувшемуся в поклоне старику и вдруг замер. А затем медленно, словно не веря своим глазам, снова посмотрел в лицо Вотши!
И тут его глаза вспыхнули узнаванием, усмешка застыла на растянутых губах, а затем он медленно протянул:
— Так… так… так… А ведь я тебя узнал, Вотша, извержонок князя Всеслава! Значит, ты не погиб, как Всеслав сказал моему отцу, значит, ты жив! Очень хорошо!!!
Юсут отступил на шаг и жестко приказал:
— Кузнец, забирай лошадь и старика и немедленно уходи! На сборы тебе пять минут!
— А Бамбарак, господин?.. — растерянно переспросил Вагат.
— А Бамбарак останется со мной, — ответил княжич, не сводя глаз с белоголового изверга. — Нам есть о чем с ним поговорить!
Не прошло и двух минут, а Барык и Вагат, взявший повод Вотшиного коня, скрылись в ближнем леске, спускающемся в Улабскую долину.
Юсут, провожавший извергов глазами, снова перевел взгляд на Вотшу.
— Ну, вот мы и встретились, вонючий извержонок!.. — прошипел многоликий. — Ты себе представить не можешь, как я рад нашей встрече, как я рад, что ты не погиб, что тебя не убили, как рассказывал моему отцу князь Всеслав.
Юсут страшно рыкнул, и вдруг его глаза остановились, как будто его посетила удачная мысль. Он довольно ухмыльнулся:
— Я хотел отвезти тебя в Коготь ирбиса и показать, как мы воспитываем своих извергов, но… передумал! Вдруг мой отец захочет вернуть тебя Всеславу, старику порой приходят в голову очень странные мысли! Нет, я тебя никуда не повезу, лучше мы с тобой продолжим тот поединок, который мне не дал закончить твой учитель! О-о-о… Вот еще кого я хотел бы повстречать вот так, на лужайке, без свидетелей! Но пока что мы разберемся с учеником. Ну как, вонючий извержонок, ты не забыл еще урок фехтования, которые давал тебе волк Старый?! Ты еще можешь держать меч в руках?!
— Могу, — просто ответил Вотша и не прибавил к этому короткому слову привычное «господин». Юсут зло ощерился, но не ответил на выпад изверга.
— А вот этот меч узнаешь?!
Он вытянул из висящих на поясе ножен меч и показал его Вотше. У изверга заныло под сердцем — он сразу узнал свою награду за победу в том крайском поединке, которую вручила ему княжна Лада. И ему даже показалось, что голубой камень в перекрестье рукояти дружески подмигнул ему.
— Узнаю, — проговорил Вотша, обращаясь скорее к протянутому клинку, чем к стоящему против него ирбису.
Но тот не замечал состояния изверга, он наслаждался своим грядущим торжеством, он купался в нем, впитывал его всеми своими порами и излучал его в пространство.
— Ты снова возьмешь этот меч, — заявил княжич, — и снова попробуешь остановить бросок ирбиса. Правда, теперь тебе не поможет жезл Старого, но ведь ты и без него способен обойтись! Бери!!!
И он швырнул меч Вотше лезвием вперед!
Вотша мгновенно отклонился в сторону, пропуская сверкающую молнию мимо, и в следующее мгновение рукоять привычно легла в его ладонь, а клинок, описав размытый полукруг, развернулся в сторону многоликого.
— Ты действительно не разучился владеть оружием! — довольно проговорил Юсут. Затем, отойдя коротким, крадущимся шагом метра на три, он высоко подпрыгнул… Его тело превратилось в темное расплывчатое облако, из которого с легким шорохом выпала одежда и обувь, а через мгновение на эту разноцветную груду мягко приземлилась огромная светло-серая, в темных круговых пятнах кошка. Сделав пару коротких пружинистых шагов в сторону, ирбис неожиданно, без подготовки, прыгнул на изверга! Однако Вотша был начеку. Упав на одно колено, он пригнулся и выбросил вверх сверкающий клинок. Тяжелые лапы ирбиса пронеслись над самой головой изверга, а его мощное, крупное тело пропустило сквозь себя отточенную сталь, словно это было нечто нематериальное, не от мира сего.
Вотша и до начала схватки знал, что клинок бессилен против многоликого, повернувшегося к Миру звериной гранью, он взял меч, потому что тот был ему дорог, он вскинул его чисто автоматически, и все- таки он испытал жесточайшее разочарование, когда клинок оказался совершенно бесполезен! Тем не менее, перекатившись, он снова вскочил на ноги и снова направил меч в сторону подкрадывающегося зверя. А тот, приподняв верхнюю губу и ощерив огромные желтоватые клыки, проворчал вполне членораздельно:
— Молодец, изверг, повесели меня, прежде чем я выпущу тебе кишки!..
И тут же последовал еще один прыжок, на этот раз не столь высокий. Пропустить зверя над собой Вотша уже не мог, поэтому он попытался отпрыгнуть в сторону, отмахнувшись клинком, но сделал это недостаточно быстро. Левый бок обожгла мгновенная боль, и, вскочив на ноги, он почувствовал, как лохмотья, в которые превратили куртку и рубашку когти ирбиса, быстро намокают кровью. Но рана, как он чувствовал, была совсем неглубока, хотя и болезненна. А ирбис, присев на хвост, быстро облизывал свою правую лапу. У Вотши мелькнула радостная мысль, что зверь зализывает рану, но тот проворчал себе под нос:
— А у тебя вкусная кровь, вонючий изверг! Я выпью ее всю, до капельки!
Третий прыжок, последовавший сразу за этим ворчанием, был прост и прям, как удар тарана! Вотша не успел увернуться, обе лапы ирбиса вонзили когти ему в грудь и, пробив кожу куртки, рванули в стороны, словно желая разорвать его пополам. Однако сила удара была такова, что Вотшу отбросило назад, хотя
