Айсил сидела на лавке у стены. Рин увидел ее сразу, хотя лампа на столе в просторном жилище Ворта коптила, и мечущееся пламя наполняло своды древнего дома тенями и треском. Рин почему-то заранее был уверен, что увидит Айсил, и увидел. Правда, сначала ему пришлось вслед за Орликом, прихватившим факел у Северной башни, пройти по усыпанным таким знакомым пеплом ступеням. Затем они миновали дверь с сорванной вельтом полосой ткани, которую старший стражник настоятельно требовал не трогать. Вошли внутрь, обогнули трупы Ворта, которого Рин не видел несколько лет, и Грейна, и лишь потом взгляд Рина остановился на сжавшейся в комок Айсил.
Она сидела на лавке возле своего мешка, подтянув под себя ноги, и держала перед зажмуренными глазами сжатые кулаки. Ее мечи лежали перед ней на низком столе. Рин сразу ее увидел, а Орлик сначала недоуменно нахмурился, а потом, когда проследил за взглядом приятеля, вытаращил глаза. Но Рин уже понял, что Айсил держала в кулаках. Поэтому он вернулся к телам и сначала закрыл глаза Грейну, который был покрыт ранами весь, но убит в спину, а после – Ворту, видно погибшему еще у входа. Скамские мечи и кинжалы валялись тут же, но доспехов не было, только башмаки из мягкой кожи и простые, круглые застежки для плащей.
– Прости, Ворт, – глухо обронил Рин над телом седого сверстника и приятеля его отца, на которого копил обиду долгие пять лет, и разрешил Айсил: – Отпусти их.
Она разжала кулаки, и поганое пламя тут же взметнулось над телами, обращая мертвую плоть и пропитавшуюся кровью одежду в прах.
– Как ты это делаешь? – прошептал остолбеневший Орлик, но Айсил только мотнула головой. На ее щеках блеснули слезы. – Что ж, – потер виски вельт. – Нам поручили отсидеться, а здесь отсидеться уже никак не получится, поэтому надо собираться.
И он тут же занялся делом. И Рин, который никогда бы не притронулся ни к чему, что ему не принадлежит, смотрел на него и понимал, что так нужно и так правильно. Вельт быстро отыскал два суконных мешка, нашел дверь в кладовую и принялся набивать мешки чем-то совершенно необходимым. Хотя Рин не понимал, зачем им моток веревки, ламповое масло, завернутые в бычьи пузыри свежие факелы, шиллские меха с кислым вином и еще что-то из запасов Ворта.
– Они хотели убить именно меня, – неожиданно сухо сказала Айсил.
– С чего ты взяла? – удивился Орлик.
– Грейн услышал. – Она открыла глаза, но, как и прежде, смотрела в пол перед собой. – Услышал еще вечером шепот за дверью. Те говорили между собой, но он расслышал. Грейн был отличным воином. Те… говорили, что нужно убить девку, которая погасила огонь в Кривой часовне. Так велел Боска. Нужно убить девку, но не трогать Олфейна. Всех убить, кроме Олфейна. Олфейна можно ранить, но убивать нельзя. Главное, убить девку.
– Скамы! – воскликнул Орлик. – Правда, разве поминают в вылазках имя правителя, да так, что его слышно через дверь?
– Грейн велел уходить, – продолжила Айсил. – Мы перебрались через подполье к его соседу, ушли по соседней улице. Когда подходили к воротам, увидели пожар за спиной. Наверное, они сожгли дом Грейна, чтобы нам некуда было вернуться. Грейн сказал, что у Ворта нас никто не найдет, потому что никто не знает, что мы можем быть у него.
– Гардик знал, – заметил Орлик.
– Гардик? – Рин задумался. – Мог и еще кто-нибудь знать. За ними могли проследить.
– Я больше удивлен не тем, что скамы нашли Ворта, – зло бросил вельт, затягивая горловину мешка, – а тем, что они смогли попасть с оружием из Каменной слободы в город! Под главной стеной нет ни одной штольни! Магистерские лозоходцы ежемесячно обходят укрепления Айсы! Или ими командует Гардик?
– Их кто-то пропустил, – пробормотал Рин. – Севернее Иски пять проездных башен, из них только Западная заложена камнем и никогда не открывалась на моей памяти. Северо-западная открывается только на День равноденствия, но Северная, Северо-восточная и Восточная открыты всегда. Правда, на двух последних стражников меньше, всею лишь по трое, и они пропускают ночью только охотников.
