Шарлотта хмурится.
— Не думаю, что это необходимо, сэр. Бирсфорд и Энн возьмут меня в свою карету, я буду в полной безопасности.
— Как хотите. — Мне приходит в голову, что нужно встать, последовать за ней и посмотреть, что они с Бирсфордом затевают, но когда я пытаюсь подняться с кровати, комната кружится у меня перед глазами и Шарлотта хватает меня за руку, чтобы поддержать.
— Что случилось, Шад?
— Подумал кое о чем, — бормочу я, пристыженный заботой в ее голосе. — Пришлите Робертса.
Моя бредовая попытка отговориться удовлетворяет ее. Боже мой, что я наговорил за последние пару дней?
Я снова падаю в кровать.
Шарлотта
Засыпая, он произнес: «Моя жена, моя Шарлотта. Моя любовь».
Я не знаю, что думать, кроме того, что он не в себе. Он, похоже, сказал правду о бастардах, но есть еще ужасная миссис Перкинс Он заснул в моих объятиях, уткнувшись горячей головой мне в шею. Он не шелохнулся, когда я высвободилась. Не знаю, как я посмотрю в глаза Робертсу.
Я чувствую себя виноватой, видя, как плохо выглядит Шад, но не думаю, что он способен на какую- нибудь активность. Он даже не может говорить связно. Я молю Бога о скором прекращении лихорадки.
Я знаю, что Робертс прекрасно о нем позаботится, я вернусь домой рано (по меркам света), так что смогу посидеть с ним вею ночь. Мне нужно с кем-то поговорить о своих опасениях и тревогах. И с кем, как не с Энн, которая знает меня лучше всех?
Глава 14
Шарлотта
Мне всегда нравился Воксхолл, ничего не могу с этим поделать — это вульгарное заведение, а я простого происхождения. Мне нравится налет опасности и дурной славы, сопутствующий этому месту, нравится пошлая привлекательность увешанных фонарями деревьев, легкость, с которой здесь встречаются герцоги и шлюхи. Многие здесь в масках. Ваш партнер по танцу может оказаться высокородным аристократом или подобострастным приказчиком из лавки. Воксхолл простирает свое безвкусное очарование, даруя волшебное обаяние всем, кто купил входной билет в его чарующие просторы. Тут можно найти все, что душе угодно, — танцев, развлечений, интриг, зрелищ хватит на целую ночь.
Даже печально знаменитые своей дороговизной закуски — тонкие, как лист бумаги, ломтики ветчины и жидкий пунш — кажутся вкуснее, чем есть на самом деле. Музыканты, кажется, никогда не фальшивят, а если и фальшивят, то какой от этого вред? Мы настроены развлекаться и очаровываться, что и делаем.
Как только мы устраиваемся за столом, Бирсфорд заказывает пунш и, подмигнув, вытаскивает маленькую фляжку, содержимое которой значительно улучшает дело. К своему огорчению, я сижу не с Энн, как надеялась, а с родителями и Джорджем, который сам напросился поехать с нами. Мой отец нашел родственную душу в Телфорде, и они уже пытаются продать друг другу лошадей. Мать обмахивается веером и бурно вздыхает, но на свой лад весела, особенно после нескольких стаканов пунша.
Столы установлены в раскрашенных ложах, амфитеатром огибающих место для танцев в партере и сцену для музыкантов. Пары уже покидают столы, музыканты настраивают инструменты. Натянутый над нашими головами канат обещает другое развлечение.
— Я бы пригласил тебя на танец, Лотти, но ты побоишься танцевать с собственным братом, — говорит Джордж, подкрепляясь пуншем.
— Очень любезно с твоей стороны, меня приличия не волнуют. — Несмотря на протесты Джорджа, я тащу его к танцующим. Начинается музыка, мы занимаем места в линии танца.
Я все еще задаюсь вопросом о любовнице Шада, ведь даже Энн сомневалась, что у него в Лондоне было время завести подружку. Так что я решаю спросить Джорджа, который умеет произвести впечатление светского человека. Кроме того, и Бирсфорд, который следом за нами встает в пару с Энн, может знать.
— Джордж, ты на днях упоминал… — Брат наступает мне на ногу и поворачивает не в ту сторону. — Осторожней! Ты сказал мне, что Шад ищет любовницу.
— Я? Ах да, он присматривался к актрисам. Не волнуйся, сестра, все это делают.
— Да?
— Конечно.
Я хватаю его за рукав, чтобы предотвратить дальнейшие ошибки в танце.
— Направо, Джордж. Что ты знаешь о миссис Перкинс?
— О ком?
— Миссис Перкинс, не помню ее имени. Она куртизанка.
— А, Дженни Перкинс.
Мы разнимаем руки и расходимся, чтобы пропустить Бирсфорда и Энн, затем поворачиваемся и продолжаем танец.
— Да, Дженни Перкинс… Осторожней, Бирсфорд, вы должны повернуться вокруг меня. — Я подталкиваю его в нужную позицию, Энн хихикает. Что не так с этими мужчинами? Уроков танцев у них было не меньше, чем у нас, но они превращаются в таких болванов, когда танцуют.
Брат останавливается, чтобы подумать, поскольку может делать два дела разом, только если они имеют грубую природу (чесаться и рыгать, например). Его неподвижность создает проблемы, поскольку мы теперь должны взяться за руки с Энн и Бирсфордом. Кто-то налетает на Джорджа, мы извиняемся.
Бирсфорд берет мою руку.
— Леди Шад, я должен поговорить с вами, — бормочет он. — Не сейчас. После танца.
— Но…
Брат, взяв меня за другую руку, тянет в сторону.
— Шшш!
— Что? Почему?
— Как Шад? — продолжает мой брат с мужским тактом. — По словам Бирсфорда, он чертовски злой.
— Он очень болен, но родственники настояли, чтобы я вышла сегодня вечером. Шад тоже думал, что мне следует пойти. — К своей досаде, я оправдываюсь.
— Правильно, наслаждайся, пока не забеременела. — Мой лишенный деликатности братец снова наступает мне на ногу. — Извини, Лотти. Мы держали пари, кто забеременеет раньше, ты или леди Энн.
— Кто это «мы»?
— О, все. Все в клубе. Отличный спор, скажу я тебе. Я поставил на тебя, хотя ты вышла замуж позже Энн. У тебя зад шире. Ты создана для этого.
— Веди себя прилично.
— Кроме того, есть сведения, что у Шада…
Я прерываю его. Узнав правду о Джоне и Эмилии, я не хочу слышать вульгарности относительно их происхождения, разговор неожиданно для меня самой заставляет меня защищать Шада и детей.
— Джордж, посмотри на танцовщицу на канате. На ней трико!
