остановился и вперил в Мишина презрительный взгляд.
—
Послушайте, Мишин, я — полковник ЦРУ…
—
А я — подполковник КГБ, — отрезал Витяня. — Составьте элементарную пропорцию между нашими возрастами и званиями, и вы сразу же поймете, чего стоит каждый.
—
Разговаривая так безответственно, вы рискуете головой, Мишин!
—
Напоминая мне об этом, вы рискуете своими яйцами, Клаус!
—
Вы ведете себя не как профессионал.
—
А вы, выпендриваясь передо мной, как купчишка в трактире? Как себя ведете вы, Клаус? Я не ваш агент, это во-первых. У меня достаточно сил и сноровки, чтобы закатать тебя под паркет здесь же, в этой изящной студии.
Это во-вторых. И, в-третьих: идя на встречу с таким человеком, как я, ты должен был принимать во внимание вышеизложенные обстоятельства. Так кто же из нас ведет себя не как профессионал?
—
Мы оба погорячились, — вкрадчиво проворковал Клаус, возвращаясь на свое место. — А потому…
—
Не свисти, дед! — прервал собеседника Мишин, презрительно сощурившись. — Не мы, а ты. Ты погорячился. А теперь сообразил и пошел на попятную. Тебя что, не учили в твоем бардаке под названием «оплот мировой демократии», как надо разговаривать с профессиональным нелегалом?
—
Давайте забудем об этом неприятном инциденте, — как ни в чем ни бывало предложил Клаус. — Я был не прав, однако и ваш темперамент…
—
Что вы хотите от меня? — хмуро спросил Мишин, с наслаждением закуривая сигарету и используя в качестве пепельницы пустую коробку от «Мальборо».
—
Меня уполномочили сделать вам предложение.
—
Кто вас на это уполномочил?
—
Руководство Центрального разведывательного управления США.
—
В чем заключается это предложение?
—
Давайте начнем с конца, — заговорщицки улыбнувшись, предложил Клаус.
—
То есть?
—
Давайте начнем с того, что ДАСТ вам это предложение. В том случае, естественно, если вы его примите.
—
Стало быть, я могу его и не принять? — быстро спросил Мишин.
—
Естественно. На такие дела под конвоем не идут.
—
Так что оно мне даст?
—
Пятьсот тысяч долларов в качестве оплаты ваших услуг, а также возвращение в Москву, в аппарат КГБ СССР, с условием сохранения вашего положения и офицерского чина.
Не отрывая тяжелого взгляда от Клауса, Мишин молчал. Его собеседник, явно довольный произведенным эффектом, откинулся в «полиэтиленовом» кресле и сложил на пухлом животике старческие руки.
—
Вы давно работаете в Дании? — без видимой связи поинтересовался Мишин.
—
Почти десять лет.
—
Оно и чувствуется.
—
Не понял! — морщинистое лицо Клауса сразу же утратило благостное выражение.
—
Столь длительное пребывание на родине великого сказочника не могло не отразиться на вашей фантазии.
—
В моем предложении реально все — от первой до последней буквы, — холодно возразил Клаус. — У вас нет ровным счетом никаких оснований не доверять мне. В конце концов, вам известно, с кем вы имеете дело.
—
Меня приговорили к расстрелу, — глухо напомнил Мишин.
—
Я знаю.
—
За предательство.
—
Мне это известно, — кивнул Клаус.
—
А вам известно, кто меня приговорил?
—
Да. Председатель КГБ Юрий Андропов.
—
Даже если в это дело вмешается ваш президент, со всем его влиянием на цивилизованный мир, этот приговор все равно не отменят.
—
А если все-таки отменят?
—
Пятнадцать лет в тюрьме, — пробормотал Мишин. — Та же смерть, только медленная. Хрен редьки не слаще!
—
А если не только отменят, но и вернут вас на рабочее место?
—
В качестве подсадной утки ЦРУ?
—
В ПРЕЖНЕМ качестве.
—
У меня было тяжелое детство, — вздохнул Витяня и с хрустом потянулся. — Мне никто не читал на ночь сказок. Отсюда врожденное недоверие к историям со счастливым концом.
—
И тем не менее я еще раз хочу напомнить о нашем предложении.
—
В чем его суть?
—
Э, нет! — решительно покачал головой Клаус. — Вначале я получу ваше письменное согласие, а уже потом будем говорить о деталях.
—
Где гарантия, что вы меня не надуете?
—
Вам не понадобятся гарантии, едва только вы узнаете план.
—
Вы когда-нибудь работали на профессиональной сцене?
—
Боже упаси!
—
Неужели вы сами искренне верите в то, что сказали?
—
После всех ваших угроз в мой адрес — ну, там, оторвать мне яйца и закатать мое бренное тело под паркет — я подвергаю каждое свое слово двойному контролю. Несмотря на свой преклонный возраст, господин Мишин, состояние собственных гениталий по-прежнему меня волнует. Ну, так как? Будете рисковать или тихо разойдемся по домам?
—
В случае, если я откажусь, где вы меня намерены убирать? — спокойно спросил Мишин. — Прямо здесь, на квартире дочери вашего друга? Или выберете более подходящее место?
—
Как и все русские, вы очень подозрительны.
—
Вы не ответили на мой вопрос.
—
Как я могу на него ответить, если занимаюсь совсем другими проблемами? — хмыкнул Клаус.
—
Хорошо, — подумав немного, ответил Мишин. — Я согласен.
—
Тогда прочтите эту бумагу, — быстро откликнулся американец, протягивая Мишину сложенный вчетверо лист.
Несколько минут Витяня вчитывался в составленный на английском текст. По мере того как до Мишина доходил смысл затеянного американцами предприятия, его лице принимало все более обескураженное выражение. Наблюдавший за ним из-под опущенных ресниц Клаус даже вида не подал, что искренне рад этой позитивной эволюции в настроении бывшего киллера КГБ.
—
Если я правильно понял текст, мне предстоит действовать в одиночку… — Мишин не спрашивал, а констатировал.
—
Не совсем так, — поправил Клаус. — Вы можете привлекать того, кого сочтете нужным. Однако ЦРУ не будет иметь к этим действиям НИКАКОГО отношения.
