— Только не говори, что тебя мучает совесть, Линнет.
Кит оторвал взгляд от кружки.
— Конечно, нет, — солгал он. — Просто… все было гораздо проще, когда Вайльд сидел затворником в своем имении. Теперь, когда он здесь, в Лондоне, продолжать это становится рискованно. Что, если он узнает, кто ты?
Собеседник наклонился вперед, нефритово-зеленые глаза недобро сверкнули.
— То есть ты хочешь сказать, что мой дорогой братец в промежутках между игрой на своем драгоценном фортепиано сможет раскрыть план, который создавался годами?
— До него дошли слухи. Ему приходят счета…
— Но он же их оплачивает!
Мужчина откинул голову и громко захохотал. В тот момент он так разительно походил на Вайльда, что Кит едва не забыл, с кем разговаривает. Но когда тот снова потянулся за элем, на лице его заиграла все та же злорадная ухмылка — это моментально вернуло Кита к действительности. Перед ним был Дэниел Бирн, незаконнорожденный брат Вайльда. Их можно было назвать близнецами, если бы не эти ярко-зеленые глаза.
И тот факт, что человек этот был ненормальным.
Господи, что же он наделал?
— Просто я подумал, что было бы разумно сделать перерыв, — произнес Кит. — По крайней мере, до тех пор, пока он не вернется в деревню.
— Линнет, ты что, с ума сошел? Его присутствие только больше щекочет нервы! — Бирн перегнулся через стол. — А может, ты просто боишься того, что он может сделать, когда узнает о твоем предательстве?
Постаравшись придать лицу как можно более безразличное выражение, Кит потянулся за своей кружкой.
— Конечно же, нет. Все, что меня волнует, — это наша с тобой конспирация.
— Вот за это можно выпить! — Бирн снова поднял свою кружку.
Кит улыбнулся и чокнулся с Бирном, но внутри его коробило от сознания того, кем он стал. Он всегда считал Вайльдхевена человеком, у которого все есть. Он никогда не мог понять, почему сам Вайльд думает, будто у него искалеченная судьба. По мнению Кита, это было верхом неблагодарности со стороны Вайльда — жаловаться на жизнь, имея на руках столько денег, что хватило бы утолить все печали.
Бирн обратился к Киту как раз в нужный момент. Отец урезал его финансирование. Его снедала зависть от того, что Майкл предложил Вайльду поехать с ним в Индию, а ему — нет. И когда он спросил Вайльда, можно ли поехать с ними за компанию, отказ прозвучал довольно резко.
Ярость и боль человека, которого отодвинули на второй план, затмили здравый смысл. Неудивительно, что он стал легкой добычей для такого негодяя, как Дэниел Бирн. Все начиналось с небольшой мести — он согласился помочь лишить Вайльда части богатства и влияния, которые тот воспринимал как должное. Но со временем мелкая пакость переросла в нечто более серьезное… и опасное.
И что он теперь имеет? Майкл мертв, а его мучает совесть при виде того, как Вайльд расхлебывает кашу, которую заварил Бирн. Выходки Бирна с каждым разом становятся все серьезнее и масштабнее. Рано или поздно он зайдет слишком далеко…
Кит должен пойти к Вайльду, признаться во всем, рассказать ему, где искать Дэниела Бирна. Но тем самым он выдаст себя и навсегда потеряет друга. Такую цену он был не готов заплатить.
Он подал знак разносчице за барной стойкой.
— Еще эля!
— Две порции, — поддакнул Бирн, ставя на стол пустую кружку.
Кит кивнул, после чего снова повернулся к Бирну.
— Что у тебя там дальше по плану?
Рот Бирна медленно растянулся в зловещей ухмылке, отчего у Кита внутри все перевернулось.
— Есть кое-что такое, что ты непременно оценишь…
Глава 9
Женщины поистине непостижимые существа…
Вайльд сквозь окно вглядывался в лондонскую мглу. Ноты неоконченной оперы лежали на фортепиано, но пальцы, вопреки обычаю, не торопились коснуться клавиш. Мыслями его завладела Миранда Фонтейн.
Что, черт возьми, на него нашло? Она всего лишь обычная женщина, к тому же без роду, без племени. Да, она хорошенькая. Но разве мало хорошеньких женщин? Да, у нее умопомрачительный голос. Но то же самое можно сказать о сотнях женщин, топчущих подмостки театра и многочисленных заведений на Друри-лейн.[8] Как же так вышло, что она полностью завладела его вниманием, чего до сих пор не удавалось ни одной женщине после смерти его жены?
Было ли это связано с ребенком, с тем обстоятельством, что ей была небезразлична его судьба? Или дело было в том, как яростно она защищала этого малыша, не отступая ни на шаг даже перед герцогом?
Почему-то он совершенно не мог на нее злиться, даже когда терпение было на пределе.
Она появилась у него на пороге, умоляя помочь малышу, который, как она утверждала, был его сыном. Хотя на самом деле мольбы там и близко не было. Она требовала.
Она явилась к нему в дом с требованием признать этого ребенка как своего собственного. Но даже наткнувшись на категорический отказ, она не сдалась. Она выдала себя за итальянскую графиню, чтобы в этом образе выступать перед знатью и обеспечивать ребенка. Слава Богу, он пресек это на корню! Подобное занятие было сродни профессии опереточной певички или актриски. Несмотря на нужду, Миранда Фонтейн заслуживала большего.
Но была ли она достойна герцога?
Черт возьми, откуда у него вообще взялись такие мысли? Он, верно, совсем сбрендил, если вообразил себе, будто этот союз с женщиной неизвестного происхождения предначертан ему свыше. Ей даже не хватило воспитания поблагодарить его за то, что он обеспечил их жильем и прислугой. А он ждал от нее вчера хотя бы намека на благосклонность — особенно после того случая возле кареты, когда гордо распахнул перед ней двери их нового дома. Но она невозмутимо вошла в здание — спина прямая, губы плотно сжаты, — словно он привел ее в какую-то съемную комнатенку вместо роскошного особняка.
Он сдерживался, как мог, чтобы не броситься целовать эти губы, желая снова ощутить их сладкую податливость.
Но вместо этого он оставил ее наедине с ее растерянностью, довольный победой в этом раунде. Миранда жила в доме, который он для нее снимал, со слугами, готовыми исполнить любую ее прихоть. Миссис Купер, кормилица, была нанята заботиться о ребенке на постоянной основе. Он выполнил свой долг перед этим ребенком. Как только власти поймают мошенника, он сможет найти более приемлемое решение. Например, домик в деревне.
Конечно, если он это сделает, то больше не сможет с ней видеться.
Гори оно все синим пламенем! Он не хотел, чтобы она уходила из его жизни.
Раздался стук. Он сердито взглянул на дверь — слугам было велено не беспокоить хозяина, когда тот находился в своей музыкальной студии. Даже если он не работал.
— Войдите! — крикнул он, сознательно вкладывая в голос как можно больше недовольства.
Дверь приоткрылась, и в нее заглянул Треверс.
— Примите мои извинения, ваша милость, но прибыл мистер Вэллейс.
— Он что, уже нашел самозванца? Оперативно сработано. — Он собрал листы с нотами в аккуратную стопку и положил ее на стол. — Отведи его ко мне в кабинет, Треверс. Я сейчас приду.
