нигде не совпадающем с ней. Ирину с трудом удалось усадить, она явно предпочитала валяться на полу, стучать о паркет босыми ногами (тапки свалились) и призывать страшные кары на головы неких Ольги и Ильи.
Мужчины переглянулись. Кто такая Ольга, они могли предполагать. Загадочный Илья ничего для них не значил. Сейчас было куда важнее привести в чувство хозяйку. Когда та слегка успокоилась (ей удалось выпить полстакана воды, остальное вылилось в декольте), женщине показали телеграмму:
– Вчера вы получили вот это. Сами расписались?
Она сделала отстраняющий жест, но потом все-таки взяла телеграмму и слабым голосом подтвердила, что действительно получала ее лично.
– Странный текст, – прошептала она. – Я сразу подумала, что случилась беда…
– Когда вам доставили телеграмму?
– Какая разница… – Умирающий голос был похож на шелест сухих листьев. – Где-то в час. Или позже. Не помню.
– Что вы сделали, получив ее?
Женщина вдруг обратила внимание на стоявшую рядом дочь. И неожиданно резко приказала ей уйти в свою комнату и читать то, что задали на лето по литературе. Девочка ушла, громко хлопнув дверью. Ирина вздохнула:
– А что я могла сделать? Кстати, где вы взяли телеграмму?
– Там, где вы ее оставили. Та ощетинилась:
– Прекратите хамить! Что за намеки?! Да, я съездила туда, поговорила с мужем и уехала. Больше я ничего не знаю! Почему вы на меня накинулись? Если он убит, ищите убийцу!
– Во сколько вы туда приехали?
– Я буду говорить только рядом со своим адвокатом, – твердо заявила женщина. – Знаю, знаю, вам очень нужно кого-то сразу засадить! Но я его из окна не выкидывала, если вы на это намекаете!
– Никто не говорит, что выкидывали. Он мог выпасть сам.
– Ага, конечно! – язвительно возразила она. – С какой это стати? Если бы он выпал сам, вы бы ко мне не явились!
Ее странная логика сбивала с толку. Женщину попытались убедить, что ей придется сказать правду с адвокатом или без, но она стояла на своем:
– Я не помню точно! Вдруг скажу, что была там, например, в три, а вы меня засадите! Вдруг его убили точно в три, а? Вы же можете назвать мне любое время для отвода глаз, чтобы я сама себя посадила!
– Ну знаете! – потерял терпение один из оперативников. – Если вы встали в такую позу, значит, будем говорить в другом месте. Повестку вам пришлют.
– Я приду с…
– Адвокатом, мы поняли. До завтра! И не вздумайте заболеть или уехать!
Олег понимал, что перегибает палку, что говорить в таком тоне не стоит, но ничего не мог с собой поделать. Эта дама его довела.
Они уже собирались уходить, когда из своей комнаты появилась девочка с глазами полными слез, красная от подавленных рыданий. Таня сделала два шага, у нее была неуверенная, лунатическая походка. Остановилась напротив матери… И неожиданно выкрикнула ей в лицо, что та убила отца, всегда мучила его, ненавидела, и лучше бы мать сама выпрыгнула с семнадцатого этажа, стерва, стерва, стерва! Теперь она все расскажет!
Ирина ахнула, отшатнулась и прижалась к стене Оперативники застыли в дверях.
– Танечка, что ты говоришь? – пробормотала мать. – Опомнись! Я просто с ним поговорила!
– После твоих разговоров хочется покончить с собой! – завизжала девочка так высоко, что на кухне звякнуло какое-то стекло.
Мужчины стали свидетелями второй истерики, исполненной так же импульсивно и страстно, как первая. На этот раз за водой бросилась Ирина. Заметив мужчин, остолбеневших на пороге, она закричала, чтобы они немедленно убирались, разве они не видят, что ребенку плохо, девочка так любила отца, и ни единому ее слову сейчас доверять нельзя!
– Твои впечатления?
