матери, Мухамеда, даже собственного сына. Но больше всего – воспоминаний. Иногда он давал себе слово: когда заработает побольше денег, съездит в Питер, пойдет по тому адресу, который записан в блокноте, позвонит в дверь. Она откроет, ахнет, он подарит ей хороший подарок, может быть даже золото. А потом… Но вот это «потом» как раз и заставляло его отказываться от этой идеи. Что будет потом – он боялся даже думать.
Ариф и сам не знал, насколько эти планы неосуществимы. Лена в Питер не вернулась. Из тех денег, которые оставила ей Фатиха, она расплатилась с долгом и сняла комнату в Москве. Решение пришло само собой. Ей даже казалось, что она действует не по собственному разумению, а по чьей-то подсказке. Несколько дней она отъедалась, утром делала усиленную гимнастику, посетила парикмахерскую, сделала маникюр. Как-то после обеда надела подаренный Инной костюмчик, тщательно подкрасилась и поехала в ночной клуб «Черная стрела». Дождалась менеджера, попросила работы. Он ответил, что вакансий пока нет. Девушка, которую взяли на место Инны, работает старательно. Если у нее получается пока несколько суховато, то по неопытности. Кроме того, Лена и сама никогда не работала стриптиз, и если она думает, что это банальная аэробика., нет, он ее взять не может, но кое-что придумал… Он переговорил по телефону и отправил ее в ресторан где-то на окраине.
Там Лену взять согласились. Условия, правда, были похуже. Ей обещали максимум триста долларов в месяц. Правда, в обязанности входил только танец. Она не должна была спускаться в зал и общаться с подвыпившими клиентами. Лена помнила, сколько слез проливали девушки в «Черной стреле» именно из-за этого общения, и согласилась.
Первый месяц она протанцевала закрыв глаза. И в прямом смысле, и в переносном. Когда она смотрела из-за кулис на танец Инны, ей казалось, что это игра, сказка, немного пугающая своей откровенностью и все же красивая. Разницу она поняла, когда впервые вышла перед залом и исполнила стриптиз. На нее навели свет, звучала музыка, и она чувствовала себя припертой к стенке, как на расстреле или допросе. И все же надо было танцевать. Она импровизировала, не зная, насколько это получается сексуально, но ею остались довольны. Разница между рестораном и «Черной стрелой» была ощутима. Зал был оформлен без фантазии – весь в зеркалах, и только. Музыка была не «живая» – шла запись. Публика попроще и пошумнее, но как раз на публику она старалась не смотреть. «Круг света и я – убеждала она себя. – За этот круг света на сцене никто не проникнет, никто меня не достанет… Открой глаза! Не надо бояться!»
Она изображала райскую птичку – юбочка из разноцветных газовых перьев, символический лифчик в блестках, перышки на голове. Красилась она для сцены ярко и умудрялась так изменять внешность макияжем, что была уверена, когда она, умывшись, выходит из ресторана через служебный ход, ее никто не может узнать. Но как-то узнали. Ее спасло подвернувшееся такси. Пока посетители, пьяные, затискивались в свою машину, они потеряли ее из виду. Таксист смеялся, но в конце поездки заломил баснословную цену.
– За что такие деньги? – возмущенно спросила она, крепко сжимая сумочку.
– За риск, красавица, – убежденно ответил шофер. – В меня и пальнуть могли бы.
Пришлось платить. Она уже столкнулась с тем, что при ее нынешней профессии за все приходится переплачивать. Квартирная хозяйка (ее комната была через стенку от Лены) пока не догадывалась, чем занимается ее жиличка, и Лена тщательно хранила тайну. Она боялась, что ее либо сгонят с квартиры, либо заставят платить больше. При ее доходах она себе этого позволить не могла.
– Заведи себе друга с тачкой, – посоветовала ей одна из девушек, которая тоже работала стриптиз в ресторане. – Иначе на такси разоришься!
– А на друге? – усмехнулась Лена. – Осточертели мне эти «друзья»!
