из Меджлиса (что противоречило документам этой организации), подверглись морально-психологическому давлению и травле. Итогом внеочередной сессии Курултая стало укрепление позиций М. Джемилева и его личной власти. Согласно новому положению о Меджлисе его председатель получил право самостоятельно отклонять до 30 % его состава.[404]
После 1995 года большинство наблюдателей склонны были отмечать прогрессирующий спад крымскотатарского движения. Определенные основания для этого были налицо: несмотря на то, что Меджлису удалось провести в 1998 году на выборах в Верховный Совет Украины двух своих депутатов — М. Джемилева (шел под № 9 в предвыборном списке Народного Руха Украины) и Р. Чубарова (был избран по территориальному округу), национал-либеральное крыло крымскотатарского движения не смогло удержать тех позиций, на которые вышло к середине 90-х годов. Оно не добилось юридического признания своих организаций, более того, последовательная борьба с общекрымским «сепаратизмом», в которой Меджлис был главным союзником Киева, обернулось для него утратой избирательных квот при выборах в крымский парламент. Сколько-нибудь существенными успехами (если иметь в виду реальные плоды для народа) не увенчалась и внешнеполитическая деятельность Меджлиса (едва ли может быть утешением медаль Нансена, полученная в 1998 году М. Джемилевым).
Сама организация пережила серьезный раскол, в результате которого лишилась, пожалуй, наиболее продвинутых своих лидеров, под угрозой оказались и демократические принципы, которыми ранее руководствовалось движение. Основным результатом раскола можно считать то, что Меджлис потерял исключительный статус в крымскотатарской среде, окончательно превратившись в одну из (пусть даже самую влиятельную) политических партий крымских татар, лишь внешне оформленную как представительный орган, но в действительности им не являющуюся. Есть основание говорить о превращении Меджлиса в теневую бюрократическую организацию в крымскотатарской среде. не чуждую авторитарных и тоталитарных форм деятельности. Изменения, происшедшие в крымскотатарском движении, вызвали определенную поляризацию настроений его участников. На фоне общего снижения политической активности движения можно констатировать рост экстремистских настроений у некоторой части активных сторонников крымскотатарских организаций, свидетельством чему является деятельность партии «Адалет» в начале 1998 года.
С уходом из руководства «Адалета» С. Керимова, выступившего против М. Джемилева, и «разгрома оппозиции» незарегистрированная партия «Адалет» окончательно превратилось из самостоятельной политической силы в своего рода «боевое крыло» Меджлиса. На членов этой партии возлагаются сегодня охранные функции, а также организация массовых акций, проводимых Меджлисом. Члены партии не скрывают своих симпатий к Чечне и ее лидерам, этого собственно говоря не делает и М. Джемилев, кабинет которого украшают портреты Д. Дудаева и Шамиля,[405] однако «адалетовцы» не прочь перенести чеченские методы на крымскую почву. Это показали события марта 1998 года, когда накануне выборов в ВР Украины и Крыма Меджлис и «Адалет» провели несколько митингов, в ходе которых их участники попытались блокировать железнодорожные пути и спровоцировали столкновение с милицией.[406] В руках у «демонстрантов» вместе с металлической арматурой и холодным оружием были чеченские флаги и портреты Дудаева. В печать периодически проникают сведения о связях лидеров «Адалет» и Меджлиса с организованными преступными группировками из числа крымских татар и об использовании преступных методов в политической деятельности.[407]
Кроме Меджлиса и партии «Адалет» сегодня на политической арене выступают еще несколько самостоятельных крымскотатарских организаций, оспаривающих монополию крупнейшего крыла в движении.
