— Но это не помешало тебе дожить до сего дня! — вымолвила Айра.
— Не тебе считать мои годы, выскочка, — проговорил старик. — Только я достоин быть наследником Сурры! Во мне течет больше его крови, чем в тебе!
— Ты убил моего отца, — будто безучастно сказала Айра. — Убил своего брата.
— Нет братьев среди обладающих силой! — прозвучал ответ. — К тому же отпустила своего отца именно ты. Тогда меня не оказалось рядом, теперь же я здесь. Тебе не уйти, и твои друзья тебе не помогут!
— Посмотрим… — хмыкнула Рич, но Айра остановила ее движением руки.
— Не помогут, — рассмеялся старик, опустил руки, и змея расправила одно из колец толстого тела.
Холодом обдало лицо Марика, иней выступил на плечах Орлика, Рич, на голове стражника.
— Стой, — почти жалобно попросила Айра. — Скажи сначала, что тут происходит. Скажи, какая судьба ждет Скир?
— Твой Скир ожидает бездна, — оскалился старик. — И она уже разверзлась! Будь ты умнее, не откликнулась бы на зов демона. Демону нельзя верить хотя бы потому, что он не считает ни тебя, ни кого бы то ни было ровней себе.
— Но ты откликнулся тоже? — сказала Айра. — Или нет?
— Я пришел, чтобы урвать крохи с его стола, — поднял брови старик. — Пришел взять то, что мне было обещано, то, что сначала твой отец, а потом и ты украли у меня! Заберу и уйду. А вас оставлю на корм демону. Он прожорлив!
— Я бы хотела увидеться с ним, — сказала Айра.
— Увидишься, — кивнул старик. — Никто не избежит с ним встречи. Даже те, кто сейчас истекает гноем и молит о смерти. Все они останутся во власти демона, как остались там те, кто нес свои мертвые тела в сторону Суйки. Уже много лет нет пути из Оветты к престолу Единого. Мертвая плоть не только гниет в земле, не только развеивается с прахом — дух умерших, разорванный в клочья, витает над Скиром!
— Я вижу, — прошептала Айра. — И все-таки я хотела бы увидеть демона до того, как он распахнет бездну под моим городом.
— Ищи его во дворце конга! — повысил голос старик. — И учись видеть! Он ходил и ходит по городу открыто, но паутина его начинается в хваленом дворце конга. Там он поет свои песни, там он находит верных слуг. Ищи его там, дурочка! Отправишься, едва оттаешь от поцелуя моего зверя. Так и быть, я отберу у тебя долгое дыхание, не отнимая жизни. Мне и самому любопытно, чем закончится твоя песня.
— Ты не все знаешь, — прошептала Айра.
— Лишние знания — лишние беды, — протянул старик и щелкнул пальцами.
И снова Рич дернулась, и снова Айра остановила ее движением руки. Змея шевельнулась, опустила голову и двинулась к колдунье. Марик, чувствуя, как начинает обжигать тело нанесенная на него старым колдуном Лирудом магическая татуировка, уже начал поднимать глевию, когда увидел лед на конце жезла Айры. Он рос стремительно, и треск, который сопровождал его рост, был громче шороха ледяных чешуи. Старик недоуменно поднял брови, вытянул перед собой руки, но все было тщетно. Посох Айры коснулся заледеневшей брусчатки западной улицы, змея ускорилась, стала тонкой, обратилась сверкающей плетью и вместе со льдом, сковавшим улицу, втянулась в камень.
— И эта история завершилась, — сказала Айра, возвращая жезл на пояс— Ты не все знал, Зах. Я была в доме Сурры. В настоящем доме Сурры! И наследовала его силу. Ты слышишь меня?
Старик слышал ее. Только не мог двинуться с места, хотя и силился что-то сказать, а может быть, просто открывал рот, чтобы вдохнуть воздух. Жизнь уходила из зажившегося тела стремительно. Проваливались щеки и глаза, опускались плечи, горбилась спина, пока все существо по имени Зах, сын Сурры, не свалилось на оттаявшую землю грудой обтянутых кожей костей.
— Что дальше? — спросил Марик и решил про себя: «Позже скажу о требовании Лека, позже».
