не хватит.
– А у тебя хватит? – Язвительно поинтересовался он.
– И фантазии, и ума у меня достаточно! Деньги не пропадут, – успокоила его женщина. – Их первым делом надо как следует обезопасить – и от воров, и от государства, которое красть умеет лучше любого домушника! Не случалось тебе терять банковских вкладов? Не обесценивались твои сбережения? В дураках часто оставался?
– Кажется, я на митинге, – заметил Дима. – А ты его санкционировала?
– Я его провожу на своей частной территории! – отрезала Марфа. Ее тонкие ноздри раздувались от нервного возбуждения, голос чуть вздрагивал. – Ты посмотри на себя! Ты даже спрятать деньги не сумеешь! Ты и продать ничего не сможешь – тебя же убьют!
– Что за дичь?!
– А ты думал?! – агрессивно выкрикнула она. – Убивают и за меньшее! Все надо сделать тихо!
– А для начала перестать орать! – Он встал и набросил купальный халат. – Так, душ я принимаю первым и уезжаю на весь день. Делай что хочешь. Можешь даже начать раскопки.
Марфа проводила его настороженным взглядом, но стычки продолжать не стала. За то время, пока Дима плескался под душем, она успела приготовить завтрак – несколько бутербродов, яйца всмятку, разрезанное пополам яблоко. Холодильник был пуст, и хозяйка не высказала пожеланий его наполнить.
– Я готовить не буду, – предупредила она. – Ешь, где хочешь, или покупай еду и приноси домой готовую. Так и быть, разогрею. У нас слишком мало времени, и я не хочу его тратить. Сколько соток в участке? Четыре? Значит, четыреста квадратных метров… Я все обдумала ночью. Нужно будет пробить отверстия в земле примерно метра по полтора-два глубиной каждое, из расчета одна дырка на два квадратных метра. Я думаю, там сундук, и немаленький. Если будем бить дырки с такой частотой, точно в него попадем. Итого, максимум получится двести дырок.
– А если кто спросит, зачем мы дырявим землю, скажем, что хотим насадить фруктовый сад! – иронически подхватил Дима, доедая последний бутерброд. Марфа к завтраку не прикоснулась, ограничившись кофе со сливками. – Ты соображаешь, что земля, на которой стоит дом, тоже учитывается? Его придется снести.
Марфа побледнела и уронила кофейную ложечку. Та со звоном подпрыгнула на кафельном полу.
– Я не подумала… Сколько он занимает места?
– Да немало. Где-то четверть участка. Все эти гнилые пристроечки, навесы для дров, сараюшки, верандочки… Нелепый дом. Такой только в пьяном виде можно построить.
– Не будем об этом думать. – Марфа подняла с пола ложечку и рассеянно, даже не вытерев, помешала свой кофе. – Три четверти участка свободны. Будем разрабатывать их, а сносить дом – это значит привлечь к себе внимание. Проблема другая – где взять рабочих? Нанять с улицы, с шоссе – страшно, там бог знает кто. Взять бригаду – тоже как-то… Вдруг они всем разболтают, когда найдут клад? Или вообще украдут его, а нам не скажут, что нашли? Придется стоять у них над душой.
– Так стой! Ты же у нас торгуешь стройматериалами, значит, и с рабочими общий язык найдешь!
– А тебя все это не касается?! – взвилась она, резко отодвигая чашку. – Или ты хочешь дождаться Люды? Скажи, в конце концов, почему ты считаешь, что у нее больше прав на этот клад, чем у меня? Потому, что какой-то тип отдал ей ту средневековую записку, а она ее первая прочла? Ну так и что? И я бы прочла! Я бы и санскрит выучила, если надо, не то что старославянский! Или она купила эту записку? Я отдам ей эти деньги! Да ей не нужен этот клад, она же не сможет им распорядиться!
– Тебя послушать, так ты одна можешь им распорядиться! – заметил Дима. – Люда, между прочим, строила планы на будущее.
– Какие это?
– Знаешь, смотрю я на то, как ты стала к ней относиться, и мне совсем не хочется рассказывать тебе о ее планах.
– Я сама тебе расскажу. – Марфа откинулась на спинку стула и издевательски улыбнулась. – Шикарный круиз, правда? Все высочайшего класса, для миллиардеров, суперзвездное. Такой круиз, чтоб даже противно становилось от роскоши. Угадала? По глазам вижу – да. Ну, а дальше-то что? Уверяю тебя, дальше она как-то не промечтала!
