рывком, и, как оказалось, вовсе не зря. Мгновение спустя по асфальту сильно ударила босая и деформированная стопа.
Ружье валялось неизвестно где, и Валера выхватил топорик. Оценил ситуацию быстро и профессионально.
Девочка лежала в стороне, живая или нет – непонятно. Прямо перед ним стояло нечто массивное, голое, с перекатывающимися булыжниками мышц. Голый череп чуть поблескивал, торчали какие-то острые участки на плечах и локтях. А так – человек человеком. Одним словом, монстр. Стоял, не нападая, но готовился к схватке, красуясь собственной мощью.
Мощь впечатляла. И мощь мышц, и длинные когти, и даже то, что болталось между ног. Тренер узнал того, кто стоял перед ним, несмотря на все изменения, произошедшие с этим злобным ментом, с которым приходилось сталкиваться во время соревнований. Дело было нешуточное.
Валера перенес вес на опорную ногу, пытаясь понять, как начнет атаковать мент, когда тот с ходу ринулся на него.
Махнув топором, срубил лоскут с твердого и покатого плеча, но удар когтистой лапы пришелся по ребрам справа. Уже падая, заработал вдобавок коленом в солнечное сплетение и смог лишь откатиться в сторону, судорожно хватая воздух. Понял, что опять не успел, и на этот раз, судя по всему, фатально.
Семеныч торжествующе захохотал, занося руку для последнего удара…
Во двор, расположенный среди невысоких домов, стоящих буквой «г», вошел мальчик в пижамке с человеком-пауком на груди. Беззащитный и кажущийся огорченным.
Две немертвые Измененные, собиравшиеся вступить в бой со стаей горбатых тварей, не так давно бывших собаками, застыли при его появлении. Начали пятиться к высокой бетонной стене. Одна, еще сохранившая девичью красоту, тоскливо заскулила. Вторая, у которой на футболке под густой коркой крови виднелась фотография давно и бесповоротно повзрослевших ребятишек из «Токио Отель», спряталась за подругу.
Четыре пса, которые только что были готовы разорвать зомби из-за неподвижной фигуры, висевшей на остром металлическом заборе палисадника, также отступили. Горбатая поджарая тварь с черными полосами по бокам, с громадным наростом на правой стороне шеи заворчала. Осторожно, боком, начала сдвигаться в угол двора. Остальные последовали ее примеру.
Ребенок оглядел двор глубокими черными глазами. Взгляд остановился на темном силуэте, давно обмякшем, с концами труб, торчащих из развороченной спины. Голова с кудрями, которые легко колыхались в абсолютно безветренном пространстве двора, наклонилась набок.
Нога в светлом носочке сделала шаг вперед. Еще шаг, еще. Он четко двигался к телу Александра Анатольевича, который не смог выдержать всего, что свалилось на него, и выпрыгнул из окна.
Тварь с наростом рыкнула, явно не желая, чтобы мальчик добрался до вкусного куска мяса. Собака боялась, это было видно по ее неуверенным движениям, но сдаваться явно не собиралась. Голый облезший хвост бешено хлестнул по впалым бокам. Она приоткрыла пасть, выпустив ниточки вязкой слюны. Зарычала еще раз, подбадривая себя, напряглась для прыжка. Остальные твари, повизгивая, также начали привставать. Когда мальчик почти дошел до забора, собака атаковала.
Прямо в прыжке ее подхватило, высоко подняв в воздух. Крутануло и бросило на стену дальнего дома. Чмок…
На стену брызнуло красно-бурым. С мягким шумом мохнатый мешок с переломанными костями бухнулся на землю. Ребенок задумчиво посмотрел на это и повернулся к остальным Измененным. Первыми с места стартовали немертвые девушки, одним махом оказались на гребне стены и скакнули вниз с высоты трех метров. Собаки бросились к выходу из двора, сшибая друг друга, визжа и подвывая. Малыш проводил их взглядом, даже не попытавшись применить ту силу, которая только что размазала по штукатурке самую наглую из них.
