Сказавший это парень даже приподнялся от возбуждения. Однако его собеседник плюнул в костер и презрительно бросил:
— Болтун твой Гвалт! И всегда был болтуном. А уж с тех пор, как староста начал посылать его в Ласт, он после каждой поездки рассказывает какую-нибудь небылицу!
Изверг привстал, заглянул в котелок и наклонился над раскрытым рядом с ним мешком.
— Но… все-таки… — неуверенно протянул второй изверг, однако скептик не поддержал разговор. Он достал из мешка маленький мешочек, распустил завязки и с наслаждением вдохнул запах содержимого. Потом, запустив щепоть в мешочек, достал немного сухой травы и бросил в закипающую воду, немного подумал и добавил еще две щепоти травы. Спрятав маленький мешочек на место, он выудил из мешка деревянную ложку и принялся помешивать в котле. Лишь закончив это дело, он вернулся к прерванному разговору:
— Ну, посуди сам, зачем извергу нужен меч?! Ладно бы еще нож или там дубинка, а тут — меч! Раз парню удалось сбежать из-под стражи, значит, парень с головой. И ты думаешь, он стал бы разгуливать по Ласту с мечом у пояса?! Вот ты бы стал?!
— Я бы не стал, — быстро ответил второй изверг и хотел что-то добавить, однако первый его перебил:
— Вот видишь — не стал бы. А тот паренек наверняка не глупее тебя!
— Так ведь он и не разгуливал! — снова привстал с места второй изверг. — Он его прятал, а многоликие нашли! По Ласту слух идет, будто паренек этот меч у какого-то вожака стащил!
Изверг, сидевший с ложкой, покачал головой:
— Совсем люди с ума посходили! Ну посуди сам — если у тебя появится возможность что-то стащить у вожака… Хотя откуда у тебя такая возможность может появиться?! Ты и вожака-то ни разу в жизни не видел. Ну, ладно, не у вожака, а хотя бы у нашего старосты. Вот, забрался ты в его хоромы, ты что, меч потащишь, или деньги, или какое-нито добро, нужное в хозяйстве?
— Да ничего я не потащу!.. — после секундного раздумья заявил второй изверг. — Куда я потом с этим добром денусь-то!
— Вот! — назидательно произнес первый. — А теперь представь себе изверга, который получил возможность стащить у вожака меч… Как думаешь, какое он место при вожаке занимать должен, чтобы получить такую возможность? И стал бы он в таком случае что-то тащить?!
Несколько секунд изверг молча смотрел на своего товарища, а потом сделал вывод:
— Вот и получается, что никакого меча у него не было! Набедокурил паренек, при вожаке-то обретаясь, ну и подался в бега с испуга, а нет бы вожаку-то в ноги упасть да повиниться, глядишь, и обошлось бы все.
— Да-а-а… — согласился второй изверг. — А теперь его по всему Ласту многоликие ловят.
— Многоликие ловят?.. — удивленно переспросил первый.
— Ну да. Гвалт говорит, не мог тот парень из города уйти… Поймают его!
— Х-м… — с сомнением проронил первый. — А я думаю, паренек уже далеко от Ласта. Я бы на его месте в родные края подался.
— Ты что?! — ужаснулся второй изверг. — Его ж там наверняка ищут!
— А вот вряд ли, — усмехнулся первый. — Вожак-то сначала свои земли обыскал и убедился, что парня в них нет, а уж потом начал поиски в чужих землях.
— Гвалт вроде говорил, что парень-то с Востока… — раздумчиво произнес второй изверг.
— Ну и что?.. — Первый изверг снял котелок с огня, поставил его на землю и строго посмотрел на товарища. — Что с того, если он с Востока?
— Если он… ну… этот парень в родные места отправится, то непременно через нашу деревню пройдет, — все тем же раздумчивым тоном пояснил второй.
— Ну и что? — снова переспросил первый.
— Вот бы… познакомиться.
— Зачем?!
— Ну… Как — зачем? Интересно ведь! От многоликих все-таки человек сбежал.
