этого сурового испытания...
Снимая кожуру с апельсина, Люсьен раздумывал о том, как ему следует обращаться с Эвелин. Сначала он будет с ней нежен. Ведь она определенно девственница, а ему хотелось полностью насладиться тремя отведенными для нее ночами.
Люсьен сидел за накрытым к завтраку столом, откинувшись на спинку стула. Обдумывая тактику поведения с Эвелин, он отрывал сочные дольки фрукта, клал их в рот и смаковал растекающуюся по языку ароматную сладость. Может быть, следует начать с холодного ужина с вином возле камина? Успокоить ее нервы, рассеять страхи. Люсьен слышал от кого-то, что девственницы, как правило, пугливы. Сам он предпочитал не связываться с ними, чтобы потом не общаться с разгневанными отцами и расчетливыми мамашами.
Однако с Эвелин ничего подобного не предвидится. Он сможет делать с ней все, что захочет. В его воображении тут же возникли сладострастные видения, и тело сразу напряглось. Ему захотелось, чтобы поскорее пришла ночь.
Именно этот момент выбрал для доклада Стейвенс, который вошел в столовую и объявил:
– Мистер Данте Уэксфорд.
Его лучший друг быстрыми шагами приблизился к столу, и Люсьен положил недоеденный апельсин на тарелку.
– Проклятие! Зачем ты пришел, Данте?
Безупречно одетый в темно-зеленое пальто и песочного цвета бриджи, стройный, с рыжеватыми волосами, Данте непринужденно уселся за стол. Отсутствие церемоний свидетельствовало об их давней дружбе.
– Ты что, забыл об игре у Мелтона? Мы же собирались к нему сегодня вечером. Ты даже пригласил меня приехать пораньше сюда, в Торнсгейт.
Люсьен пробормотал ругательство.
– Так это сегодня вечером?
Брови Данте взметнулись вверх, в его проницательных карих глазах сквозило удивление.
– Следует ли понимать это так, что твои планы изменились?
– Да. – Люсьен пожал плечами. – Я забыл о Мелтоне. У меня другие планы.
– Как же, слышал. – Данте потянулся через стол за виноградом и взял небольшую гроздь. – Я заходил в пивную «Гончая и заяц», а там прошел слушок, что Люсьен Дюферон, как ни странно, отменил дуэль.
– Ну и что? – Люсьен нахмурился и вернулся к недоеденному апельсину, впившись зубами в очередную дольку.
Данте хмыкнул.
– Мой друг, ты никогда не отказываешься от дуэли. Все это знают. Почему же на этот раз ты сделал это?
Люсьен снова пожал плечами.
– Мне так захотелось.
– Конечно. – Развеселившийся Данте забросил в рот виноградину. – Она, должно быть, очень красива.
Люсьен в ответ только сердито посмотрел на него.
– Ну-ну, только не злись, – примирительно поднял руки его друг с растянутой от уха до уха язвительной ухмылкой. – Игра у Мелтона обычно идет до поздней ночи. Я просто останусь там до утра, тебя это устраивает?
– Да.
– Все так таинственно, – продолжал насмехаться Данте. – Ну, ладно. Если ты напишешь мне рекомендательное письмо, я отправлюсь к Мелтону один и постараюсь облегчить кошельки джентльменов Корнуолла.
Люсьен сдвинул брови.
– Письмо? На кой черт?
Улыбка сошла с лица Данте.
– Дорогой Люсьен, ты же знаешь, что без твоего августейшего присутствия лорд Мелтон не пустит меня дальше порога.
– Чертовы занудные ханжи!
Жесткое выражение на лице Данте сменилось обычной самоуверенной усмешкой.
– Общество пренебрегло бы и тобой, если бы твой отец не признал тебя своим сыном.
Люсьен горько усмехнулся.
– Очень много хорошего мне дало то, что мой отец – герцог, – произнес он с сарказмом. – Жить в доме Хантли было все равно что в могиле. К тому же я никогда не смогу претендовать на наследство отца.
– И все же его признание послужило тому, что в обществе тебя приняли. Это да еще твой чертов талант утраивать свои капиталы на бирже. – Данте положил еще одну виноградину в рот. – Ведь ту подачку, которую ты все же взял от отца, когда тебе исполнился двадцать один год, тебе удалось превратить в состояние, соперничающее с состоянием Хантли.
– Надеюсь, дорогой Данте, ты не думаешь, что меня принимают только из-за моей удачливости на
