неумного сплетника, лицемера, болтуна. Теперь она боялась его.
– Почему не стоит, завтра обещают тридцать два градуса. – Абдулла сладко улыбался.
– Вот хорошо, – вмешалась Фатиха. – Я тогда к вам перееду, там, где я живу, не то что вентилятора, посуды почти нет. Я готовить буду. Не возражаешь, Мухамед?
Он не возражал – ответил кивком. Лена понемногу приходила в себя. Известие о переезде Фатихи на эту квартиру придало ей сил. Она чувствовала, что на эту девушку можно положиться, и сейчас это была единственная живая душа, которой можно было все сказать, попросить помощи.
В конце завтрака Мухамед в неожиданном припадке любезности предложил Лене позвонить маме в Питер – сообщить, как дела. Пока она говорила, никто из кухни не ушел. Мать расстроилась, узнав, что денег еще нет, и испугалась, когда Лена призналась, что теперь живет не у Инны… Упоминание об Инне далось ей очень тяжело, но она постаралась не выдать себя. Мать с трудом припомнила, кто такой Мухамед, потребовала его адрес и телефон и велела дочери быть осторожной с этими типами.
«А про Сашку – ни слова, – подумала Лена, кладя трубку. – Нет у нее внука. Господи, если со мной что случится, куда ребенка денут?!» Она вернулась за стол, выпила остывший чай. Мухамед улыбался:
– Мама переживает?
– Да, немного.
– Все матери такие.
– Ничего, что я дала твой адрес?
– Конечно, надо было дать! – кивнул Мухамед. – Ну хорошо. Я на склад поеду. Ты, Фатиха, со мной?
– Да, ты меня отвези вещи забрать… – попросила та. – А обратно на машину посадишь.
– Тогда еще Иссу возьмем, – решил Мухамед. – Он тебе поможет вернуться.
«Абдулла, значит, меня караулит, – поняла Лена. – Лучше бы Исса, Фатиха ведь сказала: его не бойся!» Они быстро закончили завтрак, Лена вернулась в свою комнату, легла не раздеваясь и довольно быстро уснула – сказывались потрясения и бессонная ночь.
Глава 11
Сергей не стал ставить машину перед самым подъездом, припарковался рядом с другим «Москвичом», прогулочным шагом вернулся к нужному подъезду. Увидел на лавочке двух баб. Одну он знал в лицо – часто встречал во дворе. Рыжая корова. Вошел в подъезд. Бабы, глядя ему вслед, смолкли, и это не понравилось. «Александра, – вдруг вспомнил он, поднимаясь по лестнице. – Нянька. Точно, она. Узнала?» Но тут же сказал себе, что наплевать. Он в своем праве, никто не мог ему запретить прийти за оставленными вещами. Эту легенду он придумал на всякий случай, хотя не собирался ни перед кем отчитываться, – у Инны, дескать, были его личные вещи, не может ведь он их оставить! Прежде чем отпереть квартиру своими ключами, позвонил. Никто не открыл, и он успокоился.
Прежде всего осмотрел комнату и кухню, заглянул в ванную. На полочках – косметика, парфюм, масса кремов и бальзамов, фен… Над ванной на веревочках висело тонкое нижнее белье – совсем сухое, он пощупал. Раковина тоже была сухая, нигде ни капельки. «Она давно здесь не была, но почему оставила свое барахло? – задумался он. – Она без косметики как без рук». На кухне тоже все выглядело так, словно хозяйка дня три ни к чему не притрагивалась – немытая посуда в раковине, уже с засохшими объедками, множество мух, влетевших в распахнутое окно… Мухи сразу стали лепиться к Сергею, он раздраженно отмахивался – ненавидел их. На столе стояли две чашки с кофейной гущей. Гуща была сухая, как песок, и рассыпалась, стоило дотронуться пальцем. «Куда свалила Инка? – размышлял Сергей. – Что там плела ее мамаша? Какой-то кавказец? Свой, значит, человек. В клубе подцепила, шлюха. А матушка зубами скрипит на меня. Стерва».
После звонка Наны Георгиевны он решил съездить на квартиру к Инне. Цель определил смутно – разобраться, что ли, посмотреть… На самом деле он не желал себе признаться, на что рассчитывал.
В холодильнике оказалась бутылка слабенького пива «Миллер», он свинтил крышечку и напился. День был изматывающий, жаркий, Сергей с утра мечтал о душе. Тренировка в танцзале, которая обычно доставляла ему удовольствие, сегодня шла через пень колоду. О чем он только не думал!