Девушки были классом пониже, чем в «Черной стреле», – не такие красивые, не такие профессионалки. Танцевали кое-как, лишь бы уложиться в отведенные десять минут. В перерывах между танцами говорили о деньгах, о тряпках, сплетничали, завидовали. Золотая мечта каждой – снять богатого клиента и удерживать его подольше. Многим это удавалось. Лена ловила на себе недружелюбные взгляды – она явно была не их поля ягода. Как-то ей даже бросили.
– А ты не такая же дешевка, как мы?
Все произошло только из-за того, что она отшила очередного поклонника, который рвался в уборную. Тогда Лена ничего не ответила, но, вернувшись на рассвете домой, проплакала почти час, пока уснула. Она старалась просидеть в ресторане до половины шестого, пока откроется метро, деньги Фатихи подходили к концу, машина была уже не по карману.
Тяжело приходилось и с ребенком. Она уходила на работу в восемь часов вечера, приходила на рассвете. Сашку запирала, чтобы не шлялся по квартире и не раздражал хозяйку, – та еле согласилась взять жиличку с ребенком.
Сашке было скучно, он часто вспоминал Иссу, но только на первых порах, потом обо всем забыл. Лена гуляла с ним во дворе перед уходом на работу, и тут он давал себе волю – бегал с мальчишками, орал, пытался драться. Иногда в его речи мелькали арабские словечки, которых он нахватался у Иссы, но скоро и они исчезли. О прошлом уже ничто не должно было напоминать, но оно само напоминало о себе. Лена даже не пыталась предугадать, когда эти воспоминания отойдут на второй план, а потом на третий, когда же они совсем уйдут в тень, когда она сможет спокойно жить.
Она рассчитывала в будущем получить место в хорошем клубе, только поэтому и оставалась в ресторане. Ходить туда становилось все труднее, каждый вечер она преодолевала себя, старалась не обращать внимания на крупные и мелкие неприятности. Администрация ее ценила – девушка вела себя скромно и работала с отдачей. Однако повысить ей зарплату не могла – это вызвало бы негодование других стриптизерок. Лена и сама не настаивала.
Как-то вечером, когда была выходная, Лена поехала в «Черную стрелу». К менеджеру заходить не стала, прямо направилась в уборную. Охранник пропустил – он помнил ее по первому посещению. В уборной сидели Ира и Наташа. На обеих были сценические костюмы, до боли напоминавшие ту ночь в клубе. Девушки узнали ее, удивились, заказали коктейль.
– Вас двое? – спросила она, робко оглядывая комнату.
– Третья на сцене. А что? – Это, конечно, спросила Наташа. Ее холодноватый взгляд смущал Лену, та как будто в чем-то ее подозревала.
– Я просто думала, место освободилось.
– Здесь места редко освобождаются, – подала голос Ира. – Не успеешь оглянуться – набегают со всех сторон. Как только Инку убили, сразу взяли эту… – Она пренебрежительно фыркнула.
Лена поинтересовалась:
– А что за девушка?
– Колода, – процедила Наташа. – Да ты всерьез решила на место Инны?
– Если бы можно… – Лена вздохнула. – Работаю стриптиз в ресторане за триста баксов.
– Да ты что? С твоими данными?
– Ну, вот так получилось. Я хотела к вам.
– Ас кем говорила?
– С менеджером вашим.
– Отказал?
– Ну, ясно.
– Слушай. – Ира возбужденно обратилась к Пантере:
– Чем эту терпеть, давай лучше за Ленку попросим? Нет, серьезно?
– Ты и проси.
– И попрошу. Эта стерва у меня помаду украла. – Ира передернула обнаженными плечиками. – «Ив Сен-Лоран». Сто тридцать тысяч. Что я – подарить их ей должна?
– Кстати, о кражах, – заметила Наташа, поворачиваясь к Лене. Она сидела перед зеркалом, наводя последние штрихи на лицо. – О кошельке ничего не слыхала?
– О чем? – удивилась Лена.
– А, ну так я и думала.
Наташа снова отвернулась, но Ира возмутилась:
– Слушай, ты бы по-человечески Ленке объяснила. Не видишь – это не она.
– Да о чем вы? – Лена недоумевала, глядя в спину Наташи. – Какой еще кошелек?
