Люсьен рассмеялся и запустил в друга огрызком сосиски, но тот ловко увернулся.
– Только ты можешь нанести оскорбление таким словосочетанием, как «сын герцога».
– Секрет моего обаяния.
– Иди в свою спальню вместе со своим обаянием. – Люсьен вынул из кармана часы и посмотрел на них. – У меня встреча с моим деловым партнером менее чем через час.
– Фенуорти едет из Лондона в такую даль в Торнсгейт только для того, чтобы встретиться с тобой?
– Еще бы. – Люсьен поднялся и одарил Данте своим самым высокомерным взглядом, который, впрочем, был подпорчен непроизвольно вырвавшимся смешком. – Ты забыл, что я делаю золото из ничего? Мои вложения помогают Фенуорти быть богатым человеком. Он бы поехал к черту на рога только для того, чтобы встретиться со мной по моей просьбе.
– Да, ты вынуждаешь людей совершать такие поступки. – Тень недоверия в глазах Данте исчезла. – Знаешь, Люсьен, я устал. Пожалуй, встречусь с тобой позже, днем, когда буду готов к отъезду.
– Конечно, Данте. – И, всматриваясь в лицо друга, Люсьен добавил: – Ты и впрямь выглядишь неважно.
– Просто последствия таких излишеств, как бессонная ночь с игрой в карты и тасканием по девицам, плюс обильный завтрак. Со мной будет все в порядке. – Данте направился к двери.
– Что ты сказал? Таскание по девицам? – заинтересовался Люсьен. – Ты ничего не говорил об этом. Следует ли нам добавить еще одно очко к твоему общему счету?
Данте оглянулся, подняв в саркастической усмешке бровь.
– Только в том случае, если ты добавишь очко к своему счету. – И, сказав это, он вышел.
Люсьен продолжал смотреть ему вслед даже после того, как его друг вышел из комнаты. Действительно ли у Данте была усталость в глазах, или это ему показалось?
Люсьен подумал, что сегодня ему следует повнимательнее присмотреться к Данте до его отъезда в Лондон. И если у него не пройдет ощущение, что с другом не всё в порядке, нужно будет настоять на том, чтобы он остался на ночь.
Но ведь сегодня ночью опять должна прийти Эвелин.
Бормоча проклятия, Люсьен забарабанил пальцами по столу. Он не может попросить ее не приходить, потому что тогда она решит, что на этом их сделка закончена. А это еще далеко не так.
И все же Данте – его лучший друг. Такой же незаконнорожденный, как и он сам, Данте был отличным партнером в безнравственных мероприятиях Люсьена. А популярность Люсьена в обществе (или, скорее, популярность его денег в обществе) позволяла Данте участвовать в карточных играх с высокими ставками, благодаря чему он получал возможность не изменять привычного для него образа жизни.
Они понимали друг друга – он и Данте. У них было слишком много общего. И ни одна женщина не должна была встать между ними.
Даже Эвелин.
Лицо незнакомца весь день не выходило у Эвелин из головы. Каждый стук в дверь она воспринимала со страхом: ей казалось, что это пришел незнакомец из Торнсгейта, чтобы разоблачить ее. Но шел час за часом, ничего подобного не происходило, и напряжение стало отпускать Эвелин. К тому времени, как они с отцом закончили вечернюю трапезу, она сумела убедить себя, что ее страх был беспочвенным.
После ужина она по обыкновению уселась со своим вышиванием у огня рядом с отцом, который читал вслух рассказ. Он читал выразительно, меняя голос под разных персонажей и сопровождая чтение мимикой и жестами. Эвелин не могла удержаться от смеха, когда он начинал читать тоненьким голоском, изображая женщину.
Все было настолько обычным, что, если бы не едва заметные болезненные ощущения в некоторых интимных местах, Эвелин могла бы поверить, что ночь с Люсьеном Дюфероном ей приснилась.
Но это было явью. Она отдала свою невинность самому отъявленному повесе Англии. Хотя Эвелин и была благодарна Люсьену за то, что он постарался сделать этот первый для нее опыт приятным, она четко осознавала, что, если кто-то еще узнает об этом, ей конец. Она взглянула на отца, который в очередной раз сменил тембр голоса, подражая новому персонажу. Едва заметная улыбка тронула ее губы.
В этот момент дверь в гостиную открылась, и слуга объявил:
– Мистер Данте Уэксфорд.
Эвелин с любопытством подняла взгляд от вышивки, а затем окаменела, потому что в комнату вошел тот самый джентльмен, которого она видела утром в Торнсгейте.
Трудно сказать, кто был более удивлен – Эвелин или мистер Уэксфорд. Однако после того как он вдруг сбился с уверенного шага и бросил быстрый ошеломленный взгляд в ее направлении, джентльмен вновь обрел самоуверенность. Он приветствовал ее отца с непринужденной фамильярностью, Эвелин же в смятении смотрела на вышивку, не в силах вникнуть в смысл дружеской беседы мужчин.
Как он ее нашел? Неужели Люсьен выдал ее? Ее нежное сердце пронзила боль разочарования.
– Разрешите представить вам мою дочь Эвелин, – услышала она слова отца, заставившие ее вернуться к действительности. – Дорогая, это мистер Данте Уэксфорд из Лондона. Мы познакомились с ним на приеме в доме Мелтона.
У Мелтона? Эвелин пытливо взглянула на склонившегося в поклоне джентльмена.
– С превеликим удовольствием, мисс Стоддард, – сказал он с обворожительной улыбкой. Однако взгляд говорил о его подлинных мыслях.
Он знал.
Эвелин пробормотала нечто соответствующее моменту и, охваченная паникой, опустила выдававшие ее
