чернеют и съеживаются. Земля в этих местах покрыта коркой. Путник, ступивший на нее, будет долго болеть. А если проведет на ней больше дня, непременно умрет. Силы покидают несчастного. Дух проваливается в непроглядную черноту, словно тело не может удержать его в себе. А если путник поднимет голову, он увидит на склоне Мглистого хребта ненавистную башню страха.
— Хейграст, — раздался в наступившей тишине свистящий шепот Линги.
Нари поднял руку и медленно тронул коня вперед. За поворотом русла, присев на корточки рядом с Лукусом, Линга рассматривала что-то.
— Что случилось? — спросил Хейграст.
Лукус молча кивнул в сторону. Дан подъехал ближе и увидел, что густой кустарник на северном берегу ручья утоптан, тонкие стволы деревьев сломаны и раздавлены, словно через них, беспорядочно топая и не разбирая перед собой дороги, прошла толпа пьяных крестьян.
— Архи, — прошептала Линга. — Босые. Голодные. Четверо. Один очень большой. Больше, чем два твоих роста, нари. Они продрались через чащу, ступили в ручей и пошли по нему в сторону Змеиного источника. Это было два или три дня назад.
— Интересно… — почесал затылок Лукус. — Сколько воинов на заставе у Розового Камня?
— Не более дюжины, — ответил Хейграст. — Как сказал Визрул, они смогут отбиться от нескольких разбойников, а увидев армию, должны прыгать на коней и нестись в сторону Заводья. Но четыре арха… Людоед может быть тихим, как шелест речного тростника, и ловким, как кошка. Когда он на охоте. А на кого он охотится, все знают и без меня. Что будем делать?
— С ручья надо уходить, — решительно выпрямилась Линга.
— Куда? — спросил Хейграст, оглядевшись по сторонам. — Уж не по следам ли архов?
— Нет, — сказала Линга. — Идемте. Но дальше ни звука. Вдруг они собираются возвратиться этой же дорогой?
Охотница медленно пошла по воде, мягко охватывающей сапожки.
— У меня обувь промокает, — чертыхнулся сзади Ангес, как и все ведущий коня под уздцы.
— Зато у тебя прекрасный конь, — немедленно отозвался Саш. — И деньги священного престола целы.
— Все бы вам надсмехаться над служителем престола, — пробурчал Ангес и, поскользнувшись на заиленных камнях, с шумом упал в воду.
— Тихо! — яростно зашипела Линга. — Кажется, здесь.
С левой стороны неширокого, не более пяти локтей, ложа ручья густо зеленели пряди болотной песчанки. По знаку Линги Саш и Тиир приподняли нависающий над мелкой заводью зеленый полог, и Дан увидел темный коридор, образованный сплетенными ветвями болотного кустарника. По его дну бежал совсем уже незаметный, перемешанный с грязью ручеек, узкие берега которого были усыпаны крупными и мелкими следами кабанов. Линга передала повод Эсона Лукусу и пошла вперед, обнажив кривой деррский клинок и перерубая самые низкие пряди лиан. Через каждую дюжину шагов она останавливалась и по нескольку раз с силой дула в небольшой свисток, издававший хриплые звуки.
— Где мы? — изумленно спросил Дан у Хейграста, когда тот вслед за Сашем, Тииром и окончательно расстроенным Ангесом последовал за Лингой и колыхающийся полог скрыл их следы от возможного преследователя.
— Поразительно! — восхищенно покрутил головой Хейграст. — Тайная тропа кабаньей самки с выводком поросят! Никогда бы не отыскал эту дорогу! Теперь я понимаю, что значит любить лес и отказаться уходить из него даже под страхом порабощения врагом. Ты знаешь, я отправился бы с этой девчонкой даже в Аддрадд!
— А я бы еще подумал, — неожиданно ляпнул Дан под негромкий смех обернувшегося Лукуса и, стараясь исправить невольную оплошность, спросил: — А зачем она дует в этот хриплый свисток?
— Он очень точно подражает голосу кабана в период линьки, — ответил Лукус. — Только этот звук может заставить уйти с тропы самку с поросятами. Самец всегда не прочь перекусить одним из своих отпрысков. А нам встреча с разъяренной самкой не нужна. Если бы не одна проблема…
— Какая? — насторожился Дан.
