Она сразу вышла и заперла машину… Значит, он спокойно портил машину, пока мы говорили, и был уверен, что нам потребуется немало времени, чтобы объясниться, мог не торопиться, не нервничать. Знал, что мы выйдем вместе и вместе сядем в машину. Вместе поедем куда-то и вместе погибнем на первом же перекрестке, при первой же потребности затормозить… Или не погибнем, а здорово покалечимся? Это промашка… Кто-то мог остаться в живых, фургона он не мог предусмотреть… Автокатастрофа — не слишком надежный способ, чтобы все погибли, нужны многие причины, стечение обстоятельств… Тем более ночью, когда движения мало. На что он надеялся? Или уже ни на что? Может быть, туго соображал… Во всяком случае, он выбрал машину как способ убийства. Но он не мог предусмотреть, что в машину мы сядем не вместе. Где он был в то время, когда Оля тронулась с места? Он следил за ней или нет? Если решил скрыться, тогда он думает, что я уже мертва… А если следил, тогда сейчас видит меня и знает, что я уцелела. Я — ходячая опасность, живой свидетель, который знает все, все. И в любую минуту он готов меня убрать. Где он?! Где он?! Он должен торопиться, ведь я могу прямо сейчас обратиться к милиции. Вот она — милиция, прямо передо мной. Он должен действовать быстро, очень быстро, у него совсем нет времени…»
Движение на перекрестке возобновилось — с помощью милиции мало-помалу был расчищен проезд. Машины уже трогались с места, осторожно объезжали место катастрофы и исчезали… А мужчина с русой бородкой и озабоченным взглядом все стоял рядом с Катей, курил и смотрел на белый расплющенный «Москвич». Потом он громко вздохнул и снова обратился к Кате.
— Странное дело! — повторил он. — У меня точно такой же. Вот стою и смотрю… Как будто я сам там внутри…
— У вас богатое воображение, — откликнулась Катя.
— Профессия обязывает.
— А вы кто?
— Сказочник.
Кате показалось, что она ослышалась. Она наконец посмотрела на мужчину и подняла брови:
— Кто вы?
— Сказочник, — мрачно повторил мужчина. — Да, я не шучу. Я член ассоциации детских писателей. Пишу детские книжки, там всякие детективчики и прочее…
— Вот оно что… Ну и как вам эта история? — Катя кивнула на машины. — Похоже на сказку?
— Похоже на бойню, — вздрогнул он.
— Нет, вы ошибаетесь… Эта самая настоящая сказка… Знаете, с таким обычным началом: «Жил-был добрый старичок, и был у него внучок… Хороший мальчик, только уж очень изобретательный. И вот он изобрел способ разбогатеть. А для этого придумал, как ему убить дедушку… И вот мальчик его убил…» Заметьте. — Катя чувствовала, как ее трясет с ног до головы. — Заметьте, прошу вас, что мальчик любил дедушку! Ну, а потом он убил трех красавиц, трех принцесс. У одной были белокурые волосы, у другой — рыжие, у третьей — черные…
— Зачем же он их убил? — спросил сказочник, мгновенно включаясь в игру. — Несчастная любовь?
— Вы правы, тут замешана любовь… Только не к этим девушкам. К чему-то другому. Наверное, к самому себе. Уж очень тот мальчик боялся, что кто-то узнает, как он избавился от любимого дедушки. Ну, он убил их… У всех красавиц были маленькие дети, но это к сказке не имеет отношения… Потом он убил еще одного рыцаря… Рыцаря, который когда-то расплатился за его вину, за то убийство… Рыцарь исчез, растворился в сказочной стране, среди прекрасной черной ночи, без свидетелей…
— С ума сойти! — воскликнул сказочник. — Может быть, пойдемте в мою машину, расскажете там?
— Я никуда не пойду! — резко сказала Катя.
