Токхью тоже засмеялся. Он слабо захихикал сквозь сжатые губы и погрузился в молчание. Глаза его горели ненавистью.
Наконец Смоллвуд успокоился. – Я вот как хочу поступить с негром, – сказал он.
Токхью слушал, отвернув в сторону свое длинное лошадиное лицо. Он чувствовал удушье. У него чесались руки. Ему хотелось хотя бы на одну секунду стиснуть Смоллвуду горло. Он разорвал бы его на части. Он разорвал бы этого мерзавца на части.
– Надо сбить спесь с мальчишки, – говорил Смоллвуд. – А то он вообразит, что можно поднять руку на белого и увильнуть от наказания. Бичера надо проучить для его же собственной пользы.
– Мне не первый раз неграм в ноги стрелять, – мрачно сказал Токхью. – Сегодня вечером и проучу его.
– Нет, ни в коем случае! – Голос Смоллвуда прозвучал резко, – Как раз этого я и не хочу.
«Только говори, что ты хочешь, чорт тебя подери, – выругался мысленно Токхью. – Гадать, что ли, я буду?…» – Может, отдать его в арестантскую роту ненадолго? – спросил он, еле сдерживая себя.
– Нет, нет. – Смоллвуд скривил губы. – Не надо. Бичер прекрасный работник. С хлопком сейчас много возни. Солнце жарит, сорняк из земли так и лезет. Нет, я думаю его надо попугать немного, и все будет прекрасно. Поэтому я и не хотел, чтобы вы приезжали один; Пусть думает, раз приехали понятые, значит придется отвечать перед законом.
«Вот оно что! Шериф и двое понятых понадобились только для того, чтобы припугнуть какого-то негра. Смоллвуду, видите ли, так захотелось». – Шериф злобно сплюнул табачную жвачку за перила.
– Осторожнее, мистер Токхью, там цветы, – сказал Смоллвуд. – Жена вас проберет… Вот вам что надо сделать, – продолжал он, – вы возьмете с собой Бичера и засадите его в самую плохую камеру, какая только у вас найдется. Кровать не ставьте. Давайте ему раз в день тарелку какой-нибудь бурды. И больше ничего не делайте – забудьте о нем. Я думаю, когда он посидит голодный дня два-три, ему плантация покажется раем. А в следующий раз он подумает как следует, прежде чем замахиваться на белого… – Смоллвуд помолчал. – Мне это очень неприятно, – серьезно сказал он. – Но я уверен, что такой урок пойдет мальчишке на пользу. Если сейчас его не проучить, так в будущем ему хуже придется. Ведь верно?
Токхью мотнул головой.
Смоллвуд вынул ключи из кармана. – Попросите кого-нибудь из ваших понятых привести его сюда, – сказал он. – Бичер в подвале, с той стороны дома. Я хочу сначала поговорить с ним.
Токхью сходил к машине и дал ключ понятому Тауну. Они обменялись несколькими словами. Таун обогнул дом. На обратном пути Токхью вдруг сорвал с головы шляпу и раскланялся с преувеличенной почтительностью. На веранду вышла женщина. Это была миссис Смоллвуд. Она дружелюбно, но с некоторым недоумением поздоровалась с шерифом, отчего он сразу пришел а бешенство и язвительно скривил губы, глядя, как она подходит к мужу. Миссис Смоллвуд была стройная, крупная женщина, лет тридцати, с красивым спокойным лицом. Походка у нее была твердая, она шла, чуть покачивая бедрами, а ее полная грудь мягко колыхалась под вязаным платьем. – Хэлло, Эви, – сказала она, подойдя к Смоллвуду. – Ну, как ты решил с Джорджем? – Она нагнулась и поцеловала его в щеку. Она была на несколько дюймов выше мужа. Голос ее – певучий, приятный – чуть вибрировал. Это шло ко всему облику миссис Смоллвуд.
Смоллвуд ласково коснулся ее плеча. – Только что встала?
– Да. – Она радостно засмеялась. – Возмутительно, правда? Эви, ты ведь не пошлешь его в арестантскую роту? – серьёзно спросила она.
Смоллвуд отоицательно покачал головой. – Мистер Токхью подержит Бичера у себя и охладит его пыл.
– А! – Она повернулась к шерифу. – Здравствуйте, мистер Токхью. – Шериф слегка поклонился. Она явно не узнала его. Токхью чувствовал это и кипел злобой. Их знакомили уже раза три или четыре.
– Обещайте, что вы ничего ему не сделаете, – сказала она, тепло улыбаясь шерифу и показывая белые ровные зубы.
– Ну что вы, мэм!
– Я никогда вам этого не прощу.
– Не беспокойтесь, мэм, – успокоил ее Токхью. – Негр все равно, что сеттер. Пройдет хорошую выучку, и все будет в порядке.
– Ужасно неприятная история! Эви обещал дать мне его в шоферы, когда кончится сбор хлопка. Я так на это рассчитывала.
– Если он будет хорошо себя вести, – сказал Смоллвуд. – Но мы еще посмотрим.
– Спасибо, Эви. Он очень смышленый мальчик. Я надеюсь, он будет моим шофером.
– Хорошо, дорогая. – Смоллвуд также ласково коснулся ее плеча. Он явно любовался женой. – Его сейчас приведут сюда. Мне надо поговорить с ним.
– А мне нельзя остаться? – Она улыбнулась ему, словно ребенок, выпрашивающий лакомство.
– Нет, дорогая.
– Ну-у… – Она скорчила гримасу. Потом рассмеялась. – Хорошо быть мужчиной! А женщиной плохо, правда, шериф?
Токхью буркнул что-то нечленораздельное. Он попытался ответить какой-нибудь галантностью, но слова застряли у него в горле. Он снова что-то буркнул.
Миссис Смоллвуд посмотрела на шерифа, стараясь скрыть улыбку. Потом засмеялась, и смех трелью зазвенел у нее в горле. – Только не обижайте его, – сказала миссис Смоллвуд. Она пошла по веранде, ступая мягкими, упругими шагами. Мужчины смотрели ей вслед. Несколько минут они молчали.
Она вошла в дом.
