– Ты сегодня хорошо себя чувствуешь?
Андрей будто услышал ее мысли. Он обращался к приятелю. Тот не ответил. Семен курил и рассматривал посетителей. Таня украдкой занималась тем же самым. Она с первого взгляда поняла, что ее привели в самый обыкновенный клуб, без геевской ориентации. И от этого ей было легче. Никто к ним не подходил, не обращал на нее внимания, ни у кого не возникало вопросов, почему она находится в такой компании. Андрей, не получив ответа, снова принялся щебетать о своей работе, неладах с начальством и о новых запахах. Послушав его еще минут десять, Таня поняла, что устала от этой однообразной болтовни. Но тут Семен сказал нечто такое, отчего всю ее усталость как рукой сняло. Он обратился к Андрею:
– Ты помнишь Валеру? Валеру, который играл в бильярд?
– Конечно, – не задумываясь ответил тот. – А что, он здесь? Где сидит?
– Не верти головой, его тут нет. Он умер. Таня, он выбросился из окна? – уточнил Семен.
Таня кивнула:
– С семнадцатого этажа собственного дома.
И никто не может понять, почему он это сделал.
Андрей тихонько ахнул и прикрыл рот указательным пальцем. Жест был очень театральный, но удивился он по-настоящему:
– Не может быть! Валера?! Когда?
– Семнадцатого августа, – четко ответила Таня.
– А я и не знал! Теперь не смогу есть…
Андрей расстроенно посмотрел на дымящуюся перед ним рыбу, а затем принялся за подготовку текилы. Насыпал на тыльную сторону левой ладони щепотку соли, выжал в низкий бокал дольку лимона… И, опрокинув в рот напиток, немедленно слизнул соль. Потом вытер пальцы носовым платком, извлек из кармана маленькую пластиковую баночку, в которой плескалась прозрачная жидкость. Отвинтил крышку, подцепил что-то кончиком пальца и, заведя глаза к потолку, осторожно коснулся пальцем сперва одной роговицы, потом другой…
Его глаза приобрели глубокий изумрудный цвет, очень неестественный, но красивый.
– Директор не разрешает мне носить линзы на работе, – грустно сказал он. – Ох, что-то я так расстроился… Зачем вы сказали про это до еды? Если я съем хоть чуть-чуть мясного, мне будет плохо. Не могу думать о смерти. Не выношу эту тему…
Он поморщился, разгоняя рукой сигаретный дым.
Семен не переставая курил.
– И ты тоже не думаешь о своем здоровье! – уже с истерическими нотками в голосе воскликнул Андрей. – Мог бы бросить курить!
– Зачем? – спокойно ответил тот. – Я умру не от рака легких. Хватит парочки плевритов.
– Прекрати. Ты проживешь еще лет двадцать!
Ведь ты еще не болен, а только носишь вирус.
Андрей разволновался и совсем потерял интерес к еде. Семен тоже не прикоснулся ни к одному блюду.
Таня сидела будто каменная. Так неловко она себя никогда не чувствовала. «Зачем он меня пригласил? – думала она. – Из вежливости? Но он мне ничем не обязан. Зачем он завел разговор о Валере?»
– Ты должен помнить парня, с которым Валера появлялся в клубе, – сказал Семен, обращаясь к приятелю. – Такой высокий, спортивного типа.
– Помню. От него пахло «Хьюго Босс», – моментально ответил тот.
– Ладно, что хоть это помнишь, – с иронией бросил приятель.
– Почему только это? Я все помню. Они вместе играли против тебя и Стива… А в чем дело?
– Куда исчез тот парень? – задумчиво спросил Семен.
Таня уже чувствовала, что разговор заведен не зря, и с интересом прислушивалась. Вмешиваться она не хотела – поняла, что Семен ведет свою линию, весьма определенную.
– А тот парень исчез? – удивился Андрей. – Не знаю, куда он делся… Ты сюда пришел, чтобы разузнать о нем? Тогда зачем мы ужинаем? Все равно никто не ест. Пошли в бильярдную.