Первый изверг отвернулся, наклонился над своим мешком и достал две грубо вылепленные глиняные чашки. Затем он аккуратно наполнил их из котелка варевом, протянул одну чашку товарищу и отхлебнул из своей. Затем почесал макушку и с легкой усмешкой проговорил:
— Не знаю, насколько это интересно, а вот выгодно может быть очень… Жалко только, что твой болтливый друг Гвалт не разузнал, как выглядит этот паренек.
— Что значит — выгодно? — не понял второй. — В чем здесь выгода?
— Я думаю, многоликие не оставят без награды того, кто им этого… беглеца представит, — все с той же усмешкой пояснил первый и снова припал к чашке.
Теперь уже макушку почесал второй изверг и чуть растерянно проговорил:
— А я даже не подумал об этом.
— Потому ты и живешь в развалюхе об одном окне и землю мотыжкой ковыряешь, — с уже откровенной насмешкой пояснил первый.
Второй ничего не ответил, но как-то неловко сгорбился, хлебнул из чашки и… отставил ее в сторону. Несколько минут под елью царило молчание. Наконец первый изверг поднялся, выплеснул остатки варева в догорающий костер, спрятал чашку в мешок и лениво проговорил:
— Ладно… Надо спать укладываться — трогаться-то до света придется, иначе на ярмарку опоздаем, и староста нам выдаст… «награду»!
Он снова улегся, на этот раз спиной к тлеющим углям, повозился немного и затих. А его товарищ долго еще сидел неподвижно, о чем-то раздумывая.
Тишина повисла над наклоненной елью, костерок под ней превратился в едва заметное, мерцающее темным багрянцем пятно, совершенно не дающее света. А рядом с этим пятном притаился сгусток черноты — сидящий изверг. Вотша закрыл глаза, а в голове у него продолжал звучать подслушанный разговор…
Вторично Вотша проснулся уже на рассвете. Утренний влажный холодок пробрался под рубаху и порты, чуть смочил волосы, бросил на лицо пригоршню росинок… Открыв глаза, Вотша первым делом посмотрел вниз, но там уже никого не было, только небольшое темное пятно обозначало место ночного костерка и свидетельствовало о том, что ночной разговор ему не приснился.
Вотша не торопился покидать свое укрытие. Он достал из мешка ломоть хлеба с кусочком прикопченого мяса, аккуратно съел этот завтрак, еще раз оглядел открывающийся под ним участок леса и, убедившись еще раз, что вокруг никого нет, осторожно спустился на землю.
Следы ночных говорунов вели по мокрой от росы траве к тропинке, по которой Вотша вчера вечером вышел к своей ели, и там пропадали на утоптанной хвойной подстилке. Так что определить, в какую сторону пошагали оба изверга, было невозможно. Но когда Вотша прошагал метров сто, он увидел справа от тропинки свежесломанную ветку орешника и понял, что идет следом за ними. Догонять извергов он не хотел, да и торопиться, собственно говоря, у него нужды не было, так что он умерил свой шаг и, не торопясь, продвигался по тропинке около двух часов. А затем лесная тропка вильнула из стороны в сторону, выбежала на опушку и исчезла в колее разбитой дороги, по которой, похоже, ездили только грубые извержачьи повозки.
Вотша несколько минут постоял, прячась в прикрывавших опушку кустах, пытаясь определиться с направлением дальнейшего пути, и после долгого раздумья свернул вправо, вдоль опушки леса. Кусты все еще скрывали его, да и лес давал возможность в случае чего скрыться, спрятаться, но он понимал, что рано или поздно ему придется выбраться на открытое место.
И действительно, не прошел он и нескольких десятков метров, как путь ему преградил довольно глубокий овраг, по дну которого бежал широкий ручей. Оставалось или выходить из леса и идти вдоль ручья, или пытаться переправиться через ручей. Вотша выбрал первое.
Овраг, постепенно углубляясь, пересекал кочковатый, заросший невысоким кустарником луг и, прорезав высокий берег, выпускал ручей в широкую реку, на противоположном берегу которой виднелся небольшой городок. Стены у этого городка не было, зато в нем имелось несколько двух— и даже трехэтажных домов. В сотне метров выше по реке на берег выходила и та самая разбитая дорога, которую Вотша оставил позади. Дорога эта упиралась в небольшой настил, у которого покачивался весельный паром.