Дима не отвечал. Марфа попала в цель с такой точностью, что он почти испытал боль. Она не просто издевалась над подругой – она критически ее анализировала. Фантазия у Люды в самом деле была небогатая, и она никогда не говорила с Димой о том, что будет после их замечательного кругосветного путешествия. Это было больше похоже на хеппи-энд в конце красивого многоцветного фильма, чем на реальное будущее. «Не хватает только слащавой музыки и титров «Конец»!» – подумал Дима, избегая пытливого взгляда новой подруги.
– Ты дашь мне ключи от дома? – спросила она. Голос звучал не вкрадчиво, а просто, по-деловому.
– Возьми в куртке, – устало отмахнулся Дима. После бессонной ночи у него горели глаза и путались мысли, а сон, приснившийся на рассвете, никак не освежил, а напротив – взвинтил нервы. «Впору подать в суд на Ивана Грозного за причинение морального ущерба! Или за вмешательство в частную жизнь? Я бы отдал свою часть этого клада за то, чтобы он перестал мне сниться! С моими нервами нельзя искать клады! Вот Марфа – идеальный кандидат! Какая воля к победе!»
– Я полагаю так, – продолжала женщина, беря с телефонной полки блокнот и ручку. – Мы, как компаньоны, должны нести расходы вместе. Ты потратился, купил дом. А я…
– Часть дома! – напомнил он. – Половину!
– Но в документах значишься ты один! – отрезала она. – Расписку она с тебя брала? Нет? Вот еще одно доказательство того, что доверять нельзя никому! Надо было брать!
– Да ты на что намекаешь?! – задохнулся Дима. – По-твоему, я способен ее ограбить?!
– Я не предлагаю ее грабить! Просто если она начнет возражать против моего участия, ее можно поставить на место, немножко припугнуть, – уже мягче заговорила Марфа. – Кем ты меня считаешь, милый? Воровкой-гастролершей? Проездом из Мюнхена в Краков, единственные гастроли в Москве? Я человек уважаемый, серьезный, в свои двадцать восемь занимаю хороший пост, расту по карьерной лестнице и по карманам не шарю! Просто считаю, что каждый должен знать свое место. Этот клад столько же ее, сколько мой. Пока ее нет. Я вхожу в долю с твоего согласия и беру на себя все расходы по работам на участке! Логично?
Он пожал плечами, и Марфа, воодушевленная его непротивлением, пояснила, что согласна вкладывать в работы свои деньги до тех пор, пока стоимость работ не достигнет двадцати пяти тысяч долларов – то есть не сравняется с долями старых компаньонов. После они произведут перерассчет – кто согласен вкладывать деньги и дальше (скажем, Дима), и в будущем получит больше, а кто нет (Люда) – начнет терять свою долю процент за процентом.
– Изначально у каждого тридцать три процента, – высчитывала она, – но расходы могут оказаться какими угодно. Почему же те, кто будет доплачивать, должны страдать? Пусть все получат по справедливости.
– Делай, как знаешь! – У него всерьез разболелась голова, и половину слов своей спутницы он пропускал мимо ушей. – Бери ключи и действуй.
– А что будешь делать ты? – вдруг переменила тон Марфа. Ее голос зазвучал тепло, по-домашнему, с заботливыми нотками. – Лучше всего тебе лечь и доспать. На себя не похож – весь серый!
Он отмахнулся:
– Успею. Значит, ты наймешь рабочих прямо сегодня?
– А чего ждать?
– Ты собиралась уехать одиннадцатого. Думаешь успеть к Эрику вовремя? – Дима не удержался от иронии. – А он как – тоже считается компаньоном? Из какого же процента? Надеюсь, мне не придется делить с ним еще и деньги?
Он язвительно выделил слова «еще и». Марфа поняла намек и судорожно вздернула подбородок:
– Еще раз пройдешься на его счет, и я решу, что ты в меня влюбился. Повторяю – не пытайся оскорбить человека, которого не знаешь. Это всегда получается нелепо и бьет мимо цели. Так я беру ключи. Вечером отчитаюсь.
Она подошла и поцеловала его – без всякой страсти, почти по-дружески. Дима недовольно отвернул
