– Похоже, юнга, – сокрушенно пробурчал он, – дело гиблое.
Д.Э. под кроватью аж дышать перестал.
– Угу, – отозвался голос компаньона. – Еще какое гиблое!
– Да чего там, вообще никуда не годится! – подтвердил кок. – Тухлое дело-то, ребята.
И, не успел искатель приключений перевести дух, койка над ним поднялась на дыбы: ее держали Сальная Тряпка и Дюк. Не теряя времени, Коуэн плашмя рухнул на свою добычу.
– Есть! – сообщил он с натугой, выпрямляясь вместе со скрученным Джейком.
– Не надо, само! – взвыл тот.
– Я тебе сейчас дам: «само»! – пригрозил кок. – Квакни мне еще – отправишься прямо в госпиталь!
Палубный ахнул, побледнел, и его затолкали на койку. Сальная Тряпка вынул нож, сделал короткое резкое движение, после которого от и так пострадавшей рубашки Д.Э. не осталось почти ничего, и бросил: рубашка успела присохнуть к ране.
– Обдирай, – велел он М.Р. – У меня и так одна нога и сердце слабое.
Коуэн чуть ослабил хватку, но рук не разжал. Дюк посмотрел в отчаянные глаза компаньона и обреченно сел на край койки.
– Сэр, – не очень решительно сказал он, – знаете, что я вам скажу?
Джейк пошмыгал носом.
– Ничего! – буркнул он. – Помню я про сигареты Уилса.
– Черта с два – «ничего»! – прищурился Дюк. – Но только, если брыкаться не будешь, идет?
Мистер Саммерс зажмурился, сжал челюсти и принял судьбу, как есть. Кок, брюзжа себе под нос гадости, выливал на раны бренди и накладывал простой грубой ниткой швы (ой швы, всего-то парочка маленьких!). Потом Сальная Тряпка убрался. За ним, качая курчавой головой, вышел Коуэн.
– Поздравляю вас, вы показали класс! – М.Р. склонился в почтительном поклоне.
Компаньон принял вид независимый и хладнокровный.
– Ну ты даешь, – протянул Дюк. – Что, так боишься?
– Не боюсь! – возмутился Д.Э. – Просто в этом не было необходимости.
– Ну ладно, ладно.
– Да перестань, я бы отлично обошелся. Нет, ну правда! На мне как на собаке!
Все с этим типом было ясно. М.Р. Маллоу осталось только пожать плечами.
– Ладно, дорогой компаньон, – небрежно сказал он. – За ваше хорошее поведение, так и быть, скажу новость: где-нибудь через месяц мы будем в Нью-Бедфорде.
Бармен, надо сказать, предъявил нехилый счет: двадцать пять долларов. Разбитые бутылки, поломанная мебель, зеркало за стойкой (про которое Джейк понятия не имел, как оно разбилось). Ну, и вообще.
– Ничего себе! – присвистнул Дюк. – Человек приходит поесть и выпить, его сначала хотят ограбить, потом тычут ножом, и он же еще за весь праздник плати?
– А кто, интересно, должен платить? – бармен уперся кулаками в бока и грозно наклонился вперед.
Джейк машинально повернулся: труп Крысы уже уволокли. М.Р. грозно делал бровями: не сдавайся, мол. Но тут Хэннен как раз сказал насчет подштопать, Коуэн направился к ним, и Д.Э. быстро сказал:
– Ладно, черт с вами. Но только деньги завтра!
Он попробовал вывернуться из-под руки Коуэна и удрать, но не тут-то было.
Назавтра Дюк предложил одолжить, но было не у кого. Коуэн и сам в кулак свистел, а просить у старшего помощника не рискнули. И цепочка от золотых часов Фокса осталась в собственности ломбарда на Сент-Джордж-стрит.
Коварик на борт не вернулся. Явился только Кангас, изо всех сил делая вид, что он ни при чем, никого не трогал, и вообще. Перед отходом судна Хэннен рявкнул в кубрике: «Все на борту?» и ему отозвался нескладный хор: «Да, сэр, все!»
Д.Э. Саммерс смог теперь вздохнуть спокойно. Весело насвистывая, он заменял лопнувший грота-гика- шкот. Высоко забираться не понадобилось, и от этого настроение искателя приключений было еще лучше.
– Куда тянешь, куда ты тянешь? – раздался визгливый лай за спиной Джейка. – Не видишь, угол наветренный!
Это был Кангас. Джейк вытер лоб (солнце палило нещадно) и оценил обстановку. Угол был, точно, наветренный. Если шкот натянуть слишком, изменится угол паруса. Собьется курс. И виноват в этом будет ясно, кто. А как понять, слишком или не слишком? Палубный задрал голову, разглядывая паруса. Стравил немного. Придал верхней лате такое положение, чтобы она смотрела в том же направлении, что и гик. Как будто правильно. Ну, если неправильно, довольно скоро это станет понятно. Уточнять у этого субъекта выйдет хуже. Кангас, маячивший сзади, и не собирался дать палубному пройти. Джейк «споткнулся» и матрос с ругательствами растянулся на палубе.
– Что, – поинтересовался Д.Э. Саммерс, – ножки не держат?
Не знаю, леди и джентльмены, удивитесь вы или нет, только Д.Э. опять оказался под арестом.
– Что это столько ябед развелось? – ехидно поинтересовался он у старшего помощника. – То кока юнга обижает, то теперь Кангасу от меня досталось ни за что, ни про что. Вы не знаете, мистер Хэннен?
Хэннен окинул паршивца взглядом.
– Язык-то придержи, – посоветовал он.
– Есть, сэр, придержать язык, – отозвался Джейк. – Но только, боюсь, придется мне поселиться в канатном ящике.
Он посмотрел на молчащего Хэннена и пояснил.
– Ну я же не Кангас, бегать жаловаться не к лицу.
С этими словами палубный гордо отправился отсиживать очередное нарушение дисциплины.
– Стой! – скомандовал Хэннен.
Джейк остановился. Обернулся через плечо.
– Под арест оба, – сообщил старший помощник.
Находиться в карцере с Кангасом было значительно менее весело, чем одному, и уж точно менее весело, чем с компаньоном. Д.Э. сидел молча. Потом соскучился и запел себе под нос:
Кангас перевел на него взгляд.
– О, эту я тоже знаю, – обрадовался он.
И продолжил:
уже хором затянули узники.
Палубный Саммерс старался петь погромче: у сокамерника было очень так себе с голосом.
–
Он крутился там давно – «шел за бренди». У М.Р. тоже было так себе с голосом, но это обстоятельство не имело никакого значения. «Матильда» скрипела и качалась на волнах. Дул попутный ветер. Из-за двери карцера раздавались лихие пиратские песни.
