подошел к двери, зацепил крюк левой руки на ручке и отступил, поднимая «кувалду». За дверью чуть слышно зашелестел плохо натянутый линолеум. Голем дернул дверь на себя, одновременно шагнув вперед и занеся руку для удара. Из двери выстрелила молния.
Живая, орущая что-то нечленораздельное и размахивающая заточенной штыковой лопатой. Кувалда с хрустом впечаталась в темечко Измененного, которого от удара согнуло пополам. За спиной Мирона со звоном вылетело стекло, впуская в операционную двух невысоких и гибких, мгновенно бросившихся на голема со спины. Из коридора влетели еще трое, сумевших столкнуть замешкавшегося Лешку с места.
Тот попытался выпрямиться, чтобы скинуть хотя бы одного из тех, что висели у него на спине. Ему это почти удалось: он смог ударом кулака зашвырнуть в угол того, что был побольше, одетого в донельзя рваный тренировочный костюм.
Мутант отлетел, взрыкнув и мгновенно вскочив на четвереньки, и увидел вжавшегося в противоположный угол Мирона. Жадно облизнулся, глядя на него безумными голодными глазами, и начал, пригибаясь, заходить сбоку, больше не вмешиваясь в ураган, воцарившийся посреди операционной.
Мирон в ужасе смотрел на то, что еще совсем недавно было, наверное, мальчишкой лет двенадцати- тринадцати, и никак не мог достать из-за спины зацепившийся за что-то АКСУ. Тварь пригнулась для прыжка и оскалилась.
Кир злился. Ходил кругами по собственной комнате на территории бывшего автохозяйства и доламывал остатки мебели. Обезьяна, сидевшая у двери в качестве сторожа, несколько раз порывалась выскочить, понимая, что Хозяин не в духе. Но каждый раз останавливалась, получив жесткий, как удар хлыста, мысленный приказ.
Недовольство Кира объяснялось просто: он не мог удерживать контроль над Стаей дальше чем на три километра, как ни старался. Из-за этого в его распоряжении остались теперь всего три обезьяны и две собаки. А ведь успел привыкнуть к той силе, что ему давали животные, а? С людьми тоже получалось не ахти, если честно. Сил на них приходилось тратить намного больше и отвлекаться от зверей, которые немедленно начинали самостоятельную деятельность. Зоотехник, разозлившись, саданул ногой по крышке низенького столика, разнеся его в щепки. Обезьяна попятилась в угол, присела на лысеющий зад, вытянув вперед заметно удлинившуюся морду, и подслеповато заморгала темными глазками.
В дверь деликатно постучали. Кир рявкнул:
– Кто там?
– Это Паук. Хозяин, можно войти?
– Входи.
В дверь протиснулся один из тех Измененных, которые не требовали постоянного контроля. Он остался в живых и прибился к Стае неделю назад, и только благодаря тому, что смог удивить Кира ударом, проломившим голову одной из собак. Загнанный в угол между высокими стенами автобазы, высокий, худой, с дополнительной парой верхних конечностей, он не испугался. Когда облезлая тварь с двумя головами кинулась на него, захлебываясь злым рычанием, Паук, не долго думая, пожертвовал нижними руками, которыми вцепился в мохнатые шеи. И пока клыки твари рвали плоть его рук, он схватил валяющийся рядом кусок арматуры и хладнокровно, парой ударов размозжил ей черепные коробки.
Кир остановил двинувшуюся в сторону Измененного Стаю и заговорил с ним. Как оказалось потом – абсолютно не зря. Он уже тогда задумывался о том, что иметь в подчинении нужно не только зверей. Пауку, который до Волны был обычным бомжом, идти было некуда. Так и получилось, что он прижился и притащил с собой еще двоих, которых знал по прошлой жизни.
К тому моменту, когда Радостный начали шерстить военные, у Кира уже сложилась самая настоящая команда. Стая и трое Измененных.
– Что такое? – Зоотехник внимательно посмотрел на Паука.
– Вроде как к станции что-то движется по «железке», Хозяин.
– Опять?
– Да скорее – снова.
Кир довольно хохотнул. Настырные вояки и прочие силовики вкупе с какими-то учеными продолжали радовать его своей глупостью, смешанной с храбростью. Начиная с третьего дня после Волны, получив, скорее всего, первые данные о состоянии воздуха и прочего, они сюда лезли очень активно. Те спецназовцы, с которыми Стая столкнулась утром первого дня, в счет не брались. Они были явно залетными ласточками, случайно прорвавшимися со стороны Черкасс. Безрассудный, хотя и храбрый поступок, ничего не скажешь.
