– Да, я слушаю.
Даша забыла все слова, как будто, в самом деле с ней говорил не Антон, а Сережа. Она несколько секунд молчала.
– Алло-о...
– Это я, – решилась она наконец заговорить. – Антон, не звони мне больше. Я ушла из нашей школы. Не думай обо мне...
Короткие гудки разделили пространство на множество мелких, уже несклеиваемых частиц, и Даша, неправильно положив трубку, обулась и ушла из дома на целый день.
Лидия заметила, что Даша не такая, как обычно, и что как бы ей не хотелось казаться веселой и радушной, все равно сегодня она была не та. Однако Лида не стала ее пытать вопросами. Но Даше хотелось прояснить свои впечатления, поговорить хотя бы о своем рассказе.
– Я почти уже его закончила, – открыв фотоальбом, начала она, – но теперь не знаю, интересен он или нет.
– О чем он? – спросила Лида и предложила Даше апельсины.
– Спасибо. О Ле-симе, – ответила Даша. – Это герой. Он эльф с добрыми глазами и пушистыми ресницами. Завязка вся в его размечтинках.
Лида смотрела на нее так, словно та говорила на каком-то чужестранном языке, а Даша продолжала, все больше представляя себе своего героя:
– Размечтинки – это такие цветы. Их очень трудно раздобыть, и когда у Ле-сима эти цветы погибают, то он начинает страдать. Но он не может вечно грустить, поэтому идет их искать в другую страну. Вот.
– Даша, обязательно допиши свой рассказ, – посоветовала Лида, искренно удивляясь сказанному.
– А кому это будет интересно? – иронично спросила Даша.
– Сейчас это для тебя неважно, – заключила Лида.
Они долго рассматривали фотографии, и Даша даже не ощутила, как прошли сумерки. Димочка по- прежнему задавал свои бесконечные вопросы о звездах, об инопланетянах. Он уверял, что в любой момент сможет освободить своих дам, если вдруг они окажутся похищенными инопланетными существами.
* * * Даша проснулась рано. Но она открыла глаза только тогда, когда будильник умолк от своего механического нервного расстройства. Ей было безгранично интересно знать, каково это – начать все заново. Как ее воспримут в новой школе, будут ли у нее друзья или хотя бы враги. На всякий случай она надела свой сохранный знак. И хотя Дашу смешило собственное суеверие, она все-таки держала свой амулет «Якумамба» при себе, особенно в этот день.
Даша пришла на пятнадцать минут раньше. В классе, который она теперь должна была считать своим, было всего трое человек. Две высокие девушки с густо накрашенными ресницами и неимоверно худой, такого же роста парень. Она уверенно вошла, но как-то робко поздоровалась. Конечно, Даша не ждала теплых аплодисментов в свою честь, но от такого гробового молчания, которым ее встретили, ей стало жутковато. Она прошла в тот ряд, что у окна, а затем подошла к предпоследней парте и обратилась к теперешним одноклассникам:
– Здесь кто-нибудь сидит?
– Точно! Миронова Даша! – чуть не вскрикнул парень. – Вот это да! Девчонки, помните «Алису» за прошлый месяц?
Даша как никогда почувствовала себя пристыженной. Ведь на нее смотрели совершенно незнакомые люди. Они знали ее лицо, имя и фамилию. Какое-то неприятное ощущение разлилось по всему ее телу, будто она сейчас, в этот миг, оказалась совершенно обнаженной.
– Так что, здесь свободно или нет? – снова спросила она.
– Вообще-то, сижу здесь я, но, если хочешь, я уступлю, – ехидно прищурив глаза, сказал парень.
– Ой, Данила! Не надо врать. Ты здесь никогда не сидел, – одернула его одна из девиц. Даше показалось, что другая на нее очень похожа.
– А я и не вру, – возмутился Данила, – я сегодня только решил, что буду сидеть за этой партой.
Даша подумала, что парень, вероятно, очень прилипчив и, если уж он навязывается, то похоже, решительно. Девушки захихикали.