— Идем в храм Мелаген, — ответила Айра и устало улыбнулась, когда подошедший Тир обнял ее.
— Что с Рином? — спросил баль.
— Пока все в порядке, — ответила Айра, бросив быстрый взгляд на сдвинувшую брови Рич. — Но поспать нам, боюсь, этой ночью не удастся. Впрочем, у Орлика есть еще целая фляжка бодрящего напитка. Хотя самого вельта я бы отправила в башню. В ближайшую неделю он нам будет плохим помощником.
— Готов поспорить! — прогудел с кислой гримасой Орлик. — Рин выберется и тут же приведет меня в порядок. А еще лучше меня в порядок привел бы запеченный на вертеле поросенок! Или котел наваристой похлебки. Или краюха хлеба и копченый окорок… Да и не помешал бы кувшин вина!
— Никакой еды! — проворчал подошедший Насьта. — Чего-чего, а есть мне пока совсем не хочется. Мертвечиной пахнет в Скире. И созревшей, и той, которая на подходе… А колдун-то был сильный! Я и пошевелится не смог! Трое под его магию не попали, как мне показалось. Не считая тебя, Айра, — Рич, Марик и вот этот малый. Ну секрет Марика мне уже давно известен. Умолчим, правда, когда я о нем узнал, а вот Рич и паренек удивили.
— Талант у меня, — прошепелявил Жорд. — Магия на меня не действует. Чувствую ее, но она на меня не действует. Будто вокруг дождь, а я сухой стою, как под крышей из стекла! Щекотно, и все. На меня другое действует… Вот она мне зуб выбила!
— Вот и вся любовь, — процедила сквозь зубы Рич. — Давно надо было выбить.
— Что там? — кивнул Марик на двор.
— Ничего уже, — ответила Айра. — Дом брошен. Днем еще брошен. Там Ноя, служка Лека, она должна была сжечь дом. Мы нашли комнату, в которой держали Ильку. На стене была написано одно слово. Кровью написано, баль.
— Что за слово? — хрипло спросил Марик.
— Туск, — прошептала колдунья. — Нужно отправить Орлика в башню, Марик. Верхом обернешься быстро. Потом возвращайся к храму, там и встретимся. Поговорим с Вертусом о Туске.
Глава девятнадцатая
В западне
Зажженная лампа сразу сгустила тьму. Рин некоторое время смотрел на язычок пламени, потом закрыл глаза и, не глядя, задул огонь. Время тянулось медленно.
Осмотрев поочередно все кельи, которые ему казались скорее склепами, он задвинул внутренний засов на входе в зал, покопался в корзине и перекусил кислым сыром с хлебом, запивая нехитрую пищу водой. Прикинул, что еды ему хватит на пару недель, а если считать каждую крошку, то и на месяц, и лег спать.
Проспал Рин недолго, но достаточно, чтобы голова стала ясной, а из тела исчез даже намек на усталость. Открыл глаза и снова увидел серые бесцветные стены — тайное зрение не исчезло. Поэтому зажег лампу и задул ее, предварительно закрыв глаза.
Когда Рин открыл их снова, вокруг была уже привычная тьма. Он поднялся, прислушиваясь и принюхиваясь к своему обиталищу, выделяя запах тлена и гари от потухшей лампы. Свежий воздух поступал, но его было мало. Рин поднял голову. В куполе бледнели два крохотных пятнышка в десятке локтей друг от друга. Одно из них — в середине купола, другое чуть в стороне. Свет мог быть дневным или вечерним, но скорее всего света не было вовсе. Может быть, где-то там, наверху, в полусотне локтей или выше, в безлюдном коридоре горел факел и проходившие по коридору люди принимали отверстия в полу за дыры для стока грязной воды?
Рин снова заставил себя видеть, опустился на колени и просеял между пальцев одну за другой две кучки пыли. Пыль была смешана с семенами скирской сосны и пухом северного клена. В одной из кучек Рин нашел медную скирскую монетку, в другой — кусочек блестящей нити длиной в ширину пальца. Прежде чем спрятать находку в кошель, Рин покатал ее между пальцами, пригляделся — шерстяная нить была сплетена с металлической.
— Ты слышишь? — шелестом спустился из отверстия голос Камрета.