— Если этот же звук на своей территории услышит самец, он продерется сквозь любой кустарник, чтобы расправиться с наглецом, который забрел в его лесное царство, а встреча с разъяренным кабаном еще страшнее, чем встреча с разъяренной самкой, — прошептал Лукус и тут же улыбнулся. — Не пугайся. Самцы в это время откочевывают на север.
— Я и не пугаюсь, — гордо ответил Дан. — Кабаны не архи, чтобы их пугаться!
— Согласен, — кивнул Лукус. — Они не будут тебя есть, после того как убьют. И все-таки и кабаны, и архи не самое страшное, что может встретить далеко ушедший от дома юный элбан.
— Мне бы думать об этих вещах! — расстроенно пробормотал Ангес, пытаясь на ходу отлепить от тела намокшую мантию.
— Не расстраивайся, — посоветовал ему Лукус. — Ты упал в чистую воду. Смотри на ту грязь, по которой мы идем сейчас, и представь, что мог бы упасть здесь.
Идти по грязи пришлось долго. Алатель поднялся над горизонтом, пронзил горячими лучами плотный лесной полог, дышать во влажных зарослях стало трудно, но Линга упорно продолжала вести отряд вперед, то и дело взмахивая клинком, чтобы перерубить нависающие над тропой ветви. Вот уже тропа ушла в сторону, но проводница продолжала следовать вдоль узкой нитки воды. Вскоре заросли стали почти совсем непролазными, вслед за девушкой спутники аккуратно обошли круглое зеркальце родника под замшелыми корнями полусгнившего лесного великана, сделали еще несколько шагов и остановились. Лес стал суше и светлее. Дан вслед за остальными спутниками подошел к девушке и увидел, что она стоит на самом краю леса, а в двух шагах, сразу за густыми ветвями окраинных деревьев, начинаются каменистые склоны холмов.
— Мы пришли? — спросил Хейграст.
— Да, — кивнула Линга. — А вот и Розовый Камень. Только острога возле него уже нет.
Дан повернул голову вправо, увидел розоватую скальную выпуклость в простирающихся с севера на юг увалах и внезапно заметил подымающийся дым — груда обугленных бревен лежала у входа в ущелье.
— Вижу, — помрачнел Хейграст. — Думаешь, это архи? — обратился он к Лукусу. — Обычно они не сжигают разграбленные дома.
— Их необязательно сжигать, — заметил белу. — Достаточно убить тех, кто должен присматривать за очагом. И огонь сделает свое дело сам.
— Кабанья тропа начинается здесь? — спросил Хейграст.
— Да, — ответила девушка, убирая клинок в ножны. — Ручей, с которого мы ушли, идет вдоль нее до Змеиного источника. Что будем делать? Двинемся к тайной тропе или осмотрим остатки острога?
— Что скажешь? — спросил Хейграст Саша.
— Опасность есть, — с некоторым сомнением проговорил Саш, прислушиваясь. — Холмы просто дышат ею, хотя я и не могу определить источник. Это могут быть и дикие звери, и враг. Мне трудно, потому что от развалин исходит запах смерти. Одно могу сказать совершенно точно: живых на пепелище нет. К тому же я не уверен, что серьезный враг станет обнаруживать себя злобой. Не разменивай свою осторожность на мои ощущения.
— Я прислушиваюсь к тебе, когда ты говоришь, что опасность есть, — усмехнулся Хейграст. — Когда ты говоришь, что ее нет, я не перестаю быть осторожным. Линга, мы не пойдем к развалинам. Как нам двигаться дальше?
— По краю леса, не показываясь на открытом месте. — Линга шагнула в сторону. — Перед самой тропой придется спешиться и снять с лошадей мешки.
— Это еще зачем? — возмутился, вытирая лоб, Ангес.
— Увидишь, — пообещала охотница.
Линга вывела отряд из леса ровно через пол-ли. По склону холма, усыпанному валунами и покрытому коричневым лишайником, спутники подошли к чахлому дереву, окруженному зарослями колючего кустарника.
— Ну и где тропа? — недоуменно пожал плечами Лукус, задрав голову и осматривая нависающие над