— О, простите… Вы только не подумайте, что я к вам пристаю и всякое такое… Просто вы так рассказываете…
— А, вам нравится! Тогда слушайте дальше! Осталось совсем немного. Рыцарь был убит. Тот самый рыцарь, которого долгое время и считали убийцей… И была убита еще одна девушка… Принцесса с длинными волосами, в розовом дождевике…
Мужчина обалдело посмотрел на белый «Москвич», перевел взгляд на Катю… В его глазах отразилось что-то странное. «Он сомневается в моей нормальности, — поняла Катя. — Ну и пусть. Я сошла с ума, тем лучше. Стою здесь и рассказываю все Бог знает кому, вместо того чтобы пойти и взять за рукав первого попавшегося милиционера».
— Да, посмотрите, посмотрите на нее! — резко сказала Катя. — Это она. Я о ней говорю.
— Она… Вы что же, думаете, это не несчастный случай?
— Вы сами мне сказали — тормоза кто-то должен был испортить!
— Но я только предположил…
— В данных обстоятельствах только это и надо предполагать! Наш мальчик следил за ней и за мной тоже. В машине должны были быть мы — мы двое. Но вот она — там, а я пока еще здесь… Я — последняя жертва.
— Вы ужасные вещи говорите… — Сказочник, судя по выражению глаз, все еще не верил. — А как же милиция? Столько убийств, по вашим словам, а следствия не было?
— Было, и не одно. По убийству старика был осужден тот парень, что погиб, как я вам рассказала. А за убийство трех женщин еще один человек… Но он невиновен. Он сидит за чужую вину. А она — вот та, что в машине, — погибла на наших глазах… Несчастный случай!
— Почему же вы молчите?! — воскликнул он. — Надо все рассказать!
— Да, я расскажу… Но есть дело и поважнее. Надо поймать убийцу.
— Того мальчика? — сообразил он. — Но получается… Простите, ведь получается, что это вас он должен ловить.
— Роли часто меняются… Кстати, говоря со мной сейчас, на виду у всех, вы подвергаетесь большой опасности. Он, наверное, думает, что я вам все рассказываю. Не боитесь?
— Я за вас боюсь. Вы сами-то себя слышите?
— А что? — Катя нервно провела рукой по растрепанным волосам, огляделась по сторонам. — Что, я вам кажусь сумасшедшей?
— Во всяком случае, очень возбужденной. Вам надо срочно уехать отсюда, если, конечно, вы не собираетесь давать показаний.
— Не собираюсь.
— Но почему?!
— Не ваше дело, — грубо сказала Катя. — Ладно, замнем для ясности. Вы мне не поверили?
Мужчина с сомнением посмотрел на нее, потом неуверенно покачал головой:
— Поверил. Но… Вы уверены, что он за вами следит? Сейчас?
— Ни в чем я не уверена.
— Но вы сказали только что…
— Не слушайте меня. Бред пьяной бабы.
— Вы трезвы, насколько я могу унюхать… А вот я немножко пьян от всего этого… Послушайте, давайте адрес, по которому вас надо отвезти, и дело с концом. А потом позвоните мне и расскажете всю вашу историю до конца.
— Конца пока нет, — отозвалась Катя. Она к этому моменту была уже почему-то совершенно уверена, что Димы поблизости нет. Не стал бы он так рисковать, вокруг столько милиции. — Конец будет потом. Послушайте, я вас, наверное, чем-то обидела, не берите в голову. Вы меня можете отвезти отсюда?
— Только что это предлагал. Ну, поедем? Куда вам?
— Я вам скажу. Вы один в машине?
— С мишкой.
— С каким таким Мишкой?
— Это не человек, это плюшевый медведь, или там не плюшевый, не знаю, из чего их сейчас делают. Везу подарок одному парнишке. Ну, не боитесь вы моего медведя?
— Не боюсь. Я вообще вас не боюсь. Можно было бы предположить, что вы его сообщник, но не буду
