– Потому что он женат.
Девушка секунду смотрела В его синие, но уже совсем невеселые глаза и вдруг рассмеялась:
– Послушай, ты шутишь?!
– Ничуть. Он сам мне сказал.
– Тебе?! – Она вскочила. – А почему тебе, а не ей?!
– Да потому, что я мужчина. Я его прямо спросил, он мне прямо ответил. Если бы она его спросила – он бы, наверное, тоже ответил правду.
Иван коротко рассказал, что, когда они в прошлый раз ехали на дачу. Вика попросила высадить ее у продовольственного магазина – забыла купить хлеба. Пока девушка отсутствовала, Денис стал копаться в сумке, проверяя, не забыто ли еще что-нибудь. Когда он нагнулся, из нагрудного кармана его рубашки выскользнуло гладкое золотое кольцо.
– Я его машинально спросил, что это за кольцо, хотя сам уже все понял. А он посмотрел на меня… Я видел, что ему не хотелось ничего объяснять. Но думаю, он не боялся, что я что-нибудь ляпну Вике. Сказал что-то пошлое. Вроде того, что позолота очень быстро слезает с супружеских цепей.
Спрятал кольцо, а я… Я ему ничего не сказал…
– И ей ничего? – возмущенно перебила Лариса.
– И ей.
– А, вот она эта ваша мужская солидарность, – издевательски воскликнула девушка. – Нашел с кем сговориться! С такой мразью! Я этого фарцовщика видеть не могу! Он же лысый, ты только приглядись – у него уже лысина на макушке! Он ее зачесывает, чтобы не видно было! Он же мерзкий!
И девушка неожиданно расплакалась. Она и сама не знала почему. Лариса чувствовала такую горечь, будто ее только что тяжело оскорбили. И презирала Вику за то, что она лебезит перед негодяем, который, наверное, над ней смеется… А Дениса – за то, что он вообще существует на свете.
Она плакала до тех пор, пока не почувствовала, что Иван гладит ее по голове. Это окончательно добило ее. Слезы сразу высохли, и она выпрямилась:
– Я не ребенок, нечего меня утешать! Пусть Вика делает что угодно, мне плевать!
– Мне тоже, – честно сказал Иван.
Еще пять минут назад Лариса бы возмутилась, услышав такое заявление. Вика представила Ивана как своего друга и одноклассника. А ему, оказывается, плевать на нее? И все, что этому парню нужно, – так это чтобы его отвезли на природу? Но теперь, наплакавшись, Лариса и сама почувствовала, что ей безразлична дальнейшая судьба сестры. Если она сделает глупость – тем хуже для нее! Может, та перестанет шпынять ее по самому ничтожному поводу? Во всяком случае, станет сдержаннее!
– Есть все-таки хочется. – Лариса тщательно вытерла слезы и улыбнулась:
– И пить тоже; Слезами не напьешься! Знаешь что? Мне все равно, чем они там занимаются. Пойду и попрошу ключи от машины.
Иван хотел что-то сказать, но она развернулась и побежала к дому. Нарочно погромче хлопнула дверью, нарочно что-то запела, вбегая в большую комнату. Она не хотела подкрадываться. Если им есть что скрывать – пусть скрывают быстрее!
– Вика! – крикнула она, подойдя к самой занавеске.
Секунду ей никто не отвечал, потом послышался сдавленный и ненатурально спокойный голос сестры:
– Что тебе нужно? Гуляй.
– Я и гуляю, но ужасно пить хочу, – пояснила Лариса. – Дайте ключи от машины, там лимонад заперт.
– Попей воды, – сердито ответила Вика.
– А где вода?
– Здесь – везде!
Лариса не ожидала такого ответа. Она помялась у занавески, борясь с искушением внезапно отдернуть ее. Вот крику-то будет! Вот взбесится Вика, вот покраснеет ее женатый ухажер! Но она не сделала этого. Хмуро осведомилась, где же все-таки вода, и получила ответ, что Ваня все знает. Ей пришлось уйти.
Вика только сказала, чтобы они не скучали.
– Гады. – Лариса вышла на крыльцо, сорвала лопух и обмахнула горящее лицо. – Сволочи.
– Ты их видела? – спросил Иван. Он стоял у ступенек, будто на посту, и вовсе не собирался заходить в дом.
– Я их слышала. То есть только ее. Она сказала, чтобы мы попили из лужи.
Лариса вздохнула:
– Ладно, любовь любовью, шутки шутками.
А пить я хочу ужасно. Где эта лужа?
– Она, наверное, имела в виду колодец. Пойдем, покажу.
Иван повел ее сквозь малинник. По пути Лариса обрывала яркие, но еще твердые, кислые ягоды малины и набивала ими рот. Она старалась не отстать от Ивана, но все-таки задержалась у одного куста. На нем ягоды были крупнее и, казалось, слаще, чем на других. Она увлеклась сбором малины и поэтому вздрогнула, увидев, что Иван вернулся и стоит рядом.
– Я сейчас, – кивнула она, продолжая обирать куст.
– Не торопись, колодец засыпали, – сообщил Иван.
– Да? – разочарованно протянула она. – Какая же дура моя сестрица… Наверное, оттуда и пить было нельзя. Хочешь?
Она показала парню горсточку малины, и он послушно, как маленький, раскрыл рот. Лариса осторожно высыпала туда ягоды, стараясь не касаться ладонью его губ.
– Кисло? подношение. спросила она, когда он прожевал – Ужасно, – согласился он.
– А этот гад сказал бы, что из моих рук все сладко, – задумчиво припомнила Лариса. – Как-то я налила ему спитого чаю. Меня так ругали… Я, оказывается, должна была ради него бегать мыть чайник, заваривать по новой… А он сказал, что из моих рук все кажется этим.., нектаром. – Она вздохнула и добавила:
– Я ему, между прочим, нравлюсь.
Иван не ответил. Он молча обирал ягоды с куста и, казалось, не слушал Ларису. А она рассказывала, как Денис появился у них в доме, как начал ухаживать за Викой, но всегда смотрел своими наглыми глазками только на нее, на Ларису…
– Хочешь?
Иван показал ей полную горсть. Лариса засмеялась. Она заметила, что парень очень торопился нарвать побольше ягод – срывал даже зеленые.
– Это есть нельзя, – сказала она.
– Тогда я выброшу.
Он уже сделал резкое движение, будто хотел высыпать ягоды, но Лариса закрыла глаза:
– Ну, давай!
Она открыла рот и в ту же секунду почувствовала мягкие и горячие его губы на своих губах. На вкус они были как малина – кислая, недозрелая малина этого долгого июля. Лариса приоткрыла глаза, увидела его лицо совсем близко. Он целовал ее жадно и неловко, и она вдруг подумала, что, может быть, ее он целует первую.
– Пусти, – прошептала она, отвернувшись в сторону. Он се вовсе не держал, но ей нужно было хоть что-то сказать. – Я тебя знаю два часа. – Лариса вытерла губы тыльной стороной ладони и вдруг ахнула:
– Всю малину… Все подавил!
Малина, которую собрал Иван, валялась у них под ногами. Половина ягод и в самом деле была незрелая, белая или бледно-розовая.
– Лариса… – Он взял ее за плечи.
Девушка поняла, что сейчас он снова будет ее целовать, – достаточно было взглянуть в его глаза.
Она задергала плечами, будто плясала цыганочку, и вдруг развеселилась:
– Ну ты даешь! Ты всех целуешь подряд, сразу, да? Как только познакомишься?
– Не всех! – выдохнул он и притянул ее к себе.