Александр Анатольевич все еще был жив. Ему было больно, очень больно. Глаза невидяще уставились на невысокие травинки, колыхавшиеся у основания хорошо вкопанных труб. Прямо под ним серебрилась большая лужица его ставшей такой странной крови. Сам же он плыл, плыл в какой-то всеобъемлющей пустоте, то проваливаясь в нее глубоко-глубоко, то всплывая на поверхность. Из открытых и, казалось, ослепших глаз вытекла одинокая слеза. Блеснула и упала на землю.
«Проснись… проснись… ты нужен… проснись же…»
«Я все-таки умер? Как же так, ведь только что я был жив…»
«А ты и так жив, просто ты спишь. Просыпайся быстрее…»
Он застонал, вырываемый из черной пропасти забытья…
«Кто ты такой? Кто?!!»
«А кем ты хотел бы меня увидеть?»
«Ты что, у меня в голове говоришь, что ли?»
Александр Анатольевич закашлялся, начиная приходить в себя.
«Если хочешь, то пусть я буду у тебя в голове. Ты только давай просыпайся…»
«Я не хочу. Я должен умереть…»
«С чего ты это взял? Что за глупости в такой умной голове?»
«Я стал монстром, чудовищем. Рита умерла…»
«Рита умерла? Сегодня многие умерли, Танат. Приходи в себя, приходи».
Тело бывшего патологоанатома дернулось, как от разряда дифибриллятора.
«Почему ты назвал меня Танатом? И кто ты?»
«Танат не самое плохое имя для тебя. И ты прошел через смерть, знаешь ее…»
«Кто ты?»
«Я? Пока никто. Тот, кто поможет тебе стать самим собой. Хочешь?»
«Из-за тебя я не умер? Зачем это нужно?»
«Ты не умер из-за самого себя, ты не должен был умереть. И это просто нужно…»
Фигура, обвисшая на трубах забора, вздрогнула и начала подниматься. Он закричал…
«Больнобольнобольнобольно…»
«Терпи, это недолго. Все почти закончилось».
«А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!»
«Вот и все. Хватит орать. Открывай глаза, ну же!!!»
Он открыл глаза. Посмотрел вверх, на давно начавшее светлеть небо, покрытое зеленоватой сеткой. Вдохнул воздух, возвращаясь к жизни. Потом опустил взгляд.
Взглянул в бездонную пустоту глаз стоявшего перед ним. Его закрутило, всосало в их клокочущую серебром глубину. Бывший патологоанатом летел вперед, в то время как его тело возвращалось к жизни.
Сверкающий огнями тоннель, поворот, поворот, еще поворот. Его не удивляло происходящее. Трудно удивляться такому после того, как воскрес. Еще один кувырок вперед, все. Он увидел. Он понял. Он осознал…
Становившееся светлым небо смотрело в неправильный прямоугольник двора. Оно видело, как незаметно исчезла маленькая фигурка, растворившись в остатках ночных теней. И как потом существо, стоявшее возле громадной лужи собственной крови, пришло в себя.
Врач полностью перестал быть человеком.
Его имя стало тем, каким и должно было стать.
Именем посланца царства теней и смерти.
Танат понимал, зачем его вернули.
Мансур покрутил головой, пытаясь понять, что он может сделать. Толкнул дверь, которая подалась, заскрежетав. Почти выдрал карабин ремня, отстегиваясь. Вывалился из ставшего смертельной ловушкой салона. Попытался встать…
Его скрутило в спазме, затем стошнило чем-то непонятным, едким, обжегшим горло. По голове изнутри лупили кувалдой, и она кружилась так, что он даже не мог подняться.
Скрежет приближался, отдаваясь в гудящей пустоте, которая заняла место мыслей. Шаркающие шаги становились все ближе. Мансур застонал и попробовал ползти, стараясь отсрочить смерть, подходившую все ближе.
