пропила.
Юрий поинтересовался — зачем же в таком случае взяли на работу спившегося сантехника, который к тому же еще и не совсем сантехник? Ведь общежитие, насколько он понял, принадлежит строительному техникуму. Неужели нельзя было найти сантехника из своих? Галина замахала руками:
— Да что вы! Кто же пойдет на нашу зарплату?! Вы вообще знаете, за какие деньги мы тут мучаемся?! У меня, например, оклад — триста двадцать пять рублей. Если бы не квартира — я бы тут и дня не осталась! Хотя бы продавцом устроилась, и то бы лучше жила.
— А у Ватутина какой был оклад?
— Шестьсот пятьдесят, — мгновенно ответила она. — Ну и конечно, левые заработки. В основном — на замках имел. Врезает, стервец, мастерски, аккуратненько. Да вот, полюбуйтесь! Вот вся его механика!
Она ткнула пальцем в кучу хлама на столе. Юрий присмотрелся и увидел жестяную банку из-под кофе, откуда торчали головки ключей.
— Это у него заготовки, — пояснила женщина. — А теперь представьте, какой он бизнес делал. Сделать копию ключа в металлоремонте — от сорока рублей и выше. А он брал двадцатку, чтобы на бутылку хватило. Или вообще — водкой брал. Конечно, все к нему шли. Вот, кстати, еще чей-то заказ валяется. — И она указала на кольцо с тремя ключами. — Теперь уже не получат, гады… Чьи это ключики, интересно? Аж целых три! У кого это в общаге на двери три замка?! Ну, этих я быстро вычислю!
Никаких ножей и ножниц в мастерской не нашлось.
Юрий добросовестно осмотрел все углы, даже разворошил кучу ветоши для утепления труб. Галина ходила за ним по пятам и приговаривала:
— Папашу из себя строил… Дочку он любит… Дочка у него артистка, подумайте только… Все уши прожужжал — какая она у него красивая, какая талантливая. А с виду — ничего особенного. Я, честно говоря, как увидела, что он какую-то девицу в подвал ведет, решила — шлюху с улицы завел. Еще спросила, отметилась она на вахте или нет. Потом сама проверила — отметилась.
— Это вы о чем? — Юрий брезгливо отряхивал ботинок, к которому пристал кусок промасленной ветоши.
— Да о дочке его, как ее там звали… Ольга, что ли?
Юрию наконец удалось освободиться от ветоши, и до него внезапно дошел смысл ее слов. Он переспросил, и женщина подтвердила — пятого мая, когда Ольга пришла к отцу в общагу, он водил ее сюда, в подвал.
— Наверное, в эту берлогу, — добавила она. — Ну, разве что она решила помыться?
— Вы точно видели, что они спускались в подвал? — продолжал недоумевать Юрий. — Что им тут понадобилось?
— Это вы у Степана спросите. А я не знаю. Ну, вы все осмотрели, можно запирать?
Спартак вернулся с работы в девятом часу вечера. К тому времени Юрий совсем затосковал — Галина оглушила его своей агрессивной болтовней. В основном она жаловалась на свою тяжелую жизнь и сплетничала про обитателей общаги. Про Лешу рассказала, что он западает только на восточных женщин, на русских совсем не реагирует. По специальности он сварщик. Пьет умеренно, только за чужой счет, если угостят. В сожительницы выбирает торговок водкой — так в один присест получает бесплатную выпивку и закуску. Скуповат, все заработанные деньги отвозит на родину, в Рязанскую область, где у него жена с детьми и большое хозяйство. Строит там дом. О семейной паре из сто пятой комнаты кастелянша поведала, что Миша — рохля и тряпка, что жена держит его под каблуком, а она баба сварливая, с ней лучше не связываться.
