Он пошел вперед. Ксения увидела его, выпрямилась и проводила упорным взглядом. Он даже не взглянул на нее. Настя постояла у соседнего подъезда, чтобы дать ему время пройти. Ей было не страшно – вместо страха она чувствовала какую-то странную, глухую злость.
– Вот она! – Этот крик заставил ее двинуться с места. Кричала Ксенька – она ее увидела.
– Не ори! – Настя подошла ближе. – Иди сюда. Я тебе кое-что скажу.
Бритый парень со стеклянными глазами нагло рассматривал Настю. Даже за пять шагов от него воняло какой-то химией или спиртом. Настя поморщилась:
– Ты хотела со мной поговорить? Иди сюда!
– Ну? – Ксения вразвалочку приблизилась. Она тоже была на взводе, и пахло от нее ничуть не лучше, чем от «мужа».
– Что ты мне в прошлый раз говорила? – спросила Настя. – Тебе нужны деньги?
– Давай! – Ксения взяла ее за рукав.
– Убери руку! – прошипела Настя. – Брала одна такая… Сама знаешь, чем это кончилось.
Ксения задохнулась и рванула Настю за рукав так, что та чуть не упала ей на грудь:
– Ты… Ты, сука, блядь, я тебя уделаю!
– Заткнись! – Настя с трудом вырвалась от пьяной девицы. Больше всего она боялась, что друзья с лавочки придут на подмогу Ксеньке. Но те сидели, глядя в их сторону, и оглушительно ржали.
– Сколько тебе надо? – спросила Настя, поправляя перекосившийся плащ. – Говори точно, чтобы потом не было ля-ля!
– Сколько мне надо? – как-то придурковато переспросила Ксенька. – За пять-то лет? Сколько мне надо, значит? А нисколько!
– То есть?
– А то, что я вот пойду и сдам тебя ментам! Отсидишь, тогда и расплатишься!
Не дури… – Настя достала сигареты. Ей было плохо – так плохо, что руки с трудом держали пачку. Краем глаза она увидела отца. Он рядом с матерью стоял на балконе, перегнувшись через перила. Он все видел, а может, даже и слышал…
– Зараза! – Ксенька продолжала задыхаться. – Что ж ты со мной сделала, сука?! Что ж ты тогда не призналась?!
– А ты почему не сказала, что это не ты сделала?
– А… – Ксенька вдруг погасла, махнула рукой. – Дай закурить.
Они вместе закурили. Настя поняла, что приступ драчливости у Ксеньки прошел. «А раньше она была такая же? – спросила она себя. – Неужели такая? Нет, я помню, что она была довольно скромная, даже пугливая… И тогда, во время драки, ее первую оттерли в сторону… А сейчас это развалина, остаток человека. И это сделала я?!»
– Давай договоримся, – предложила Настя. В горле у нее стоял комок. – Ты мне скажешь, сколько тебе нужно денег. Не за то, чтобы ты молчала. Я же знаю – если тебе в голову стукнет отомстить, ты это сделаешь. Просто, по-людски, скажи – сколько тебе надо. Я, может, сумею достать. Только к моим родителям не ходи и сына не трогай. Пойми ты меня – я не смогла тогда признаться… Ничего у меня не вышло… Я думала – ты сама оправдаешься.
Ксения слушала молча. Потом швырнула окурок на землю и неуверенно сказала:
– Пойду, посоветуюсь с мужем.
Оно отошла, а Настя нервно подпалила другую сигарету. Ощупала сумку – замок был в порядке, деньги на месте… Ксения совещалась недолго. Смех на лавочке умолк – видно, все поняли, что Настя больше не шутит, с нее и правда можно что-то взять.
– Ну вот что, – Ксения вскоре вернулась. – Мы с мужем хотим купить машину. У него сейчас есть на примете подержанная «Хонда». Так что с тебя семь тысяч…
– Ты сдурела?!
– Ничуть, – хладнокровно ответила та. – Вообще – то тачка стоит шесть с половиной. Но ты прими в рассчет – она же голая! Магнитолу там надо купить, еще чего… Короче, семь тысяч; И прямо сейчас, потому что летом машины дорожают. Тогда тебе придется выложить уже больше.
– Долларов?! – вскрикнула Настя. – Ты соображай, с кем говоришь!» У меня что – очень богатый вид?!
– Нет, – нагло согласилась Ксенька. – Видок у тебя поганый. Но мне это пофиг. Семь тысяч. Ты сама сказала, что найдешь. Ничего, немножко подсуетишься и заплатишь! У тебя муж есть, в конце концов. Предки. Ну, продадите квартиру, дачу там…
– Не дури, – торопливо заговорила Настя. – Я же не думала, что ты ляпнешь такую сумму… Не могу я столько достать. Могу тысячи две. Это – предел, и то уже слишком.
– Две? А сколько лет я сидела? – сощурилась Ксенька. – По совести – так пять тысяч.
– Значит, пять? – переспросила Настя. У нее мелькнула робкая надежда, что можно поторговаться.
– Кто тебе сказал? Семь.
– Ты только что сбавила…
– А кто мне срок сбавил? – крикнула Ксенька так, что по двору пошло эхо. Настя увидела, как отец исчез с балкона. «Пошел в милицию звонить, – поняла она. – О, черт, а Ксенька под кайфом, возьмет и заложит меня…»
