даже дивизион тактических ракет «земля-земля». Не случайно наиболее важные секретные встречи с главами или полномочными представителями иностранных государств американские президенты, послушно следуя рекомендациям экспертов по безопасности, проводили именно здесь, вдали от скопления людей и транспорта, в резиденции-крепости, только попав внутрь которой по-настоящему можно было оценить выражение «за каменной стеной»…
Джимми Картер — светловолосый, голубоглазый, без грамма лишнего веса пятидесятичетырехлетний мужчина странным образом сочетал в себе импульсивное обаяние несостоявшейся кинозвезды и неброскую, органичную сдержанность, которую 39-й президент США приобрел на службе в военно-морских силах. Явное несоответствие внешности и характера Картер, коренной южанин, уроженец Джорджии, использовал максимально. Его кажущаяся коммуникабельность и душевная открытость, широкая, белозубая улыбка и обаяние зрелого мужчины притягивали к президенту каждого, кто хоть на несколько секунд становился объектом его внимания. И мало кто догадывался, что Джеймс Эрл Картер, триумфально победивший на президентских выборах прошлого года и буквально очаровавший всю Америку, в работе отличался предельной лаконичностью, повышенной требовательностью к подчиненным и совершенно не терпел фамильярности. Мир общепринятых рамок, в который традиционно вписывались обычные для американского политического истеблишмента голливудские «флеш смайлинг», похлопывание по плечу и дружеские вечеринки в тесном кругу сотрудников, на которых мужчины позволяют себе за стаканом виски снимать пиджаки и даже закатывать до локтей рукава партикулярных голубых сорочек, Картер воспринимал как профессионально сколоченную декорацию, за которой маскировался его истинный характер. В работе и общении с близкими людьми Джимми Картер был сухим педантом, человеком без четко обозначенных эмоций, совершенно не умевшим и никому вокруг не позволявшим расслабляться, разряжать накаленную атмосферу, вовремя и к месту пошутить. Все, кто работал в прямом контакте с президентом, говорили примерно одно и то же: «С ним НЕИНТЕРЕСНО». Для Америки — узнай она вдруг истинное лицо своего президента — подобный вывод ближайших сотрудников Картера в одночасье стал бы его политическим приговором: в этой стране внешность президента, его общительность, обаяние, умение найти общий язык с людьми по традиции ставились неизменно выше, нежели аналитический ум, обширные знания и мудрость при принятии важных решений. Но Америка знала ДРУГОГО Джеймса Эрла Картера и потому, в отличие от сотрудников аппарата Белого дома, вовсе не считала случайным его появление в Овальном кабинете.
Впрочем, у директора ЦРУ, усаживавшегося в широкое кожаное кресло в курительной комнате и наблюдавшего, как президент, несмотря на поздний воскресный вечер и неофициальную обстановку, в строгом черном костюме, голубой рубашке и темно-синем в мелкий белый горошек галстуке, аккуратно поправляет манжеты, имел на сей счет свое мнение: в этот момент Джеймс Эрл Картер был единственным на всем огромном пространстве Соединенных Штатов Америки политиком, который сумел бы понять и оценить суть его предложения. У директора были все основания так считать, ибо работая с Картером в непосредственном контакте почти два года, он сумел по-настоящему оценить, что впервые после Франклина Делано Рузвельта в Овальном кабинете хозяйничает очень тонкий и искушенный СТРАТЕГ, явно тяготеющий к решению глобальных, мировых проблем.
Едва очутившись на самом верху пирамиды государственной власти, Картер, что называется, всем корпусом развернулся в сторону проблемы военного противостояния с Советским Союзом и взялся за поиски реальной концепции ограничения стратегических наступательных вооружений — то есть за самое гиблое, с точки зрения большинства аналитиков и экспертов, дело. Столь явный крен в сторону Востока незамеченным не остался. Пресса, — вначале осторожно, а потом все смелее и смелее, стала отпускать язвительные шпильки в адрес президента, который явно увлекался внешнеполитическими проблемами в ущерб внутренним. Картер в ответ широко улыбался, отпускал на брифингах заготовленные помощниками остроты и продолжал свое дело с присущей ему железной последовательностью.