«Лучше бы за ребенком следила, чем за мужиком, у них мальчишка этой зимой менингитом болел, еле спасли! Теперь говорит совсем плохо». Спартак был единственным, о ком Галина отозвалась с уважением:
— Между прочим, у человека высшее незаконченное образование. Почти закончил строительный институт. А работает на стройке. Он черепицу кладет мастерски! А сюда попал, потому что с женой развелся. Она у него квартиру отсудила. Двое детей. Ну, этого со Степаном равнять нечего. Этот почти совсем не пьет. Вы понимаете — у него же вся работа на крыше. Сорвешься в пьяном виде — костей не соберешь! Да вот и он явился! — закончила она характеристику, склонив голову набок и прислушиваясь. — Вы тут посидите минутку, я пойду его предупрежу. Устал, наверное…
Спартак и в самом деле устал. Он замороченно смотрел на гостя, явно воспринимая его как еще одну напасть в конце рабочего дня. Однако предложил сесть. В комнате у него было чисто, бурый рассохшийся паркет, как видно, недавно мыли. Обои на стенах дешевые, но свежие. Хозяин вынул из холодильника два замороженных куриных окорочка и с грохотом бросил их в кастрюлю. Юрий явно мешал ему готовить ужин. Однако, когда тот рассказал, по какому вопросу пришел, Спартак немного оживился.
— Да, я был у него на поминках, — подтвердил он. — Несчастный он человек. Не дай бог никому такое пережить…
Я сам разведен, за детей переживаю. Он даже плакал, я первый раз видел, как он плачет. Сказал, что пошел к бывшей жене па поминки, а его выгнали. Что это за люди?!
Также Спартак рассказал, что вообще-то с Ватутиным не дружил. Общались редко — разве случайно встретятся в коридоре. У него после работы одна мечта — поесть и завалиться спать. А у Ватутина другие интересы. Но на поминки Спартак все-таки пришел, потому что Степан его очень настойчиво звал. Неудобно было отказать.
— Я там почти не пил, — сообщил Спартак. — Так, одну рюмочку, да и закуски не было. А у меня работа, да еще с желудком мучаюсь, боюсь, язва начинается. Просто посидел, послушал его, посочувствовал. Потом к себе поднялся. Вот и все.
Ни двадцать третьего, ни двадцать пятого он с Ватутиным не виделся. И вообще, по его словам, они в мае почти не встречались. Плейера тоже припомнить не мог. Зато, услышав про нож, Спартак ненадолго задумался.
— Да, был такой нож, — сказал он в конце концов. — Только кто его принес? Не помню. Не обратил внимания.
— А может, его и не приносили? — предположил Юрий. — Может, это нож Ватутина?
— Может, и так, — кивнул хозяин. — Однако, мне помнится, когда мы за стол сели, ножа не было. Его потом кто-то достал и положил на стол.
— Кто? Вспомните — кто?
Спартак мучительно задумался, закурил для вдохновения, но в конце концов сдался:
— Хоть убейте, не помню! Только знаю, что, когда я водки выпил, ножа на столе еще не было. Я бы его заметил, у него рукоятка яркая. Да там и резать было нечего. А потом Степан поставил рыбу горячего копчения, хлеб, огурцы… Может, тогда и достали нож?
Юрий мучил его еще минут десять, пока не понял — несчастный хозяин сейчас уснет сидя, так и не поужинав.
Тогда он встал, попрощался и оставил телефон Балакирева. Попросил позвонить, если Спартак все-таки вспомнит, кто принес нож.
На первом этаже, возле вахты, он опять столкнулся с Галиной. Она раскраснелась и запыхалась, будто перед этим бежала стометровку Оказалось, женщина и в самом деле только что бегала по всем этажам.
— Ни у кого в комнате нет трех замков! — возбужденно сообщила она Юрию. — Значит, Степан со стороны работу брал. А вы уже уходите? Ну, не забывайте нас, держите в курсе!
И Галина снова куда-то умчалась.
Молодой вдове очень сочувствовали. Деньги на похороны и поминки собрали деловые партнеры Мулевина. Всю организацию похорон взяли на себя пожилые родственницы.
Настя весь этот томительно-жаркий день просидела с детьми в спальне. Она читала им сказку из растрепанной книжки — той самой книжки, которую ей читала в детстве мама.
— Кто сидел на моем стуле и сдвинул его с места? — рычала она, изображая сердитого медведя. — И тогда второй медведь увидел, что его стул тоже сдвинули, и зарычал…
Женщина читала автоматически. Эту сказку она знала наизусть, дети обожали эту книжку. Настя читала на разные голоса, старательно изображая Машу и медведей, и в то же время пыталась думать о своем. И
