загнал бог знает куда. Кстати, отчего на будущее не применить в особо сложных случаях другой метод? А что, если сделать дни разной длины? Бессистемно! Или вообще подвесить солнышко в зените и растянуть один однообразный и ужасный день на несколько лет? Как вам такая идея, Кидди?
– Что у него в руках? – спросил Кидди, напряженно всматриваясь в монитор.
– Камень, – усмехнулся Котчери. – Обычный камень, выломанный из основания колодца. Это центр композиции, Кидди. Присмотритесь к нему! Именно камень стал отправной точкой маленькой победы Ридли Бэнкса. Ведь что такое компрессия? Это устройство сверхплотного, сверхбыстрого наведенного сна! Машина создает в мозгу подопытного ясные картины, которые невозможно отличить от реальности. Но машина не только создает картины, она взаимодействует с мозгом. Она позволяет индивидууму существовать в предложенных интерьерах и даже изменять их в пределах так называемой программной реальности. Испытуемый не может и не должен менять правила воссоздания программной реальности, иначе это значило бы, что он подчиняет себе машину, он сильнее ее. Он диктует ей правила, проникает в коды! И, знаете, что самое опасное? Подобное изменение машина уже не рассматривает как ошибку! Это ни больше ни меньше как локальная катастрофа!
– Ну так где эта катастрофа? – спросил Кидди. – Она все-таки произошла или нет?
– Если рассуждать с той точки зрения, что мы испытываем и отлаживаем систему, то никакой катастрофы нет, несмотря на то, что результаты любопытны. Так ведь на то и включение в систему исключительных личностей, пусть даже исключительных со знаком минус. Именно это позволяет выявить скрытые недостатки. Вот придет время вашего тестирования, кто его знает, вдруг мы найдем еще какие- нибудь изъяны в компрессии?
– У меня не будет для этого двадцати лет, – отрезал Кидди.
– Многое можно успеть и за несколько дней! – вкрадчиво заметил Котчери. – Хотите, мы отправим вас куда-нибудь на Ривьеру? Неделя на солнечном берегу, в окружении удивительных девушек, что может быть лучше? Что может быть лучше с точки зрения проверки соответствия компрессии реальности? Вы бывали на Ривьере? Сможете сравнить?
– В прошлый раз вы предлагали Гавайи, – процедил Кидди. – Предпочту протестировать стандартный интерьер. Именно так, как предусмотрено программой испытаний. К тому же меня не устроит, чтобы каждый мой шаг на Ривьере или еще где-нибудь контролировался вами, Котчери.
– Ну это вы зря! – надул губы Котчери. – Я уже говорил вам или нет? Для того чтобы создать реальность не просто похожую на Землю, но соотносимую с Землей, соотносимую с реальными поступками реальных людей, без помощи земного опекуна не обойтись! А уж получить конфиденциальную информацию от опекуна практически невозможно. Вот пройдет время, компрессия завоюет весь мир, тогда, возможно, что-то и изменится в параноидных представлениях управления опекунства, а пока у вас остается возможность сохранить инкогнито. Мне даже послать за вами соглядатая не удастся, вторая капсула навечно занята Ридли Бэнксом.
– Ну как же, неужели свободных капсул не осталось на Земле? Никогда не поверю! – усмехнулся Кидди.
– Вот! – поднял палец Котчери. – Вы уже начинаете торговаться! Это хороший знак!
– Шеф, – подал голос Келл. – Не упустите! Трансформация начинается!
Камень в руках Ридли Бэнкса неуловимо менялся. Его острые грани оплывали, цвет мутнел, плоскости струились туманными разводами и казались жидкими. Только твердые пальцы убийцы оставались неподвижными, словно то, что он сжимал в руках, имело определенную фактуру и вес.
– Вот убей меня наотмашь! – воскликнул Келл. – Третий раз смотрю и не могу привыкнуть.
В руках Ридли Бэнкса появилась канистра. Обычная питьевая канистра, похожая на те, которые таскал на себе и Кидди, когда на первых курсах академии Стиай Стиара организовывал какой-нибудь поход по лесистым окрестностям университетского городка. Темно-зеленая, с широким горлом, обеззараживающим колпачком и полосой прозрачного пластика сбоку.
– А он не удивлен, – заметил Кидди, глядя, как Ридли Бэнкс откручивает пробку и жадно глотает воду из фляги.
