ПЛАМ!
Рог воткнулся прямо в нос заместителю заместителя.
ТРАХ!
Стукнулся о зубы заместителя.
БЭМС!
Рога Кротика-козочки пробуравили ухо вожака.
– Довольно… Беее! – яростно заблеял тот. – И здесь, наверху нам не найти покоя? Бежим отсюда прочь, скорее… бе-е-е-е!!!
В отчаянии смотрим мы, как наш ужин исчезает вдали, на крутом обледенелом склоне.
Поднимаем с земли лже-козочку.
Бедный Кротик весь в синяках и ссадинах, шкуры разодраны, рога переломаны.
– С-скольких в-вы п-поймали? – спрашивает он меня тоненьким голосом.
– Ну… вообще-то… могло быть и хуже, – уклончиво отвечаю я.
Дедушку Пузана гнетет ужасная мысль о том, что ужин тоже придется пропустить.
Но внезапно во взгляде его загорается луч надежды.
– До вечера еще далеко, – восклицает он, – а наши охотники отправились за снежными баранами. Если мы поторопимся, то до заката поспеем к ним: вы увидите, как охотятся на горных кручах, а я… гм… я наконец-то смогу чем-нибудь закусить.
Мы бредем по тропе, ведущей на Лысую гору.
По мере того, как мы продвигаемся, растений становится все меньше, они все более чахлые, и наконец остаются одни скалы и валуны, исхлестанные ледяным ветром. Вдалеке темный пик возносится к небу.
– Вот, – заявляет дедушка Пузан, потирая волосатые ручищи. – Наши доблестные охотники там. Будем надеяться, что у них есть какая-то добыча.
Мы еще далеко, но Рысь уже показывает рукой, кричит:
– Там, наверху! Они наверху!
– Где?
– Там, на утесах.
Вглядевшись, мы замечаем с десяток темных точек, прилепившихся к скалам.
– Они все там? – спрашивает дедушка Пузан.
– Нет, кое-кто стоит ниже, – уточняет Рысь, самая зоркая.
– А кто наверху?
– Так… вижу Проворную Стопу, Острую Коленку, Крылатую Лопатку, Большую Руку, Разъяренного Би зона, Споткнувшегося Оленя, Раненую Пятку… и, конечно, снежного барана, который стоит чуть выше и вроде бы очень зол…
– Что он делает?
– Лягается.
– Попал в кого-нибудь?
Две точечки падают со степы.
– Да: задел Проворную Стопу и Споткнувшегося Оленя.
– Все равно осталось пятеро, – подытоживает дедушка Пузан. – Снежному барану каюк!
Я как будто бы различаю пылевой вихрь, подвижку камней.
– Лавина. Снежный Баран вызвал лавину, – сообщает Рысь.
– Кто-нибудь упал?
– Да, Острая Коленка, Раненая Пятка и Крылатая Лопатка. Остались Большая Рука и Разъяренный Бизон.
– Лучшие, – убежденно говорит дедушка Пузан. – Снежному барану конец!
– Мать-Луна! Вот это пинок! – кричит Рысь.
– Папа Большая Рука дал пинка снежному барану? – недоверчиво спрашиваю я.
– Да нет, – мотает головой Рысь, – это снежный баран дал пинка Разъяренному Бизону. Вон он катится.
Мы подошли ближе и теперь видим, как падает Разъяренный Бизон. Каким-то чудом он удерживается на выступе скалы, где уже собрались все остальные.
Папа Большая Рука стоит прямо под снежным бараном, метрах в двух от его задних ног. Охотник прячется за обломком скалы и не торопится выходить.
– Ну же, папочка, давай! – кричу я во все горло.