Прежде всего о долгах. Никак не мог выкрутиться, ничего не получалось… Как ни комбинируй, придется занимать. Но у кого? Инка, кажется, отпала. Выручала, ничего не скажешь, но что за характер, какое самомнение! Он бы не брал у нее, если бы был другой вариант. Приятели по труппе были или такие же безденежные, как он сам, или прикидывались такими… А у тех, кто располагал деньгами, ничего не выпросишь – не дадут, даже врать не будут, что нет денег, просто скажут: катись! А долги у него солидные. Правда, за аренду зала он уплатил с помощью Инны и за тренажеры тоже… Но оставалась машина – то и дело ремонт, мелкий, правда, но свободных денег нет и на такой… А уж если с развалюхой случится что-то серьезное… Ему и так было стыдно, когда кто-то из знакомых намекал: «Что ты возишься с этим гробом, дешевле новую купить». Ну доломает он тачку, а что будет дальше? Не то что новую купить, эту починить не сможет. Пешком возвращаться с ночных выступлений? Когда нет сил пальцем пошевелить, когда еле ноги тащишь? Дорога в метро и на автобусе до дому его доконает. Прощай работа! Кому это объяснишь? Кто поможет?
Он очень рассчитывал на гастроли в Австрии, но пока все сводилось к говорильне – менеджер то договаривался на точное число, то вдруг начинал передоговариваться, то вдруг говорил, что вообще ничего не обещает, пусть ребята работают получше дома и не раскатывают губу на загранку… И Сергей не знал, что думать. Безденежье сводило его с ума, это была хроническая болезнь, которую он тщательно от всех скрывал… Но как скроешь раздолбанную тачку? Брюки, которые пора менять?
Запах одеколона, который мог быть и подороже, поновее? Даже в глазах можно прочесть, что он беден, позорно беден… И возраст критический – двадцать восемь, скоро придется забыть о балете, что тогда? Преподавать?! Что-то ставить?! Он же не Лиепа…
Сергей вышел в коридор, распахнул дверцы шкафа. «Да, дело серьезное… – подумал он. – Ничего не взяла, все тряпки здесь… Сука, постоянно говорила, что денег нет… Что все это значит? Не уехала никуда? В любой момент может вернуться?» Он стал рыться в шкафу, обшарил карманы, нашел жалкую мелочь, забрал. Взялся за многочисленные сумочки – страсть Инны.
«Сука, сука… – твердил он про себя, распахивая одну сумочку за другой и не находя денег. – А сколько она на это дерьмо угрохала! „Валентине“, „Серджо Росси“, „Пако Раббан“, „Ги Лярош“, „Версаче“… Дерьмовые сумки! Дерьмо!» В одной из сумочек он нашел свою фотографию – когда-то подарил Инне. Фотографию забрал, нечего ей попадаться кому-то на глаза. Засунул сумки в шкаф, покопался в ящиках для белья, перешел в комнату. Постели были не заправлены, балкон открыт. Все это выглядело очень странно. Здесь под потолком тоже кружились мухи – водили безумный хоровод вокруг люстры. Он перерыл все, что можно было, вплоть до постели. Нашел в общей сложности тысяч тридцать, сунул в карман, сел и закурил. Все это ему сильно не нравилось.
«Деньги она забрала, но больше ничего… – размышлял он, допивая уже теплое пиво. – Как это понять? Все до ниточки оставила. Не вымыла посуду, постель не убрала… Ну, это не так удивительно, но почему вся помада осталась, и духи, и фен? Как она над этим феном тряслась! Не поймешь, то жадная была, то денег давала… Ну, что будем делать? – спросил он сам себя. – Выкатываться отсюда ни с чем?»
Вспомнилось неприятное. Кошелек вспомнился. Это было во вторник. Приехал занять денег. Срочно нужны были деньги, срочнее не бывает! До того дошло, что даже на ужин ничего купить не мог в тот день. А ужин-то вегетарианский, нужны фрукты, овощи, летом это недорого, но и этих денег не было… Приехал, сам открыл, вошел, подождал минут пять. А потом увидел сумку Инны – валялась в углу в прихожей. Подумал тогда: «Посмотрю хоть, есть деньги или нет?» Достал оттуда кошелек, посчитал, задумался. Сто пятьдесят долларов. Не густо. Даст или зажмет? Разозлился тогда на Инку, это он точно помнил, – зарабатывает горы долларов, а одолжить две сотни жмется… И постоянно врет, что денег нет. В это время кто-то стал отпирать дверь. Он сунул кошелек в карман, сам открыл. Это была девица из Питера, с детьми гуляла. Они почти тут же поругались, и он ушел. Пока ругались, про кошелек забыл, только в машине дошло, что унес. Заволновался сперва – Инка обнаружит, эта девчонка скажет, что он здесь был один, Инка все поймет. Тогда в жизни больше ни копейки не даст. Надо вернуть. Но как вернуть, если денег совсем нет? Заправился бензином под завязку, купил продукты – не поскупился, два блока сигарет, минеральной воды упаковку… Уже дома, поужинав, еще раз подумал – позвонить надо Инке. Но решил – уж если захочет, позвонит сама. Так и не позвонил. Ни в тот вечер, ни потом. Не до этого было. Да и деньги разошлись. И вот снова на мели, а Инки нет. И денег нет. Ни хрена нет.