По традиции директор ЦРУ, если только он не являлся близким другом президента или не был членом его команды в период президентских выборов, никогда не вмешивался по собственной инициативе во внутриполитические проблемы и тем более в вопросы укрепления президентского престижа в Америке. Уже позднее, видя, как неуклонно снижается популярность Джимми Картера среди избирателей, директор ЦРУ предположил, что президент, по всей видимости, просто лишен дара политического чутья и не понимает, какие именно решения способны поднять его престиж в стране. И только со временем он понял, что Джеймс Эрл Картер — куда более сложная и противоречивая личность, что он себе представлял.
В одной из бесед, в ходе которой директор ЦРУ вскользь, не педалируя, обмолвился, что картеровское решение сократить ассигнования на муниципальные нужды может иметь самые непредсказуемые последствия на предстоящих через три года президентских выборах, Картер флегматично пожал плечами, набросал в блокноте несколько колонок цифр, аккуратно, словно только что заполнил чек на огромную сумму, оторвал лист блокнота и протянул его директору:
«Вот расчеты, — пояснил президент. — Вторая графа — куда именно будут переброшены сэкономленные 72 миллиона долларов. А в третьем столбике — экономический эффект от данной перестановки… Что же касается выборов, то… — президент аккуратно водворил автоматический «Пеликан» в специальное гнездо-поставку. — Президенты, мой друг, приходят и уходят, а Америка остается…»
В тот момент директор по-настоящему осознал две вещи: во-первых, что этого человека никогда не переизберут на второй срок, а во-вторых, что Джимми Картер в принципе способен на ПОСТУПОК. Как способен на ПОСТУПОК любой человек, не проверяющий время от времени прочность своего кресла. Редкий, практически вымирающий тип профессионального политика.
—
Я слушаю вас. — Голос Картера звучал глухо. — Что- то случилось?
—
Господин президент, — директор щелкнул цифровыми замками своего «кейса», извлек оттуда лист бумаги и аккуратно положил его на стеклянную поверхность курительного столика. — Прочтите, пожалуйста, это…
Картер потянулся к нагрудному карману пиджака, вытащил старомодный черепаховый футляр и водрузил на широкий, утиный нос очки в металлической оправе с очень узкими стеклами и только потом взял бумагу.
Директор ЦРУ автоматически взглянул на свой «Роллекс» — подарок жены к «серебряной» свадьбе. Ему было известно, что, как и Кеннеди, Джимми Картер в свое время прошел курсы ускоренного чтения, легко расправляясь с огромным количеством документов и докладов, которые ему приходится прочитывать ежедневно. И директору ЦРУ вдруг стало по-детски обидно, что конспект этой фантастической, иррациональной и смертельно опасной, как клубок гремучих змей, затеи, на составление которого он потратил три часа перед вылетом в Кемп-Дэвид, президент прочтет за какое-то мгновение. Однако секундная стрелка на его «Роллексе» уже завершала первый оборот, пошла на второй, а президент все читал записку. Директор недоуменно взглянул на Картера и вдруг понял что он уже несколько раз ПЕРЕЧИТЫВАЕТ документ.
Пауза становилась тягостной.
—
Признаюсь, вы меня озадачили, — эту фразу президент, по-прежнему державший бумагу в руках, произнес ПУСТО, без интонаций.
—
Что именно озадачило вас, господин президент?
—
Наличие в этом плане четко прослеживающегося элемента авантюризма, который, насколько мне известно, вам совершенно не присущ. Или, — поправился президент, — не был присущ.
—
Признаюсь вам честно, господин президент, — улыбнулся директор, — моя первая реакция на этот план была примерно такой же…
—
Следовательно, я, по-вашему, заблуждаюсь? — быстро спросил Картер.
—
Я этого не говорил, господин президент, — пробормотал директор ЦРУ.
—
У нас сегодня воскресенье, выходной день, сэр, — напомнил визитеру Джимми Картер. — Причем время уже позднее, завтра с утра и вам, и мне на службу. Попрошу вас не так явно