Они курили в машине, припаркованной под окнами особняка. В тихом узком переулке давно стемнело. Где-то вдалеке слышался стеклянный лязг медленно ползущего трамвая. А в окнах второго этажа все еще раздавались истерические крики, правда уже приглушенные.
– Не знаю, – неохотно признался старший. – Наше дело – собрать данные. Но женщина интересная. И внешность приметная, нужно будет показать ее фото соседям Владыкина. Вдруг видели ее когда надо?
Ирина не уехала и не заболела. На другой день она уже сидела в кабинете нового следователя и давала показания. С ней пришел адвокат – полный, жизнерадостный господинчик, которого непременно узнала бы Ольга. Это он сопровождал Ирину на все заседания суда.
– Я получила телеграмму без пяти минут час, – четко рассказывала женщина.
Ее речь, как и внешность, разительно отличались от того, что видели вчера вечером оперативники. Ирина была строго одета, гладко причесана, в ее голосе и манерах не осталось и следа истеричности. Она говорила так спокойно, будто речь шла о самых будничных вещах.
– Честно говоря, я даже не могла предположить, кто мог послать мне такое странное сообщение и зачем. Все-таки решила поехать по этому адресу, проверить, что там. Ведь на розыгрыш не похоже?
Она как будто ожидала подтверждения, но никто ей не ответил. Ирина повела ресницами в сторону адвоката и продолжала:
– Я поехала. Вдруг что-то случилось? С кем-то из моих знакомых, например?
– Вы не знали, что ваш бывший муж снимает там квартиру?
– Нет. Я полагала, что он должен жить со своей второй женой. – В ее голосе прозвучала тень злорадства. Ирина явно наслаждалась ситуацией. – А она, видно, создала такие условия, что он был вынужден уйти из дома и снять квартиру. Так вот, Витя открыл дверь. Честно говоря, я была очень удивлена. Мы очень давно не виделись да и расстались не очень хорошо… Я думала, что больше его не интересую. Даже как Танина мать.
Грустная короткая пауза. Из сумочки появился чистый носовой платок, за ним шлейф цветочных духов.
– Правда, на днях Витя нам звонил, спрашивал о дочке, но все равно я не ожидала, что телеграмму послал именно он.
По словам Ирины, они вполне мирно поговорили. Речь шла о Тане. О ее здоровье – слабое сердце, поведении – неуправляема, как все подростки, и об отношении к учебе – пренебрежительное.
– Во сколько вы приехали и как долго вы там пробыли?
– Приехала, наверное, в два, – сказала Ирина. – А пробыла не более получаса. Сами понимаете, двум бывшим супругам особенно не о чем говорить. Малейшая искра, и может начаться ссора. Особенно когда люди разводятся так, как это сделали мы.
Она опустила глаза и добавила, что никого не хочет обвинять ни в крушении своей семьи, ни в смерти мужа – такой нелепой, бессмысленной. – Но если кто-то и виноват, то, наверное, женщина, из-за которой он лишился всего.
– Я имею в виду Ольгу, его нынешнюю жену, – пояснила Ирина. – Я предупреждала, что она выходит замуж за квартиру, но он меня не слушал. Что поделаешь? Ну, теперь она своего добилась. Она законная наследница, квартира достанется ей целиком, мы с дочкой давно отказались от всяких материальных притязаний… – Тонкая рука поднесла к глазам платок, осторожно коснулась ресниц. – Пусть унаследует все, если ей совесть позволит. Хотя что это я… Какая совесть…
Глава 14
Она слышала сквозь сон телефонный звонок, но вместо того, чтобы встать, только забралась еще Глубже под одеяло. Потом заскрипела кровать, Илья не смог вынести назойливого звона и встал. Ольга пробормотала что-то вроде «Да ну их!» и снова упала в сон.
Ей удалось открыть глаза только через час, да и то лишь потому, что в комнате стало невыносимо жарко. Вчера вечером они не задернули шторы, и широкие лучи лежали поперек смятой постели. Женщина приподнялась на локте:
