также его банковских активов, проблемах делимитации государственной границы и т. д. В добавление к проблемам ЧФ и Севастополя, все это делало отношение между двумя странами весьма и весьма непростыми. Обозреватели были склонны считать, что в 1996 — начале 1997 года отношения между Украиной и Россией находились в «точке замерзания» и даже «были близки к конфронтации».[148]
Признаки «разрядки напряженности» появились лишь весной 1997 года. Подвижки были связаны с появлением нового фактора, который заставил, прежде всего, политиков России искать новые пути нормализации отношений с Украиной. Это был фактор НАТО.
Проблема расширения НАТО на восток, особенно активно дискутировавшаяся в 1996 году, вызывала большую обеспокоенность в Москве. Эта обеспокоенность усиливалась ввиду явного желания Украины вступить в более тесные отношения с Североатлантическим альянсом, нежели те, которые имели место к этому времени. Весной 1997 года ряд политиков на Западе (в частности, министр иностранных дел М. Рифкинд) заявляли о том, что НАТО необходимо расширить до восточных границ Украины. На известные решения Совета Федерации России Госдепартамент США откликнулся специальным документом, в котором выразил «сожаление» в связи с решением СФ по Севастополю. В Киеве подобные заявления воспринимались с большим интересом, причем президент Украины Л. Кучма и председатель Совета национальной безопасности В. Горбулин не раз говорили о том, что крен украинской политики в сторону Запада обусловлен «агрессивной политикой России».[149] Весной 1997 года В. Горбулин заявил также о возможности пересмотра в дальнейшем внеблокового статуса Украины и вступления ее в НАТО. Тогда же в Брюсселе начались переговоры по подготовке документа об особом партнерстве Украины и НАТО. Еще раньше была достигнута договоренность о проведении в августе 1997 года в Крыму специальных учений ВМС Украины и стран членов НАТО (Си-Бриз-97). Сценарий этих учений стал еще одним источником трений России и Украины. Как отмечалось в прессе, первоначально должны были отрабатываться военные действия против «сепаратистов», которым оказывает помощь соседняя держава, в чем российские политики и военные усмотрели намек на крымское республиканское движение и российский Черноморский флот. Несмотря на то, что в дальнейшем сценарий был изменен (в регионе происходит землетрясение, после которого начинаются «выступления повстанцев»), Россия наотрез отказалась принимать участие в учениях.
Возможный альянс Украины и НАТО вызвал большую озабоченность внешнеполитического ведомства России и заставил активизировать процесс поиска решения по Севастополю и флоту (возможно, это было связано с новой линией МИДа РФ, осуществлявшейся Е. Примаковым). Это проявилось уже в изменении позиции по отношению к Украине. Как отмечал
28 мая в Киев отправился премьер-министр России В. Черномырдин, который подписал три документа о Черноморском флоте: «О взаиморасчетах, связанных с разделом Черноморского флота и пребыванием ЧФ России на территории Украины», «О статусе и условиях пребывания ЧФ России на территории Украины», «О параметрах раздела Черноморского флота». В соответствии с ними Россия арендовала базу, акваторию и инфраструктуру ЧФ сроком на 20 лет (при возможности продления срока аренды каждые следующие пять лет при условии взаимного согласия сторон). Россия отказалась от формулировки «главная база ЧФ — Севастополь» и от жесткого понимания принципа раздельного базирования ЧФ и ВМС Украины. Согласно договоренностям 525 боевых кораблей и судов обеспечения (уменьшение количества кораблей по сравнению с сочинскими документами объясняется их сокращением из-за износа) разделялись между Россией (271) и Украиной (254) в соотношении 50 на 50. При этом Украина передавала России в порядке взаиморасчетов 117 кораблей и судов, стоимость которых определялась около 520 млн. долл. в счет погашения долга по российским кредитам.[152] Соглашения предусматривали, что ЧФ России разместится в трех из пяти основных бухт Севастополя — Севастопольской, Южной и Карантинной, а ВМСУ будет использовать Стрелецкую бухту, одна из бухт должна быть демилитаризована. У России оставались аэродромы в Гвардейском и в Каче, а также ряд небольших военных объектов на крымском побережье. Как отмечается украинскими обозревателями: «в целом, инфраструктура ЧФ разделена не в соотношении 50:50, как было обусловлено предыдущими соглашениями, а в соотношении 56:44, из которых украинской стороне принадлежит 44 %, а российской — 56 %».[153] Общий состав флотского контингента определялся в 25 тыс. чел. Сухопутные силы флота, по условиям договоренностей, не могут иметь более 132 бронемашин, 24 артсистем, калибром более 100 мм, и 22 самолетов[154] (ВМС Украины получали 30 боевых кораблей и катеров, одну подводную лодку, 90 боевых самолетов, 6 кораблей специального назначения, 28 судов обеспечения[155]). Стороны достигли компромисса по проблеме взаиморасчетов и арендной платы. Согласно документам ежегодная сумма арендной платы определялась в 97,7 млн. долл., которые будут погашаться в счет долга Украины перед Россией за поставки нефти и газа. Согласно российской военной доктрине ЧФ должен состоять из двух оперативно-тактических группировок — Восточной с базой в Новороссийске и Западной с базой в Севастополе, за которым, как уже говорилось, оставался статус «главной базы флота».
12 июня в день независимости России на кораблях ЧФ были подняты вместо военно-морских флагов бывшего СССР андреевские флаги ВМФ России, что знаменовало собой конец неопределенности в судьбе Черноморского флота. 30 июня Б. Ельцин и Л. Кучма подписали Договор о «Дружбе, сотрудничестве и партнерстве» между Россией и Украиной, в известном смысле, поставивший точку в решении проблемы ЧФ и украино-российских взаимоотношений.[156]
Договоренности между странами вызвали разноречивую, но в целом одобрительную реакцию в политических кругах как России, так и Украины. Осуждение подписанных документов, допущенное радикально настроенными политиками обеих стран, например, Ю. Лужковым и В. Черновилом, носило скорее ритуальный характер.[157] Даже российские «правые», последовательно выступавшие за возврат Крыма и Севастополя России, оценили решения как неизбежные. В частности, газета
