— Обычно мужчинам не нравится, когда их считают «безопасными». Это все равно, что быть безобидным, — заметил он, ведя ее назад к лестнице. — Но в данном случае я почту за честь быть вашим героем.
Миранда вернулась в музыкальный салон, Вайльдхевен следовал за ней тенью. Она настояла на том, чтобы отпустить его руку и самостоятельно вернуться к гостям, несмотря на то, что таинственный недоброжелатель, который подбросил ей записку с угрозами в сумочку, мог все еще там находиться. Она заглядывала каждому встречному в глаза, надеясь, что по взгляду сможет определить его. Но ни у кого не выросли рога или копыта, злодей ничем себя не выдал. Она сообщила о своем уходе хозяевам дома и в одиночку спустилась на первый этаж в холл. У двери одиноко стоял единственный лакей, так как музыкальный вечер должен был закончиться не раньше, чем через несколько часов. Она попросила подать ее карету к парадному крыльцу.
Слуга бросился выполнять приказ. Пока она ждала, сверху до нее долетали обрывки праздничного шума, расстроенное бренчание клавиш — очевидно, за фортепиано уселся новичок. Холл казался громадным и пустынным, несмотря на раздававшиеся вдалеке голоса. По коже побежали мурашки, причем совсем не от холода.
Когда она услышала звук шагов, сердце ее и вовсе ухнуло в пятки. Она обернулась, ожидая увидеть того, кого боялась. Но это оказался Вайльдхевен.
Сердце снова начало биться ровно, входя в свой нормальный ритм.
Он кликнул слуг, веля подать свой экипаж. После чего встал рядом с ней, заведя руки за спину, и с невозмутимым видом принялся разглядывать картину с изображенным на ней озером в летний зной. Он вел себя так, словно они были едва знакомы.
О, она-то знала, что это не так! Она с трудом сохраняла маску безразличия, борясь с желанием броситься к нему в объятия, чтобы в его сильных руках почувствовать себя в безопасности. Вайльдхевен с его врожденным обаянием и деликатной настойчивостью казался ей единственным оплотом спокойствия и уверенности в этом бушующем сумасшедшем мире. Перед ним практически невозможно было устоять.
Это было весьма опасно при ее нынешней уязвимости. Кто-то желал ей зла, и она понятия не имела, кто это мог быть. Насколько ей было известно, она никому не сделала ничего плохого. Но записки с угрозами и головорез, который на днях на нее напал, говорили об ином. Кто-то хотел выжить ее из Лондона.
Наверное, стоило подчиниться чужой воле.
Заработка от следующих двух выступлений им с Джеймсом хватило бы надолго, но, наверное, будет гораздо безопаснее для них двоих, если она возьмет уже имеющиеся сбережения и сбежит в деревню. Позже она сможет связаться с Тадеушем, чтобы забрать у него то, что осталось от маминого наследства.
Но в то же время как больно было уходить от человека, который сейчас стоял с ней рядом!
Откуда-то снизу поднялась Энни — ей сообщили, что ее хозяйка уезжает. Она бросила на Миранду недоумевающий взгляд. Но тут Вайльдхевен едва заметно качнул головой, подзывая ее к себе. Когда Энни подошла, он наклонился к ее уху и стал быстро говорить ей что-то вполголоса. Они кивнула, лицо ее стало встревоженным. Она еще раз посмотрела на Миранду. Со страхом. Озабоченно.
Прибыл наконец экипаж Миранды, лакей у двери вышел из ступора.
Вайльд взглянул в ее сторону.
— Вы поедете в моем экипаже со мной, — прошептал он еле слышно. — Вашу карету мы пошлем вперед, чтобы сбить с толку того, кто может за вами последовать. Дайте Энни свой плащ.
Этот мягкий, но настойчивый приказ вызвал у нее прилив теплых чувств. Она не раз замечала, что он никогда не был жесток ни с одним из слуг. И тем не менее все знали, кто в доме хозяин. Прежде этот властный тон заставил бы ее взбунтоваться. Но теперь…
Теперь он вселял в нее чувство безопасности.
