– Мне не следовало быть такой резкой с членами твоей семьи.
– Конечно, оскорбление герцога – это не самый разумный путь утверждения в обществе.
– Я понимаю. – Эвелин разочарованно вздохнула. – Мне просто не понравилось, что они разговаривали с тобой явно свысока.
– Я внебрачный сын, Эвелин. В их отношении ко мне нет ничего необычного.
– И все же это не оправдывает их поведения.
– Справедливо. – К удивлению Эвелин, Люсьен тихо засмеялся. – Боже мой, ты обратила внимание на выражение лица Клариссы? Такое зрелище дорогого стоит.
Эвелин пристально вглядывалась в темноту, тщетно пытаясь разглядеть лицо Люсьена, скрытое в тени.
– Значит, ты не сердишься на меня?
– Сержусь? Девочка, дорогая, за всю мою жизнь не было ни одного человека, кто защитил бы меня от моей семьи. – Люсьен наклонился вперед, и в бликах проникавшего снаружи света Эвелин увидела его довольную улыбку. – Кто мог предположить, что таким человеком окажется моя милая и кроткая жена?
Эвелин облегченно вздохнула.
– Я боялась, что навредила твоим отношениям.
– С ними? – Люсьен передернул плечами. – Мои отношения с ними были натянутыми с того самого дня, как я стал жить в доме отца. Сомневаюсь, что они когда-нибудь изменятся.
– Ты воспитывался в доме своего отца?
– Да. Моя мать когда-то была его любовницей, и когда отец узнал, что у него есть сын, он признал меня и забрал к себе в Англию.
– А что случилось с твоей матерью?
– Полагаю, она до сих пор во Франции. Она взяла предложенные отцом деньги и исчезла. Я больше никогда ее не видел.
– И сколько же тебе тогда было лет? – в смятении спросила Эвелин.
– Примерно столько же, сколько Хлое.
– Какой ужас!
– Да нет. Я воспитывался как сын герцога, хотя и не мог наследовать титул. Я был сыт, одет, получил образование, правда, наследником был провозглашен появившийся через год Роберт. – Люсьен хохотнул. – Я думал, Клариссу хватит удар, когда я по достижении совершеннолетия быстро сколотил состояние.
– Я заметила, что вы с герцогиней недолюбливаете друг друга.
– Слабо сказано. Видишь ли, она всегда обижала меня. Всегда считала меня живым воплощением всего оскорбительного для нее, Думаю, она особенно возненавидела меня за то, что мой отец воспитывал меня в том же доме, что и ее сына.
– А твой брат?
– Сводный брат, – поправил Люсьен. – Роберт, как и его мать, не любил меня. А несколько лет назад у нас к тому же произошла размолвка, что не способствовало улучшению отношений.
– Неужели тебя никто никогда не любил, Люсьен? – прошептала Эвелин.
На мгновение ей показалось, что она увидела в его глазах некий эмоциональный всплеск – то ли ожидания чего-то, то ли одиночества. Но он тут же самодовольно улыбнулся, сводя это впечатление на нет.
– Отчего же? Женщины всегда любили меня.
– Несносный человек, – проворчала неизвестно из-за чего расстроившаяся Эвелин и уставилась в окно на темные очертания попадавшихся по пути лондонских домов.
Ее муж вдруг издал хитрый смешок.
– Послушай, дорогая, ты когда-нибудь занималась любовью в экипаже?
– Что? – вскинулась Эвелин.
Одно плавное движение, выдававшее наличие у него большого опыта, и Люсьен уже сидел рядом с ней. Эвелин оказалась зажатой в угол экипажа, Люсьен же, опершись руками о стенку по обе стороны от ее головы, наклонился к ней.
– Я спросил, – прошептал он, – приходилось ли тебе когда-нибудь заниматься любовью в экипаже.
– Ты прекрасно знаешь, что нет.
Люсьен удивился:
– Так, значит, я был твоим единственным любовником?
У Эвелин запылали щеки, и она порадовалась, что ночь скрывает ее смущение.
– Я никогда не делала из этого тайны.
– Но до сих пор я и думать не мог... – Люсьен наклонился и прильнул губами к ее шее, щекоча языком пульсирующую жилку. – Значит, я единственный мужчина, касавшийся тебя?
Эвелин закрыла глаза и откинула голову, ее тело отвечало на ласку волнами дрожи.
