соответствующему ее представлениям о мужчине интересном или полезном? Пырван парень не глупый – после первой же ее атаки, проведенной по всем правилам искусства, он отметил про себя: 'Нет, не по Сеньке шапка' – и держался настороженно. Однако не смог устоять и поддался очарованию опытной соблазнительницы. В тот же вечер они очутились в пустующей квартире какого-то ее знакомого. Там ничего такого не произошло, если не считать объятий и поцелуев, которые с трудом вымолил нетерпеливый любовник. 'Нет, нет, пойми меня правильно – это не просто каприз, это нечто более… серьезное. Боюсь, мы все испортим, если…' – так говорила она, а он, хотя и не верил, не хотел бросать начатое на полпути, да и не мог. Когда они наконец расстались, он брел по опустевшим улицам по уши влюбленный, а сердце его, казалось, вот-вот выскочит из груди. Его не оставляло предвкушение чего-то очень радостного.
Следующее свидание состоялось через три дня в том же кафе 'Варшава'. Пырван тем временем сумел кое-что разузнать о своей даме и совсем повесил нос: 'Не придет. Поиграла со мной, как кошка с мышкой, теперь небось рассказывает дружкам, как ее тискал этот грубиян'. Однако она пришла, да еще в необычно будничном туалете – в брюках и куртке; вероятно, чтобы не шокировать завсегдатаев. Пырван не показал своей радости, держался холодно:
– Почему вы выбрали именно 'Варшаву'? И что вас занесло сюда в прошлый раз? Это место не для таких, как вы.
– Ради тебя, – ответила она без тени кокетства и потупилась.
– Но вы же меня совсем не знаете. Как же так?
– А почему ты так в этом уверен? Может, и знаю.
– Откуда? Уж не в спортивном ли зале мы встречались? – рассмеялся он. – С каких пор вы проявляете такой интерес к борьбе?
– С тех пор, как тебя увидела. Случайно. Одни знакомые меня захватили на соревнования и…
– Вот уж не знал, что я такой красавец.
– Не красавец, но мне нравишься! – И она глянула ему прямо в глаза, да так, что будто по сердцу полоснула… – Ладно, давай прекратим этот допрос, – сказала она. – Будешь продолжать в том же духе, я просто уйду и больше ты меня не увидишь. Выбирай, Медвежонок.
– Что вы будете пить?
– А ты?
– Я ничего – режим.
– Тогда и я ничего.
– Нет, так нельзя.
– Почему же нельзя? Тебе не достаточно того, что мы вместе?
Теперь он опустил глаза и долго не смел поднять. Ему казалось, что все присутствующие знают, что между ними происходит. Он и гордился, и стыдился одновременно. Но внутренний голос, тот, что обычно его предостерегал, звучал все слабее. С чего бы мне себя недооценивать? – подбадривал он себя. Прежде всего она женщина. Все эти слюнтяи ей просто надоели…
Час спустя, пригубив вторую рюмку коньяку, Десислава как-то по-особенному улыбнулась и сказала:
– Знаешь, я так рада, что ты не… – Она споткнулась на полуслове и, чтобы не продолжать, отпила еще глоток.
– Что я не что? – спросил он настоятельно.
– Ну, что ты не… бессловесный. Я думала…
– Бессловесный? А, ну да, спортсмен! Гожусь только на то, чтобы уложить кого-нибудь на лопатки, больше ни на что.
– Что ж, и это немало!
– Вы считаете?
– Уверена!
Когда они вышли из 'Варшавы', Десислава (в кругу друзей ее звали Деси) захотела взглянуть на его обиталище. Пырван ужасно смутился. Хозяева, сосед, беспорядок, немытая с позавчерашнего дня посуда. Она убежит, как только переступит порог и увидит примитивную вешалку и висящие на ней вперемешку одежки и белье. А вырезки из журналов по стенам? Плитка и жирные пятна вокруг нее? Нет, это невозможно, абсолютно невозможно!
– Сроду не видела, как живут студенты. Мне просто интересно. Ну что, приглашаешь?
– Но мы… там… мы не можем там остаться.
– Кто знает…
В это слово она вложила всё.
Они пошли пешком, под руку. Прохожие оглядывались им вслед. Соседа они отправили в кино и остались одни в комнате, где в углу стояли тяжелые гири. Деси попробовала поднять одну, после чего взглянула на него вдруг потемневшими глазами и спросила:
– Слушай, Медвежонок, ты и вправду такой сильный?
'Я ей нравился, – с горечью вспоминал Пырван много времени спустя, после печального финала этой истории. – Она была, как вам сказать… была мной довольна, но только когда мы оставались наедине. На людях же, несмотря на все старания, все выглядело иначе. Впрочем, и это входило в правила игры. Ей ведь было нужно, чтобы я расспрашивал, в чем дело. И выходило, что от меня зависит, будет она меня стыдиться или нет. Ничтожная операция – и больше ничто не омрачало бы наших отношений. А может, и вправду она меня стеснялась? Откуда мне знать? Такие женщины опасны для всех, включительно и для самих себя. Она, наверное, сама не отдавала себе отчета в том, что я ей нравлюсь, – просто мысли такой не допускала… Какой-то там спортсмен, да вдобавок ко всему – борец. Так что перед теми, кто ее нанял, она притворялась, будто для нее это мука мученическая, тяжкий труд, да и к тому почти задаром – надо же было выклянчить побольше денег. На самом же деле отнюдь не мучалась, я уверен. Даже в первый раз, когда мы вытурили моего соседа по комнате. Я был настолько счастлив, что мне и в голову не пришло… да и она тогда… вопрос ее прозвучал совсем естественно, сцена ревности, которую она закатила, тоже была убедительна… В такие минуты женщины каких только глупостей не говорят, и чем глупее, тем больше удовольствия доставляют мужчине. Так и со мной произошло. Мы лежали под одеялом, умиротворенные, спокойные, и вдруг она, опершись на локоть, взяла мою руку, наклонилась над ней и спросила:
– Это еще что такое?
– Ты что, не видишь? Татуировка.
– Кто она? Только не вздумай говорить, что никто! Я хочу все о тебе знать!
– Ну, ладно, одна девушка.
– Может, твоя первая любовь?
– Я уже не помню.
– Она мне отвратительна! Боже, что за вкус! Хотя я забыла, что ты из деревни.
– Да, из деревни, не то что твои…
– Медвежонок, веди себя прилично! Чего доброго, выведешь меня… Бинт у тебя здесь найдется?
– Найдется, а зачем?
– Сейчас же принеси. Не хочу на нее смотреть.
Я сунул руку под одеяло.
– Ну что, теперь довольна?
– Нет, подожди, я хочу ее как следует рассмотреть. Давай руку!
Она нагнулась еще ниже. В глазах у нее… Нет, тогда в ее глазах ничего такого не было. А может, я просто не помню. Наверное, было, в конце концов, кому охота покупать кота в мешке.
– И ради этого ты на всю жизнь испортил себе кожу?!
– Людям нравится.
– Людям. Каким именно? Любопытно было бы узнать… Ладно, об этом в другой раз. Во всяком случае, ты ужасно меня расстроил, вот уж не ожидала…
– При чем тут я? Если бы мы познакомились раньше…
– И сейчас не поздно, – сказала она насмешливо. – Мне было бы весьма приятно красоваться на другой твоей руке.
– А почему бы не около сердца? – спросил я.
