сказала, что вынуждена была жить с членом ЧК Константином Коневцевым: «… Он был мне противен, и я отдалась ему физически, почему и, не интересуясь их большевистскими делами, не расспрашивала его об их секретах. Помню, что за день, за два до объявления об убийстве 6. государя императора Коневцев днем, часа в четыре, зашел ко мне на квартиру и сообщил, что большевики 6. государя убили. Мне показалось, что говоря это, у него были на глазах слезы, и он как-то отвертывался от меня. Он же на мои вопросы сообщил мне, что его зарыли «там же, верно, во дворе», что в него было выпущено 52 пули. О семье же государя Коневцев тогда же сообщил мне, что она увезена в Невьянск. О наследнике сказали, что он умер. Было это 17-го, т. е. разговор мой с Коневцевым, числа 17 по новому стилю».
Соколов предпочел проигнорировать и это свидетельство.
Другой, более внушительный источник позволяет отказаться от версии расстрела. Летом 1918 года датчанин по имени Пауль Рее был вице-консулом Дании в Перми, к которой большевики отступили после бегства из Екатеринбурга. В 1967 году Пауль Рее, вышедший в отставку и живущий в Копенгагене, ответил на запрос британского исследователя об информации по делу Романовых. Он писал: «Моя информация о том, где и как погиб царь, отличается от результатов следствия, проведенного в Екатеринбурге. Я получил информацию от одного из тех, кто осудил царя на смерть, а затем сбежал в Пермь — тогда как следствие началось спустя некоторое время, после этого, когда виновные ушли на фронт или просто исчезли из Екатеринбурга…. Я уверен, что новости, которые я получил спустя несколько дней после происшедшего, достоверны во всех деталях… Царь был застрелен в лесу около ямы [шахта на поляне Четырех Братьев], куда его отвезли на автомобиле областного комиссара… поэтому история убийства царя — фальшивка». Рее также сказал, что он имел собственную информацию о судьбе семьи царя.
Но, к сожалению, его письмо никогда не было опубликовано, а Рее умер прежде, чем мы узнали о нем. Датское министерство иностранных дел утверждает, что оно не имело никаких официальных сообщений от него, и отослало нас в датские королевские архивы; это тупик, потому что документы, касающиеся королевской семьи или ее родственников, закрыты в течение 100 лет.
Источник, который Рее цитировал, не мог бы быть лучше — «от одного из тех, кто осудил царя на смерть». Главные екатеринбургские комиссары действительно уехали в Пермь после падения Екатеринбурга в июле 1918 года, и Рее мог бы встретиться со своим информатором именно там. Они единственные из всех, кто знал, что случилось с царской семьей. Рее говорит, что царь был застрелен после того, как его увезли на автомобиле «областного комиссара», так же, как и в рассказе Домнина, в котором говорится, что Николай был увезен «председателем Совета». Это мог быть только Белобородов, председатель Уральского областного Совета, и кажется вероятным, что он или кто-то из его коллег в руководстве, действительно сопровождали царя к месту расстрела.
Заключим этот обзор отдельных источников неизвестной советской статьей, самой ранней из всех, которая была повторена несколькими европейскими газетами восемь дней спустя после исчезновения Романовых, со ссылкой на «Правду», как на источник.
Вот что там было написано: «…утром 16 июля бывшего царя, сопровождаемого двумя вооруженными красноармейцами, вывезли из его тюрьмы в район военных действий вне города, где его ждали более десяти красноармейцев. Председатель Совета зачитал постановление о расстреле, в ответ на это бывший царь попросил разрешения увидеть жену, прежде, чем его расстреляют, и сказать несколько слов своим детям. В этом ему отказали. Царь, не сопротивляясь, и совершенно поникший, стоял перед красноармейцами, и его расстреляли. Тело бывшего царя увезли на машине».
Эта большевистская информация очень похожа на другие истории одиночного расстрела. Местоположение — «район военных действий вне города», а мы знаем, что большевики действительно использовали район Четырех Братьев для военных маневров. И опять же присутствие председателя Совета.
Описанная картина в целом соответствует общему стилю расстрела в то время — заключенные обычно вывозились или выводились из города, а затем расстреливались в каком-либо укромном месте в лесу около удобной канавы или шахты. На этот раз советская версия была вызвана утечкой информации, просочившейся прежде, чем официальная пропагандистская машина выплеснула поток выдуманной информации о расстреле Романовых.