– Там сейчас пусто. Подождем часов до десяти.
Таня, у вас есть время? – почти галантно осведомился Семен.
– Конечно есть, – ответила она.
Теперь она ни за что бы отсюда не ушла. У нее даже аппетит проснулся, и она с увлечением взялась за салат. Семен попробовал одно блюдо, потом другое и все отодвинул, так и не распробовав. Он был очень бледен, на лбу выступила испарина. Поймав ее взгляд, достал пудреницу и провел по лбу пуховкой, внимательно глядя в зеркальце. Андрей тоже припудрился, взялся за рыбу, но, откусив первый же кусок, бросил вилку, вскочил из-за стола и быстро пошел к выходу.
– Он слишком впечатлительный, – еле выговорил Семен: ему все еще было плохо, с лица не сходила бледность.
– Может, не стоит задерживаться? – тихо спросила Таня. – Здесь душновато.
– Ничего. Это пройдет. Просто голова немного кружится… Я сегодня устал.
Он выпил минеральной воды и отдышался. Таня не сводила с него глаз. Ее сочувствие, по-видимому, начинало его раздражать.
– Из ваших друзей никто не болен? – резко спросил он.
– Нет…
– Еще заболеют. Сами тоже будьте осторожны, – так же резко, почти зло продолжал он. – Самое худшее – это даже не болезнь и не слабость… Хуже всего то, что начинаешь ненавидеть здоровых. Это бывает приступами… Вот сейчас я возненавидел вас. На одну только минуту, но это может повториться. Вы сидите передо мной, такая красивая, румяная, молодая. А я чувствую себя полной гнилью. Есть такие грибы, с виду они нормальные, а дотронешься – лопаются и выпускают пыль…
– Мне кажется, я вас понимаю, – неуверенно сказала она. – У меня месяц назад погиб муж. Понимаете, я его любила. Не то чтобы просто привыкла к нему или материально нуждалась в нем…
Любила по-настоящему. И сейчас люблю. Когда его не стало, я хотела только одного – подохнуть. Загнуться как-нибудь побыстрей, чтобы никого не видеть, не слышать. Выпивала в день пол-литра водки и валялась по углам своей пустой квартиры. Даже не всегда доползала до постели. Все стало мерзким, я все возненавидела. И себя в том числе – за то, что еще жива.
Она говорила медленно, подбирая слова и волнуясь. Он внимательно ее слушал, ни разу не перебив.
У Тани дрогнул голос.
– Даже сейчас мне иногда думается, что лучше со всем покончить. Смерть – это необратимо. Уж хуже этого ничего не может быть. Я даже надеялась, что он не умер, что погиб другой человек… Сейчас не надеюсь. Стараюсь не надеяться. Я одно вам скажу… Во всяком случае, я бы предпочла, чтобы Стас остался жив и заболел СПИДом. Это гораздо лучше, чем умереть. И если бы такое случилось вместо той автокатастрофы, я теперь была бы счастлива.
К столику подошел Андрей. Его изумрудные глаза смотрели куда-то в небытие. Семен взглянул на него и грубо сказал:
– Сядь. Нанюхался, болван!
Андрей уцепился за край стола и покачнулся. Семен дернул его за локоть и насильно усадил на стул.
Тот откинулся на спинку и затих.
– Кокаин, – коротко пояснил Семен испуганной Тане. – Каждый убивает себя по-своему. Вот чего я никогда не понимал, так это наркотиков. Ладно, Таня.
Вы ни в чем меня не убедили. Все равно, давайте выпьем. Я хочу с вами выпить.
Они чокнулись. Андрей вздрогнул от этого звука и вяло сказал:
– Ох, какой жуткий день… Как вы меня расстроили… Я видел того парня, он пришел.
– Где ты его видел? – Семен поставил бокал на стол. – В туалете? Там, где покупал кокаин?
Андрей прикрыл глаза.
