– Извините, – тихо сказала я.
– Ты меня извини, – с достоинством ответил он. – Это не то, что ты думаешь. Или считаешь, что у меня нет другой возможности найти девушку?
Я не стала комментировать это щекотливое утверждение. Кто его знает? Может, и нет. Насчет своей внешности я не очень обольщалась, но слишком уж провоцирующая создалась ситуация… Однако страшно мне не было. Скорее, грустно. Грустно, потому что теперь точно нужно будет вызвать такси и уехать домой. Так и надо поступить. Нельзя злоупотреблять гостеприимством, и ничем не отблагодарить. А что я могу сделать? Заплатить за постой? Так он денег не возьмет…
– Понимаешь, что меня беспокоит, – начал Павел, не глядя на меня. Я видела его четкий профиль, обведенный мягкой светлой чертой – ночник располагался у него за спиной. – Когда я возвращался домой, то увидел во дворе Дину.
Я вздрогнула. Он покосился в мою сторону:
– Не бойся. Я сказал, что тебя забрали в милицию. Она не знает, что ты здесь.
– Она поверила?!
– Не знаю. Я сделал вид, что мне все равно. – Павел покачал головой. – Сказал, что ты ворвалась ко мне, заставила вызвать милицию… Извинился за вторжение. Она меня извинила. С милой такой улыбкой. Она, честно говоря, всегда была ничего… Разговорчивая, общительная. Дело-то в другом…
И он объяснил мне свои опасения. Если я говорю правду и Дину вызвали мои преследователи, то им уже стало ясно – я вовсе не покинула эту квартиру через парадное, а задержалась тут, у Павла. Причем надолго. Почти на час – пока не спустилась с нарядом милиции вниз, в восьмую квартиру.
– Я им тогда соврал, а они поверили, – сказал Павел. – Так почему они должны верить мне теперь, когда я говорю, что ты уехала? Ну в милицию они могут не сунуться. А как найти тебя в другом месте, они знают?
Они знали, конечно. Я сказала это Павлу.
– Проверят квартиру, которую ты снимаешь, потом твоих родителей, знакомых, – вздохнул он. – На работу позвонят, если найдут телефон. А найти его несложно, ты же говоришь, Женя в курсе всех твоих дел.
Я с этим согласилась. Я уже понимала, к чему он клонит. Сейчас он попросит меня встать, одеться и уматывать. Ему не нужны лишние проблемы. И визитеры, которые способны вынести из квартиры труп, завернутый в голубое покрывало…
Но я ошиблась. Павел сказал:
– В общем, они подозревают, что ты у меня. Я бы на их месте подозревал. Так что я прошу тебя, если будет звонить телефон, трубку не бери. В дверь позвонят, прикинься, что никого дома нет. И даже в глазок не смотри. Поняла? Нет тебя.
У меня пересохло в горле. Я схватила стакан и выпила все, что там еще осталось. Теперь я узнала вкус напитка, которым меня поил хозяин. Смородиновое варенье, щедро разведенное водой.
– А дальше что? – хрипло спросила я. Горло начинало садиться. – Мне нужно скорее от вас уехать.
Он взял пустой стакан, убрал подальше и мягким движением заставил меня лечь. Я послушалась. Павел склонился надо мной:
– Пока у вас температура тридцать девять с копейками, мадам, вам лучше полежать здесь. Тем более, у вас имеется охрана в моем лице. А то… Куда ты поедешь? Где они тебя не найдут?
Он сменил тон с театрального на сочувственный. Я молча с ним согласилась. Спрятаться мне было негде. Женя знал обо мне все. Всех моих родственников, подруг. А больше мне не к кому было обратиться. Была еще одна женщина, которая могла мне помочь… Но, думаю, Елена Викторовна не стала бы этого делать.
А может… От этой мысли у меня опять пересохло в горле, но стакан был уже пуст. А может быть, ей в эту минуту и самой была нужна помощь!
ГЛАВА 14
В дверь позвонили, когда я снова начала дремать. Павел заглянул ко мне и сообщил, что мое дело – лежать и не подавать признаков жизни. Остальное он уладит сам. Я лежала и слушала, как он с кем-то переговаривается через дверь. Квартира, как я уже успела рассмотреть, была двухкомнатная. Но при этом очень большая – одна кухня чего стоила. Коридор тоже был длинный, так что я плохо слышала, о чем идет речь. Но зато звук отпираемых замков заставил меня насторожиться.