Без лишних слов она сняла с плеч свой плащ и отдала его Энни. Взамен горничная протянула свою поношенную накидку, которую Миранда с благодарностью приняла. Обе надвинули на лица капюшоны, чтобы их нельзя было узнать, а Вайльд тем временем объяснил им их дальнейшие действия.
Когда они предстали перед лакеем, перевоплощение было полным.
— Позвольте провести вас к вашей карете, графиня, — сказал Вайльд, подставляя Энни руку. Она молча кивнула и взяла его под руку. Миранда побежала вслед за ними, как служанка.
Она подождала в тени, пока Вайльд демонстративно помогал Энни усесться в карету. И когда Джон, кучер, подстегнул лошадей, Вайльд подал ей знак. Он подошел к своей карете с изображенным на дверце гербом рода Вайльдхевенов, она подбежала к нему, схватилась за протянутую руку, и он сильным рывком чуть ли не швырнул ее в салон, делая все как можно быстрее. Он затолкал ее внутрь и следом забрался сам.
Она приземлилась на сиденье как раз напротив него, сердце ее бешено колотилось, она громко и часто дышала. Дверца закрылась, и Вайльд костяшками пальцев побарабанил по крыше. Хорошо подрессоренный экипаж тронулся с места.
Теперь они были в безопасности.
— Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы расстроить планы ваших недоброжелателей, — сказал он. Его голос в полумраке кареты действовал на нее успокаивающе, согревал, словно теплый плед. Она сумела разглядеть, как блеснули в улыбке его зубы.
В этом переменчивом мире он был единственной надежной опорой. Человек, которого она поначалу приняла за мерзавца, оказался настоящим джентльменом — человеком чести, которому не чуждо сострадание. Стоит ей захотеть, и он возьмет ее под свое крыло, укутает в мягкие шелка и будет лелеять в безопасности и комфорте. Она ни в чем не будет нуждаться.
Единственное, чего у нее никогда не будет, — это уверенности в завтрашнем дне.
И в следующий миг она поступила так, как подсказывало ей сердце, желая показать ему свою признательность и то, что она не в состоянии так легко расстаться с ним. Она пересела к нему на сиденье, и когда он вопросительно на нее взглянул, потянулась, чтобы его поцеловать.
Глава 15
Ее невинный поцелуй вызвал в нем бурю. Он усадил ее к себе на колени. Губы его были изголодавшимися, требовательными. Она закрыла глаза и отдалась на милость победителя. Она отчаянно нуждалась в том, чтобы он прижимал ее, обнимал своими руками волшебника. Миранда хотела еще хотя бы раз пережить это захватывающее, сладкое приключение. Она уже знала, что любит его. И не видела ничего плохого в том, чтобы украсть несколько секунд наслаждения как плату за вечность, что придется прожить вдали от него.
Он взялся за подол ее платья, приподнял его достаточно высоко, чтобы скользнуть под него рукой, провел пальцами по обтянутой чулком ноге. Внутренний голос звал ее откинуться на спину, раскрыться перед ним, отдать ему все, что у нее есть.
В окна мчащегося экипажа изредка заглядывал свет уличных фонарей и покрывал все пространство внутри причудливыми тенями. Он впился губами в ее шею, слегка покусывая, так, что у нее внутри все задрожало. Его рука лежала на ее груди. Другая пробиралась все выше по ноге, коснулась подвязки и достигла нежной, чувствительной кожи у основания.
Она не отступала, смело отвечая на его поцелуи, обхватив его за сильные широкие плечи и наслаждаясь его мужественностью. Когда он тронул большим пальцем ее набухший сосок, она вскрикнула, но он прильнул к ее рту своими губами, заглушая звук.
Как же она хотела раз и навсегда отдаться ему! Разве это будет неправильно? Она же любит его. Что еще нужно?
Той рукой, что находилась под юбкой, он гладил ее по внутренней поверхности бедер.
Стоит ей только решиться переступить черту, отправиться с ним туда, где они могут насладиться друг