Если «Адалет» представляет собой подконтрольную Меджлису силу, то ОКНД (Э. Хайретдинов) — некогда «колыбель» всего классически-националистического фланга движения, собирает под свои знамена «традиционных» радикалов, сохраняющих известную оппозиционность большинству Меджлиса как слишком «либеральной», с их точки зрения, силе. Многие из активистов ОКНД участвовали в критике М. Джемилева и руководства Меджлиса во время скандала с «Имдат-банком», так что в выступлениях Джемилева оппозиция зачастую называлась «фракцией ОКНД», что не вполне соответствовало действительности. Влияние ОКНД в последние годы шло на спад, однако партия продолжает существование. Отношение ее к нынешнему составу Меджлиса не совсем выяснено, но несомненно, что она занимает несколько отличные позиции по целому ряду вопросов. В частности, по вопросу о сотрудничестве с украинскими властями. Не критикуя позицию Меджлиса по отношению к Украине, ОКНД отрицает право Украинского государства «на национальную территорию крымских татар» и выступает за создание национального государства в соответствии с «Декларацией о национальном суверенитете».[408]
В сентябре 1998 года в Донецке состоялась учредительная конференция Партии мусульман Украины. На ней присутствовали представители Меджлиса Ниязи Селимов и Садык Берберов, которые вопреки мандату Меджлиса приняли активное участие в создании новой партии. ПМУ создавалась для участия в выборах 1998 года, и фактически ее кандидаты составили конкуренцию кандидатам от Меджлиса. Хотя ни один из представителей этой партии и не попал в Верховную Раду, а список не преодолел 4 % барьера, эта партия получила в Крыму определенное количество голосов, естественно, в подавляющем большинстве крымских татар. Впоследствии под влиянием Меджлиса ПМУ раскололась на два крыла, одно из которых занимает про-, а другое антиМеджлисовские позиции.
Что касается членов изгнанной внутриМеджлисовской оппозиции, то ими был образован оргкомитет движения «Миллет», который возглавил Л. Арифов. В заявлении оргкомитета говорилось: «Жизненными ценностями нашего народа есть его высшие структуры самоорганизации — Курултай и Меджлис. Но в последнее время зло поселилось и тут: демократия подменяется авторитарным режимом, проводится политика монополизации крымскотатарских СМИ, проблемы народа приносятся в жертву интересам отдельных людей, а единство народа бесстыдно подменяется культом одной персоны».[409] Движение «Миллет» намерено противодействовать этим тенденциям.
После гибели в 1993 году лидера НДКТ Ю. Османова и неудачи организации на выборах ВС Крыма в 1994 году, многие наблюдатели склонны были говорить о том, что движение сошло с политической арены.[410] На самом деле этого не произошло, организация сохранилась и, по- видимому, не потеряла своего влияния на часть крымских татар. Лидеры НДКТ (В. Абдураимов и др.) выступают с «евразийских» позиций, говоря о необходимости сохранения «славянотюркского единства» перед лицом глобального наступления Запада и исламского мира. При этом они не забывают настаивать на необходимости «справедливого решения крымскотатарского вопроса», которое, по мнению НДКТ, должно состоять в создании «системы гарантий и препон от попыток как изнутри, так и извне посягать на права крымских татар и других народов».[411] Однако главное, что привлекло к НДКТ внимание со стороны крымских татар — это острые проблемы социального неравенства, которые постоянно находятся в поле зрения активистов этой организации. Именно НДКТ выступает сегодня с программой широкого общекрымского диалога, в ходе которого должны быть найдены приемлемые формы совместной жизни крымских татар и других представителей сообщества на полуострове.
После 1995 года налицо были все признаки того, что крымскотатарское движение уже пережило наивысший всплеск своей активности: массовые акции стали не столь частым явлением, внутри наиболее мощного крыла движения возникли противоречия, связанные с криминальными делами его лидеров. Сам Меджлис потерял прежнее безраздельное влияние на крымских татар. Ослабление напряженности в крымскотатарском вопросе привело даже к свертыванию деятельности миссии ОБСЕ в Крыму. Казалось, что можно говорить о постепенной, медленной интеграции крымских татар в местный социум.
Все это оказалось иллюзиями ввиду беспрецедентной массовой акции, организованной Меджлисом 18 мая 1999 года в Симферополе, когда на центральную площадь крымской столицы этой организации удалось вывести до 20 тыс. человек с требованиями: признания за Меджлисом статуса высшего полномочного органа крымских татар, объявления крымскотатарского народа «коренным», а его язык — государственным и
