– О ней я знаю только с твоих слов!
– По-твоему, я наврал?!
– Ты злишься и завидуешь ему. – В глазах у Ирины потемнело, она дышала тяжело и учащенно. – У него много денег, он производит впечатление, знает себе цену… А ты только грызешь меня с утра до ночи, запрещаешь иметь свое мнение, смотреть по сторонам, жить… Да что я вообще тут делаю?!
Она оглядела стены, которые привыкла считать родными, и внезапно испытала к ним острую ненависть. Это была квартира Егора, и даже обои, которыми была оклеена комната, выбирал он сам. Все эти годы Ирина жила здесь, не прилагая особых усилий, чтобы навести уют, и только теперь ей пришло в голову, что это место никогда не было для нее настоящим домом, иначе у нее появилось бы желание как минимум купить новые занавески.
– Я уезжаю к Оле!
С этими словами она схватила одну из дорожных сумок, все еще валявшихся в углу спальни. Егор тут же вырвал сумку у нее из рук, Ирина, едва устояв на ногах, возмущенно воскликнула:
– Не смей меня бить!
– Сумасшедшая! Я пальцем тебя не трогал!
– Отойди, или я закричу… Ударю тебя… Что-нибудь сделаю!
Последние слова она в самом деле прокричала, и Егор, махнув рукой, опустился на край постели. Он не произнес ни слова за то недолгое время, пока жена хаотично набивала сумку вещами, и не поднялся, чтобы проводить ее до двери.
Только оказавшись на лестнице, в наспех надетой в один рукав куртке и расстегнутых сапогах, Ирина поняла, что ушла из дома. Она торопливо привела в порядок одежду, подхватила сумку и побежала вниз по лестнице, не переставая задавать себе вопрос: «Неужели правда решилась уйти? Оля скажет, к этому шло, все получится, как она предсказала! И пусть, не жалко, мне нечего делать с этим человеком!»
Ирина добралась до сестры еще засветло. К счастью, та оказалась дома. Открыв дверь и одновременно хватая за шиворот мальчишек, тут же попытавшихся проскользнуть в подъезд, Ольга воскликнула:
– Вот это кто, с ума сойти! Прямо с дачи ко мне?
– Почти. Пустишь переночевать?
– А… Понимаю… – Сестра тут же заговорила тоном ниже и заговорщицки прищурила глаза. – Конечно, заходи, твоя комната свободна, только мальчишки всякой дряни набросали… Да я сейчас уберу!
Расцеловав радостно оживившихся племянников, Ирина разделась и прошла прямо в свою прежнюю комнату, в дальнем конце коридора. Ее так никто и не занял, и братья устроили здесь игротеку, притащив игрушки и разный хлам, в который играли даже с большей охотой. Сгоравшая от любопытства, но дипломатично молчавшая Ольга заглянула в комнату вслед за сестрой, ужаснулась беспорядку, снова пообещала прибраться и предложила кофе. Ирина устало кивнула. Силы вдруг оставили ее, теперь она была не в состоянии не то что выдержать перепалку с мужем и уйти из дома, а попросту пересесть со стула на постель.
– Я сварю тебе двойной! – пристально вглядевшись в лицо сестры, решила Ольга. – А ты приляг, сбрасывай игрушки прямо на пол, я их сейчас отсюда… Ир?! Тебе плохо?
Голос Ольги доходил до женщины, как сквозь толстый слой звукоизоляции. Она тряхнула головой и сжала ладонями ноющие виски:
– Все плывет… Перенервничала.
– А я ни о чем не спрашиваю! – будто испугавшись, напомнила сестра.
Ольга исчезла, заботливо прикрыв за собой дверь, и было слышно, как она громким шепотом отчитывает детей, пытающихся прорваться к гостье. Перебравшись на постель, Ирина закрыла глаза и отвернулась к стене. Она ничего не боялась, ни в чем не раскаивалась, ее сейчас даже не волновал вопрос, правильно ли она поступила. На дне дорожной сумки лежали две пачки денег, сумма, которую ей прежде не случалось держать в руках зараз… Но и это ее больше не тревожило. Если бы ее спросили, как она собирается жить дальше, Ирина ответила бы кратко и равнодушно: «Мне все равно!»