– Меня зовут Лера, – представилась та, которая не сказала ни слова после того, как Даша вошла в класс. Другую звали Вера. «Надо же, – заметила Даша, – у них даже имена созвучны». Она разузнала о том, какие темы они сейчас проходят, и оказалось, что программа ее бывшей школы немного отстает. Данила, в самом деле, стал раскладывать свои вещи на той парте, где Даша собиралась обосноваться.
– Ты как, не против? – изволил он поинтересоваться. Она молча улыбнулась и тоже стала готовиться к уроку. Вскоре класс заполнился громкими, даже крикливыми голосами. Лера и Вера позаботились о том, чтобы все другие девчонки непременно узнали, что это та самая Даша Миронова, девочка с обложки.
Урок русского языка был для многих пыткой. На радость Даше, учительница, кажется, не пожелала особо акцентировать внимание на том, что в классе появилась новенькая. Даше вполне хватило резких взглядов и перешептываний самих учеников.
Внимание ее все больше приковывал новый сосед по парте. Этот молодой человек был какого-то необычного для парня телосложения. Данила Жилин оказался самым высоким среди других мальчишек в своем классе. Он носил стильную прическу, стильные ботинки, но главное, что выделяло его от всех приземистых и обычных парней, – это его почти женственная худоба, длинные пальцы и высокий голос. И Даша позже, когда уже занятия подходили к концу, почувствовала, что у многих его внешность вызывает неприязнь, а фамилия Жилин, и подавно, является предметом брезгливых насмешек. Но что было самым удивительным для Даши, так это то, что самого Данилу такое отношение нисколько не волновало.
Кажется, перемены должны повлечь за собой перевороты. Однако не тут-то было. Все так же, по- старому, и новый класс ничем не отличался от ее предыдущего класса. Разве что появился такой нетипичный друг. Данила жертвовал своими переменками ради нее.
– Знаешь, мне проще дружить с девчонками, – признался он, в очередной раз провожая ее до дома.
– Почему? – шутя спросила Даша. Данила промолчал, но потом ответил:
– Я бы сказал почему, но ты еще подумаешь, что я подхалимничаю...
– Ладно, не переживай, – успокоила она его, – мы с тобой похожи.
Потом он просил ее рассказать, как она попала на обложку журнала, и Даша, сама себе удивляясь, без особых затруднений делилась с Данилой своими историями. Она даже поймала себя на мысли, что уже давно у нее не было такого легкого и интересного общения.
ГЛАВА 18. СОВСЕМ НЕ ЗЛОБНЫЙ ВОРИШКА
Даша начала отчаиваться – куда-то исчез ее дневник. О нет, не тот, в котором одно лишь расписание с домашним заданием, а другой, самый важный и все про нее знающий. Она искала его по всей квартире, даже в ванной комнате, под стиральной машиной (она иногда прочитывала свои записи, лежа в пенистой ванне). «Ах, не могла же я его оставить в школе!», – негодовала она. Но, видимо, так оно и было, и дневник исчез где-то в школе.
Если это действительно так, то единственным, кто мог ей помочь, был Данила. Ведь именно он сидел с ней за одной партой и наверняка мог видеть ее сокровенную тетрадь.
– Нет, – удивленно сказал Данила, когда она его спросила, – я даже не знаю, как выглядит эта твоя тетрадь.
– Может, кто-то из девчонок взял? – вслух подумала Даша. Данила сразу подхватил эту мысль:
– Знаешь, очень может быть. Девчонки все завистливые, поэтому и захотелось им тебя на чем-нибудь подловить. Кстати, а что в ней было?
– Там очень личные записи, – грустно ответила Даша и чуть не заплакала, вспомнив, что именно в дневнике она начала писать свой рассказ, – они важны для меня.
Данила, кажется, был смущен, он промолчал, не зная, что сказать. Даша почувствовала, что боль от такой потери ей придется выносить одной. Данила предпочел остаться в стороне и до конца всех уроков даже не заводил речи о несчастном дневнике своей подруги.
Даша попробовала расспросить Леру и Веру, но и они в один голос ответили «нет, не знаем». Оставалось уповать лишь на чудо или заводить новый дневник, но как же быть с рассказом?
И, вообще, как можно было веселиться и ни о чем не думать, если все шло наперекосяк? Такова уж