Зоотехник вспомнил, как пожалел тогда о том, что не прихватил их оружие, но было уже поздно. Несколько автоматических стволов и сколько-то там патронов к ним – как в воду канули. Благо через пару дней их запас на территории Радостного стал резко пополняться. Военные решили вмешаться и превентивными мерами навести хоть какое-то подобие порядка. Не получилось.
Пущенные впереди наземных сил, заходящих с трех сторон на бронетехнике, несколько звеньев вертолетов оказались не готовы к сюрпризам. А сюрпризы заключались в громадных, живучих и крайне агрессивных, плюющихся кислотой крылатых тварях. Они, эти змеи-горынычи, умело зашли с тыла, разом обрушив на землю пять из восьми «вертушек». Поплатились жизнью трое из двенадцати тварей. И то, только одного сбили пулеметами. Остальных сбивали ракетами. Зверюшки бросились вдогонку за улепетывающими «крокодилами» с явным желанием завалить и их. Но не тут-то было. Неизвестно, что там произошло, этого Кир наблюдать не мог. Но грохотало очень даже неплохо, и назад вернулись всего шесть «птеродактилей». Так что, сами того не подозревая, военные облегчили жизнь Измененным в Городе. И к слову – одна «вертушка» грохнулась сама по себе, долетев до самого начала поселка, на Орлова.
И нет бы воякам тогда об этом задуматься… а ни фига. И лишь когда у них, на самом подъезде к Городу, начали глохнуть все «коробочки», только тогда кому-то там, за Чертой, как теперь ее стали называть, пришла в голову мысль о том, что что-то здесь не так. Феноменально просто все прояснилось: неизвестное поле полностью вырубает всю электрику и, соответственно, электронику в полосе, равной десяти метрам в ширину. А укатить вручную вперед БТР с полными баками и боекомплектом вряд ли сможет даже взвод спецназа. Вот и тогда не смогли и пошли пешком. Все, что случилось потом, Кир наблюдал с крыши девятиэтажки, находившейся как раз напротив въезда в Город. Туристский бинокль, который он взял в витрине магазина спорттоваров, оказался весьма кстати: он давал возможность оценить всю сложность ситуации, в которую попали силовики.
Как оказалось, Измененный Радостный приготовил им немало сюрпризов. Даже психика Кира, ставшая после недавних событий весьма сильной, не выдержала, и он блеванул. Было отчего…
Военные гибли прямо на глазах. Сразу две «двойки», пытавшиеся перебежками продвинуться к гаражному массиву, попали в мгновенно вспучившуюся большими пузырями черную лужу. И почти сразу ушли вниз. При этом они очень громко кричали, и кровь, которая пошла у них и через нос с горлом, и через уши, была видна в бинокль очень хорошо. Еще двое наступили на участок травы, который Киру с высоты был четко виден из-за странного стального отлива. И все. Их просто разрезало на много частей, быстро и донельзя кроваво. До окраины добрались человек десять, прошедших в прямом смысле «по трупам товарищей». А там их уже ждала Стая.
Что творилось на других окраинах, Кир узнал уже позже, от Паука и его товарищей.
Те, кто заходил со стороны газоперерабатывающего завода, попали под плотную волну обезумевших Измененных, которые бросились на прорыв. Измененные и военные положили много с обеих сторон, прежде чем отступить.
Колонна, шедшая со стороны реки и Ключей, напоролась на детский лагерь, находившийся в лесу. Военные, пробравшись через лес с минимальными потерями, решили изобразить благородство и начали прочесывать лагерь в поисках детей. Нашли… на свою голову. Про это Кир узнал от Багиры, как он окрестил девочку-подростка, с которой столкнулся в бывшем парке несколькими днями позднее. По-кошачьи грациозная девочка, превращенная Волной в идеальную боевую машину, рассказывала про это, умилительно щуря большие, неправдоподобно зеленые глаза с узкими вертикальными зрачками. Как подозревал зоотехник, она, скорее всего, и сама там неплохо повеселилась. Во всяком случае, к моменту встречи она обладала приличной коллекцией уже заживающих шрамов и следов пулевых попаданий.
Естественно, что на этом попыток прорваться военные не бросили. И в числе их «находок» оказались ни больше ни меньше, как паровозы, которые были извлечены из каких-то давно законсервированных складов.
