Она замерла от напряжения и посмотрела на него через плечо.
– Уверяю тебя, Роган, я могу кричать очень громко.
Заговор, который должен был связать их товарищескими узами, с треском провалился.
– Черт побери, – пробормотал он. – Кэролайн, ты здесь со мной, а значит, ты в полной безопасности.
– До этого утра я бы тебе еще поверила.
– Клянусь, – горько улыбнувшись, произнес он, – я полностью контролирую себя.
– Хорошо, – сказала она, поворачиваясь к нему. – Потому что нам надо серьезно поговорить.
– Я не виню тебя за твою неуверенность.
– Неуверенность? – На ее губах мелькнула циничная улыбка, которой он не замечал ни у одной девушки-ровесницы Кэролайн. – Я уже видела такое поведение до этого. Я просто не ожидала его от тебя.
Он провел рукой по лицу.
– Кэролайн, я уже предупреждал тебя, что могу быть невыносимым.
– Да, это так.
– Все даже хуже. Гораздо хуже.
– Хуже? Что ты имеешь в виду? – Она невольно начала оглядывать лужайку, словно желая наметить путь к отступлению.
– Кэролайн, прекрати отодвигаться от меня. Я не причиню тебе боли! Черт бы все это побрал! – Он встал со скамейки и отошел на два шага к краю поляны. – Сядь и послушай, что я хочу тебе рассказать.
Недоверие, которое он заметил в ее глазах, разбивало его сердце. Только прошлой ночью он держал ее в объятиях, пока она спала, а сегодня она уже боится его.
Он махнул рукой в сторону скамейки и язвительно улыбнулся.
– Ты уже предупредила меня, что можешь громко закричать. Я уверен, что человек твоего отца услышит тебя.
Она все еще колебалась, и каждая секунда была подобна агонии.
– Кэролайн, ты привела меня сюда, чтобы мы поговорили о том, что произошло.
Она вздохнула, и недоверие исчезло с ее лица.
– Ты прав. – Она скользнула мимо него на скамейку, села и сложила руки на коленях, ожидая его объяснений. – Ты говорил что-то о своем несносном характере.
– Да. – Он дал себе минуту на то, чтобы собраться с мыслями. – Вспышки гнева свойственны всем в нашей семье. Любой из нас мог впасть в ярость из-за малейшего пустяка.
– Как тогда, когда твой брат нанес нам визит в день нашей свадьбы?
– Именно так. – Он поморщился. – То, свидетелем чего тебе довелось стать, вовсе не в диковинку для нашего семейства. Мы все время дрались друг с другом.
– И это объясняет то, что произошло с мистером Петерсоном?
– Да. – Он сорвал лист с куста сирени и начал терзать его. – В моей семье у многих был талант в обращении с лошадьми. Не у всех. Некоторые рождались с внутренним чутьем и могли общаться с лошадьми как будто на их языке.
Ее темные глаза в недоумении смотрели на него.
– Ты хочешь сказать, что можешь читать мысли лошадей?
– Нет. – Он отбросил лист. – Я хочу сказать, что чувствую, как их лучше всего приручить или успокоить, если их что-то расстроило.
– Так было, когда ты спас грума от Меркурия-Миста.
– Да. Не все в нашей семье рождаются с таким талантом. Обычно один представитель от каждого поколения. Мой отец был его лишен, но мой кузен, титул которого унаследовал отец, обладал им.
– Как и ты.
– Да.
Она долго молчала, размышляя над услышанным.
– Но каким образом твой талант связан с тем, что ты впадаешь в ярость с такой поразительной легкостью?
– За талант всегда приходится расплачиваться. Тот, кто рождается с даром чувствовать лошадей, обычно и наследует самый ужасный характер.
– И только потому, что ты наделен этим даром, твой характер хуже, чем у твоего брата?
– Да.
Она покачала головой.
– Роган, это похоже на сказку.
– Я знаю, но это можно проследить на нескольких поколениях.