– Нет, не туда, – громко сказал Павел, обращаясь к своему собеседнику. – На кухню.
– Ты что, не один? – спросил низкий мужской голос.
– Иди-иди.
Они прошли мимо моей плотно прикрытой двери, и их голоса затихли на кухне. Я снова легла. Пришел приятель, ничего страшного. Но боже мой, как же мне хотелось в этот миг оказаться дома! В квартире, которую я хотя и не могла назвать своей, но все-таки была там хозяйкой… Грустно и нелепо лежать вот так, с температурой, в чужой пижаме, чужой постели, и даже не иметь возможности выйти в коридор… Не дай бог, скомпрометируешь хозяина.
Я почувствовала себя маленькой и заброшенной. Наверное, поэтому рука сама потянулась к телефону. Я набрала номер родителей. Ответила мама.
– Слава богу! – воскликнула она, услышав мой голос. – Где ты пропадаешь?!
– Я не пропадаю, я просто все эти дни работала и не могла позвонить…
Видимо, температура лишила меня не только сил, но и памяти. Я начисто забыла о нелепой легенде насчет лыжного курорта! Напомнило мне об этом мамино ошеломленное молчание. Когда пауза затянулась почти на минуту, я стала понимать, что сказала что-то не то. И тут до меня дошло…
– Значит, ты никуда не ездила? – спросила наконец мама. – Я почему-то так и думала.
– Мам, я правда была в Москве, я не смогла поехать…
Врать было стыдно. И тяжело. Еще и потому, что у меня всерьез начинало болеть горло. Но мама обиделась. Я слышала ее сдержанный голос и понимала – этого она мне долго не простит. Если родители чего-то мне не прощали, то это были, как правило, две вещи. Мои попытки стать взрослой и моя ложь. Наверное, в их сознании это как-то перекликалось.
– Надя, ты можешь сказать правду? – спросила мама таким тоном, что было ясно – она мне ни капельки не верит.
А я даже ответить не могла. Если сказать правду, придется говорить слишком долго… И еще я думала, что правда маме не понравится. Но она, как ни удивительно, сказала ее сама.
– Вы расстались с Женей? – довольно официально поинтересовалась мама.
– Ты знаешь? – Это меня даже как-то разочаровало. – Мам, а откуда?
– Он мне сейчас звонил и спрашивал, где ты, – так же сдержанно ответила мама. – Сказал, что дома тебя нет и он думает, что ты ушла к кому-то. Спрашивал, может, к нам?
Повисло нехорошее молчание. Мама, кажется, ждала объяснений. А я…
– Он что, на нашей квартире? – спросила я, как только смогла заговорить.
– Да. И беспокоится о тебе. – Мамин голос за-звучал чуть насмешливо. – Я всегда думала, что этим кончится. Но знаешь, почему-то предполагала, что это он тебя бросит. Ты меня удивила.
– Я не бросала его!
– Значит, он бросил тебя?
– Никто никого не бросал, – соврала я. – Просто я там больше не живу…
Еще одно вранье. Зачем я это сказала? Чтобы мама передала эту новость Жене?
– Но вы с ним расстались? – нажимала она. – Окончательно? Или так, детские ссоры?
– Окончательно, мама. – Я не смогла удержаться и подвела черту: – Ты можешь радоваться.
И тут же прокляла себя за эту фразу. Потому что мама вовсе не обрадовалась. Голос у нее стал такой расстроенный, что мне захотелось плакать. Она сказала, что не заслуживает таких слов. Что она никогда мне не мешала делать то, что я хочу. Что другая мать на ее месте регулярно бы приезжала к нам на квартиру и проверяла, как он ко мне относится… А она этого не делала.
– И кстати, – вдруг сказала она, немного успокоившись, – Женя говорил со мной очень доброжелательно. Я никогда не имела ничего против этого парня! Он, по крайней мере, воспитанный! А его мама знает? Может, ты с ней поссорилась?