Эта и другие истории соответствуют утверждению генерала принца Макса Бадена, что царь был расстрелян красноармейцами отдельно от всех. Он утверждал это еще до того, как кто-либо опубликовал сведения из немецких источников. Учитывая то, что мы теперь знаем о немецкой причастности, принц имел серьезные основания для того, чтобы быть хорошо информированным.
Полная версия, изложенная в «Правде», содержит больше деталей, включая рассмотрение событий, которые произошли незадолго до расстрела Николая, и которые полностью укладываются в рассматриваемую историю. Царь, как говорилось в сообщении, был вывезен из Екатеринбурга в середине июня, а затем его снова вернули в город. В то время, прежде чем он был расстрелян, была попытка покушения на его жизнь… «во время которой была брошена бомба». Если бы историки когда-либо рассмотрели этот ранний рассказ о смерти царя, то они, вероятно, отклонили его как большевистскую ложь, или дезинформацию для того, чтобы убийство казалось более законным. Они, возможно, утверждали бы, что не было никаких подтверждений другими источниками, включая, например, ссылку на историю с брошенной бомбой. Эксперты сказали бы, что все это просто мусор в истории, поскольку нет ни одного упоминания об этом во всей обширной литературе о последних днях жизни царя в Екатеринбурге.
Они не правы. Чисто случайно мы нашли упоминание об этом в частном письме, написанном Паулем Рее, датским вице-консулом своей матери. Он написал его при кратковременном посещении Екатеринбурга, приехав из Перми, где он жил и работал: «В то время, когда я был там, за забор дома, где жил царь, была брошена бомба. Было много шума и небольшие повреждения. Шум и пыль скрыли бросившего человека, который ушел. На следующий день не было уже никаких следов. Говорили, что наследник царя умер от испуга и тайно был похоронен, некоторые говорят, на тюремном дворе… Я думаю, что это устраивало правительство в Екатеринбурге. Я не верю, что Алексей умер от испуга».
Независимо от результата, и независимо от повода, ясно, что случай с бомбой был. Этот случай, должен был бы быть замечен окружающими, и должны быть разговоры, хотя бы в течение одного дня, но об этом нигде не упоминается. Даже Томас Престон не упомянул об этом. Но если те, кто наблюдал за домом, не заметили шум, вызванный бомбой, то, возможно, они могли не заметить и вывоз членов императорской семьи на автомобиле с небольшим сопровождением среди белого дня? Случай с бросанием бомбы подтверждает рассказ, приведенный в «Правде», который соответствует, в свою очередь, рассказу Домнина.
Упоминание о том, что царя вывозили из Екатеринбурга за месяц до его расстрела, является уникальным, но не обязательно неправдоподобным. «Правда» даже не пыталась объяснить, почему Николай был вывезен временно из города, но, опираясь на все выше сказанное, можно предположить, почему это было сделано.
Документы говорят, что это случилось в середине июня, как раз в то время, как мы знаем, когда кайзер делал последние предложения, касающиеся немецкой помощи царю. Временный вывоз Николая, возможно, в этом случае можно объяснить следующим образом; возможно, большевики организовали встречу между царем и немецкими посланниками — конечно, это должно быть проведено под контролем и без утечки информации наружу, и, тем более, без какого-то упоминания об участии Берлина. Это могли бы быть и просто переговоры между большевистским руководством и Николаем о сроках, когда его могли бы вывезти.
Независимо от повода для переговоров, имело бы смысл договариваться с царем подальше от любопытных глаз в Доме Ипатьева, подальше от влияния на него царицы и, естественно, в условиях полной секретности. И только после этого могли бы быть приняты какие-то окончательные решения.
Учитывая все, что мы узнали, мы можем сформулировать нашу гипотезу о жизни в Доме Ипатьева в первые две недели июля 1918 года, которые завершили судьбу царя Николая.
Как мы знаем, в конце июня, в то время как переговоры с немцами продолжались и в Москве, и возможно в Екатеринбурге, комиссара Голощекина вызвали из Екатеринбурга в Москву для консультаций. Мы знаем, что он встречался с председателем Центрального Исполнительного комитета Свердловым, и, вероятно, виделся с Лениным. Был поднят вопрос о Романовых, в частности о том, чтобы изменить охрану в Доме Ипатьева и гарантировать соответствующую защиту императорской семье. Но прежде, чем Голощекин