К счастью, сестра, явившаяся через несколько минут с чашкой кофе, вопросов не задавала и вообще вела себя настолько деликатно, что была просто неузнаваема. Вероятно, Ольга чувствовала – на этот раз случилось чтото из ряда вон выходящее, и не решалась форсировать события.
Ирина заговорила первой. После двух-трех глотков апатия прошла, голова перестала кружиться и прояснилась. Варить кофе сестра умела превосходно, это было одно из ее немногочисленных кулинарных достижений.
– Мы поссорились с Егором, сейчас просто не могу его видеть. Поживу здесь, ты не против?
– Против? – улыбнулась та. – Тут все наше с тобой общее.
– За столько лет я успела об этом забыть. – Усевшись на постели по-турецки, женщина в два глотка опустошила чашку. – Хорошо, когда есть, куда убежать.
– А… что с дачей?
– Она сгорела.
– Да что ты?! – ахнула сестра, вмиг потеряв самообладание. – Ой, я даже спрашивать боюсь, не пострадал ли кто?
– Нет, – помедлив секунду, ответила Ирина. – И в материальном плане ничего страшного, хозяину заплатят страховщики.
Пауза затягивалась, и, глядя в настороженно расширенные глаза сестры, Ирина вдруг вспылила:
– Знаю, о чем хочешь спросить, но ради бога, забудь раз и навсегда! У меня с ним ничего не было и быть не могло!
– А почему ты тогда ушла от мужа?
– Если вкратце, Сергей предложил мне денег в качестве компенсации за испорченный отпуск, а Егор считает, что я не должна их брать.
– А ты взяла? Сколько?
– Много, Оль. Я могла бы купить хорошую новую машину.
– Встречаются же на свете мужчины! – выдохнула сестра. – Ты все правильно сделала, от своего счастья отказываются только идиоты! А Егор, конечно, ревнует, он же настоящий психопат, сходит с ума, стоит кому-то на тебя посмотреть! Я-то знаю, сколько отличных мужиков хотело с тобой познакомиться за эти десять лет, но он их близко не подпускал!
– Откуда ты это можешь знать? – слабо улыбнулась Ирина.
– Да вот хотя бы случай год назад, у меня на дне рождения! Ты два раза танцевала с Игорем, мы с ним когда-то работали вместе, я его пригласила потому, что парень веселый. А муженек утащил тебя домой, как только до него дошло, что Игорек за тобой ухаживает. И знаешь, что он ему сказал? Что жене вдруг стало плохо, потому что она в положении!
– Неужели?! – Это сообщение настолько возмутило Ирину, что она соскочила с кровати. – Не врешь?
– Вот тебе крест! – Ольга широко перекрестилась и понимающе кивнула: – Меня это тоже разозлило, как он может кидаться такими заявлениями, если ты никак не можешь забеременеть! Так можно сглазить человека, это надо вообще быть бесчувственной скотиной!
Она говорила еще что-то, но Ирина уже не прислушивалась. Догадка, осенившая ее, была так проста и вместе с тем так отвратительна, что у нее мурашки пошли по коже. «Значит, Егору нипочем соврать, чтобы отбить у меня поклонника! Соврал про беременность, чтобы тот парень не пытался мне звонить, мог соврать и про труп в горящем доме, чтобы настроить меня против Сергея! Правильно говорят, для ревнивцев нет запретного оружия!»
– Я к нему не вернусь!
Ирина произнесла свою мысль вслух, прервав рассуждения сестры. Осекшись, та осторожно спросила:
– Не слишком это радикально, а? Может, стоит его слегка наказать, а потом…
– Никаких потом. – Женщина случайно наступила на резинового утенка, истерично запищавшего под ее ногой, и, нагнувшись, подняла игрушку. – Он невозможный эгоист, ты сама говорила, что я когда-нибудь это пойму. Да, он меня любит, но эта любовь мне уже не нужна. Он чахнет надо мной, как Кащей над златом, и хочет, чтобы во всем мире я видела только его. Теперь я понимаю, что никаких детей он с самого начала не