– Ибо истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «Перейди отсюда туда», и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас, – хихикнул Келл.
– Язычок-то прикуси! – скривил гримасу Котчери. – Или ты думаешь, что этот отброс Божьим словом с камнем распоряжался? Только не хватало еще мне проблем с этой стороны! Эта зона «Третья сторона» – подделка под реальность! И значит, чудеса его – подделка!
– Почему он не удивлен? – повторил вопрос Кидди.
– Так чудо-то не первое парень совершил, – зло ухмыльнулся Котчери. – У него уже и ножичек имеется, да и подошвы на ботинках словно от времени только крепче и новее становятся. Может, и еще что сумел, да только мы разыскивать не стали. Нет у нас двадцати лет, чтобы каждую его минуту сквозь сито просеивать.
– Зачем ему канистра? – спросил Кидди.
– Все затем же, – осторожно подал голос Келл. – К горам собрался. Считай, что все оставшиеся до пробуждения три недели так и топал по бегущей дорожке! Упрямый – жуть, да вот только тут ему компрессию переупрямить не удалось!
– Ему вообще больше ничего не удалось, – зевнул Котчери. – И последующие тридцать годков это прекрасно подтверждают. Ни одного чуда, хотя попыток подобных он не оставляет. Правда, ножичек у него вновь появился, но он его из решетки выточил, это мы отследили. Мы даже канистру ему оставили, для поддержания, так сказать, морального духа! Ну что, может быть, хватит уже ерундой заниматься, или будете отсматривать дальше?
– Буду, – твердо сказал Кидди.
38
– Кидди? – послышался в ушах голос Хаменбера. – Напоминаю, не выходите за пределы круга! Программу ведет блистательный Порки! Вы представляете? Это номер один на сегодняшний день!
– Я не знаю никакого Порки! – с некоторым напряжением ответил Кидди.
– Зато его знает вся планета! – зажурчал сладким голоском Хаменбер. – Будет все феерично, но не волнуйтесь, считайте, что я рядом с вами. Через несколько секунд – начало.
– Что я должен делать? – поморщился Кидди.
– Пока только улыбаться, – успокаивающе прошептал Хаменбер. – И ждать моих подсказок! Есть! Зажмурьтесь на мгновение!
Подсказка Хаменбера оказалась не лишней. Даже с прикрытыми веками Кидди почувствовал нестерпимую вспышку света. Вот только не мешало бы еще и заткнуть уши, потому что ударные ритмы приветственного марша явно были способны двигать с места не слишком тяжелые предметы.
– Кидди Гипмор! – взревел хорошо поставленный голос, и новая волна бравурной музыки окатила Кидди с ног до головы.
– Улыбайтесь! – прошелестел в ушах Хаменбер, и Кидди против воли растянул губы в приветственную улыбку.
Он плавал в океане света. Стены комнаты исчезли, лишь едва угадывался круг, окружающий кресло. Впереди, справа, слева, сзади зияла чернота, наполненная восхищенным дыханием тысяч зрителей, а прямо у ног Кидди сияла огнями ярко освещенная арена, в центре которой стоял высокий и широкоплечий блондин с идеальными чертами лица и тела, которое, впрочем, было затянуто в элегантный, прошитый зеркальными нитями костюм. Порки шагнул на округлую платформу и взлетел вместе с ней к замершему в вышине Кидди.
– Приветствую тебя, Кидди Гипмор! – повторил все тот же низкий, но удивительно гармоничный голос. – Я очень рад тебя видеть у меня в гостях. Посмотри, кто собрался вместе с тобой поговорить о чуде нашего времени – компрессии! Вот! Трое удивительных людей – компрессанов, как их назвал Стиай Стиара, представитель корпорации «Тактика». Мик Толби, Ежи Сабовски и Бифуд Макки! Стиай Стиара, собственной персоной! Куратор проекта со стороны министерства исправления и наказания – помощник министра Джон Бэльбик! Ну и еще кое-кто, кто пока что ожидает нас в зале. Ты уж прости нас, Кидди, – Порки перешел на доверительный тон. – Мы успели кое-что обсудить тут без тебя, но на то ты и эксперт, чтобы высказывать весомое мнение последним, без оглядки на предыдущих ораторов!
