—
Хорошо.
Ровно через четверть часа Юрий Андропов появился в библиотеке — просторном зале, три стены которой были с пола до потолка уставлены книжными стеллажами из светлого неполированного дерева. Четвертая стена кабинета была прозрачной — гигантских размеров цельное стекло, открывавшее идеально подстриженный травяной газон и словно полотно импрессиониста, взятое в деревянную раму из такого же, как стеллажи, светлого дерева. В центре кабинета стоял длинный стол для совещаний, в одном углу — небольшой письменный стол с удобный креслом, в противоположном — низкий кожаный диван, два кресла и журнальный столик. Однако масштабы библиотеки были настолько внушительными, что создавалась оптическая иллюзия, будто мебель в кабинете просто обозначена.
Какое-то мгновение Андропов с нескрываемым восхищением любовался библиотекой, а потом, не спрашивая, проследовал к письменному столу, поудобнее устроился в кресле и вопросительно посмотрел на Атиллу:
—
Я слушаю вас, товарищ Хорват.
Атилла положил перед председателем КГБ красную папку и сел напротив.
—
Я должен прочесть это при вас? — Губы Андропова брезгливо поджались. — Вы свободны, товарищ Хорват. Когда я закончу работать, вас вызовут…
Последнюю фразу Андропов произнес не глядя на Атиллу, открыв папку и читая первый лист.
—
Нам необходимо поговорить, Юрий Владимирович…
Хорват поймал себя на том, что его голос чуть дрогнул.
—
Что? — Андропов посмотрел на венгра поверх очков. — Что НАМ необходимо?
—
Это очень важный разговор, товарищ Андропов, — тихо, но очень отчетливо произнес Хорват, вытащил из заднего кармана тяжелый пепельно-серый люгер и осторожно, без стука, положил пистолет перед собой. — Боюсь, товарищ Андропов, у вас нет иного выхода, как выслушать меня…
—
Это единственное, чего вы боитесь? — андроповский тон совершенно не изменился, только глаза за толстыми стеклами очков стали совсем бесцветными.
—
В данный момент, да. — Атилла кивнул на люгер, — Демонстрация оружия — это вынужденная необходимость. Между нами пропасть протокола, а преодолеть ее с помощью слов, пусть даже самых убедительных, невозможно.
—
Вы не похожи на фанатика, — медленно проговорил Андропов, не отрывая тяжелый взгляд от Хорвата. — Однако то, что вы сейчас делаете — безумство. Что вам нужно?
—
Передать вам на словах то, о чем меня попросили мои друзья.
—
Слушаю вас.
—
Моим друзьям известно, что вы оказались в критическом положении. В их силах сделать так, чтобы преодолеть этот кризис без малейшего ущерба для вас, вашего положения и достоинства видного советского государственного деятеля. Речь идет о совершенно реальном плане, который гарантирует вашу полную неуязвимость в Кремле, который тщательно продуман и санкционирован очень высокими инстанциями. Мне также поручено передать вам просьбу моих друзей о конфиденциальной встрече. Это все, товарищ Андропов.
Также неслышно Атилла взял с письменного стола люгер и вложил его в задний карман брюк.
В библиотеке повисла гнетущая пауза. Только в эту минуту, завершив первую часть своего задания, Хорват почувствовал себя полностью вымотанным. Андропов же, всегда отличавшийся способностью схватывать суть любой ситуации в доли секунды, задавал себе только один вопрос: если это провокация, то кто за ней стоит?
«Неужели они втянули в эту игру и Кадара?..»
Этот вопрос только на долю секунду мелькнул в сознании Андропова и тут же растворился, исчез в потоке других мыслей председателя КГБ, громоздившихся друг на друге в привычных поисках надежной самозащиты в критической ситуации. Интуитивно Андропов чувствовал: дожимать его столь примитивным способом — явный перебор. Да и зачем, собственно, если факты, которыми они располагают или будут располагать в ближайшие дни, дают все необходимое, чтобы отправить его на пенсию или даже на тот свет без этих дешевых приемчиков с «паршивой овцой» из аппарата ЦК ВСРП, его таинственными друзьями и внезапной помощью «из-за бугра», которая возникает вдруг, в самый тяжелый момент?..
—
Вы действительно смелый человек, товарищ Хорват? — на одутловатом лице председателя КГБ скользнула легкая тень, которую с равным успехом можно было расценить и как гримасу отвращения, и как улыбку недоверия. — Или просто хотите таким казаться?
—
Хочу казаться, — угрюмо произнес Хорват. — Действительно смелым человеком был мой отец, товарищ Андропов. Но он погиб под советским танком в пятьдесят шестом…
—
Понятно, — пробормотал Андропов. — Я могу задать вам кое-какие вопросы?
—
Конечно, — кивнул Хорват. — Только я не смогу ответить вам. Во всяком случае, на вопросы, связанные с порученным мне делом.
—
Почему?
—
Потому, что сам ничего об этом не знаю.
—
Ну а если я скажу, что предложение ваших друзей — чистый бред? Что у меня нет никаких проблем на моей родине и, соответственно, отсутствуют малейшие резоны вступать в переговоры с кем бы то ни было? Что вы тогда будете делать? Снова вытащите свой пистолет и начнете стрелять в члена Политбюро ЦК КПСС?
—
В таком случае я уйду и дам вам возможность дочитать документы, приготовленные товарищем Яношем Кадаром, — Хорват выглядел совершенно невозмутимым. — Кстати, он появится здесь примерно через полтора часа.
—
А я не стану ждать его прибытия, подниму трубку этого телефона и сообщу товарищу Кадару, что его завотделом административных органов — иностранный агент. Скорее всего, американский.
—
Совершенно верно, — невозмутимо кивнул Хорват.
—
Верно, что вы работаете на ЦРУ? — быстро спросил Андропов.
—
Верно, что вы вполне можете так сделать.
—
И тогда вас расстреляют.
—
Повесят, — уточнил Атилла.
—
А вы, стало быть, этого не боитесь?
—
У вас совсем немного времени, товарищ Андропов, — Хорват заговорил быстрее. — Именно у вас. И давайте не будем загадывать мое будущее — для себя я все решил уже давно. Согласитесь, это странно, что вас волнует будущее рядового сотрудника ЦК ВСРП. Если предложение моих друзей вас не заинтересовало, считайте, что этого разговора не было. Но если это не так, то, пожалуйста, не теряйте времени, поскольку мне надо будет вам рассказать еще кое-что и организовать эту встречу. Решайте, товарищ Андропов!..
Председатель КГБ вздохнул, выразительно посмотрел на венгра и медленно откинулся в кресле.
—
До свидания, товарищ Андропов, — Хорват встал, поправил модно повязанный узел темно-синего галстука, сдержано кивнул и направился к двери.
Андропов из-под полуопущенных век смотрел в удалявшуюся широченную спину Хорвата, понимая, что на окончательное решение у него остались доли секунды. Этот венгр мог быть кем угодно — патриотом, провокатором, шпионом, в профессии которого блеф занимал основное место, или просто тупоголовым ортодоксом, свято верившим в наступление коммунизма. Однако кем бы он ни был,