– Или кого угодно за хорошую мзду, – скривил губы Орлик.
– Меня недавно пропустили, – задумался Рин.
– Их было много, – вновь заговорила Айсил. – Тот, кто постучал в дверь, был знаком Ворту, поэтому он открыл. Но тот человек сразу убежал. Я услышала его шаги, но Ворта убили. Они ворвались внутрь, я могла спрятаться сама и спрятать Грейна, нас бы не нашли, но не успела, мастер бросился вперед. Он оказался отличным воином. Положил четверых, пока его убили.
– А остальных… – удивленно протянул Орлик.
– Здесь восемнадцать скамских мечей, – оглянулся Рин. – И еще два на лестнице. И меч Грейна. Он сломан. А Ворт свой клинок даже не успел выдернуть из ножен.
– Они были в серых балахонах и с коротко остриженными головами, – добавила Айсил, поднимаясь на ноги. Одним движением она отправила оба своих меча за спину. – К счастью, на них не было доспехов. И их головы были выбриты.
– Храмовники? – поднял брови Рин.
– Не знаю. – Орлик затянул второй мешок. – «Ночные тени», как называют себя скамские лазутчики, тоже одеваются в серое, тоже не носят доспехов и тоже бреют головы. Но если подумать, притвориться скамским лазутчиком не так уж и сложно! Тем более теперь… Кажется, я начинаю понимать своих соплеменников.
– Ты хочешь уйти? – поразился Рин.
– Да, – ухмыльнулся вельт. – На другое место, потому что нам потребуется спокойный сон. Я начинаю понимать своих соплеменников, но мои соплеменники никогда не поймут меня.
Им никто не встретился на пути. Наверное, дозоры стражи ходили другими улицами. Тьма стояла такая, что порой Рину хотелось выставить вперед руки, чтобы не упереться через шаг в стену. Но Орлик шел так быстро, что Олфейн решил – вельт видит в темноте. Айсил, которая следовала за Орликом, тоже не испытывала затруднений, и Рин уже начал в отчаянии спотыкаться, когда почувствовал, что девушка остановилась. Он наткнулся на ее выставленную руку и замер, а она поймала крепкими пальцами его подбородок и провела второй ладонью по лицу со лба к губам. И он начал видеть!
Город словно оделся голубовато-серыми тенями. Дома дышали, их контуры дрожали и как будто размыкались перед ночными гуляками и смыкались за их спинами. Только узкая полоска неба между кровлями оставалась черной. Быстрая голубоватая тень мелькнула в дыре подворотни, Рин вздрогнул, но Айсил бросила не оборачиваясь:
– Кошка.
Рин пригляделся к опекунше. Идущий первым Орлик казался светящимся, как и дома, как и камень под ногами, но Айсил оставалась на его фоне непроглядной тенью. Рин скосил глаза на себя и понял, что светится подобно Орлику.
– Скоро, – донесся шепот Орлика, и Рин услышал говор Иски.
Они вышли на Птичью улицу. Ночью она была столь же пустынна, как и весь город. Рин вслед за спутниками поднялся по лестнице, поморщился, когда увидел, что не унесенные сквозняком частицы пепла недавних гостей Орлика подобны в его новом зрении светящимся углям, только свет их был мертвенным, зеленовато-серым.
В темноте комнатка вельта показалась еще теснее, чем днем, и шкафчик на ее стене светился так же, как светились частицы праха. Айсил хмыкнула, и ее смешок удивил даже Орлика. Вельт погрозил опекунше пальцем, показал на шкафчик и погрозил еще раз. Потом поймал взгляд Рина, удивленно вытаращил глаза, но, почесав бороду, тут же вытянул из мешка веревку и начал ее разматывать. Конец веревки канул во мглу дворика, и вельт тенью скользнул в оконный проем. Айсил без сомнений последовала за ним, словно тяжелый мешок и не резал ей плечи, а Рин едва не сорвал мешковину с окна и, уже спускаясь, подумал, что забираться по тонкой веревке будет непросто, да и узел на вбитом в стену костыле не выглядит надежным, но Орлик явно не собирался покидать убежище прежним путем. Он подергал веревку, и она послушно скользнула ему в руку.
– Иногда, чтобы прослыть колдуном, достаточно быть умелым парнем, – буркнул вельт и распахнул двери убежища.
Давно уже Орлик не задумывался так обстоятельно и глубоко, как в этот день. Мало, что с
