Грейндж медленно стянул с ее ноги носок, так же медленно прошелся пальцами по ступне. Опасный массаж, но как же это было приятно!
– Теперь я найду какую-нибудь другую работу, – наконец пробормотала Сирена, отводя глаза от его насмешливого взгляда.
– Какую?
– Какую угодно. Этому я тоже научилась у отца: когда надо заработать на жизнь, берись за любое дело. Я работала у юриста, у продавца подержанных автомобилей, у помощника шерифа, продавала недвижимость. Это было очень скучное занятие. Еще я помогала двум архитекторам, вела переписку у дизайнера и даже работала с человеком, который угодил в тюрьму за уклонение от налогов.
– Столько всего?
Сирена кивнула.
– У одной дамы была фантастическая компьютерная программа, которую она пыталась продать. Мы с ней понимали, что это произведет настоящую революцию в страховом деле. Только из-за волокиты с патентом ничего не вышло. А потом я решила попробовать что-нибудь новенькое.
– Вы пытаетесь установить мировой рекорд по количеству мест работы?
– Я понимаю, что складывается именно такое впечатление. Отец, в конце концов научился делать то, что ему нравилось, и при этом платить по счетам. Он даже умудрялся заниматься своим хобби – собирать коллекцию. Я пока еще не достигла такого успеха, но когда-нибудь…
– А тем временем вы хватаетесь за что придется?
Сирене не очень понравилась такая формулировка.
– Не вижу тут ничего плохого. Папа был цыганом, и я цыганка.
– Ну какая же из вас цыганка?
– А что?
– Цыганки черноволосые, по крайней мере в фильмах.
– Нельзя верить всему, что показывают в фильмах. Это порождает иллюзии. Хотя мой отец всегда жил иллюзиями и меня тем же заразил.
Грейндж разминал ей пальцы. Потом он мягко и сильно нажал большими пальцами на подъем, и каждая клетка ее тела откликнулась на это нажатие. Надо его остановить…
Но было уже поздно. Его пальцы поползли вверх. Она почувствовала их на щиколотке, потом на икре. Он тщательно массировал каждый дюйм ноги, поднимаясь все выше, пока не добрался до колена. Сирена закрыла глаза.
– Я вас усыпил?
Сирена с усилием выпрямилась.
– Нет, нет, я просто задумалась.
– О чем?
– Я подумала, что завтра мне надо добраться до мамы. – Сирена высвободила ногу, но, когда он наклонился и взялся за другую, не остановила его. – После развода она снова вышла замуж. Он адвокат, и неплохой. А у мамы агентство по продаже недвижимости. Когда мать с отцом развелись, мне было тринадцать. И никто даже не подозревал, что у нее такие деловые способности.
– Гмм. – Грейндж медленно стащил с пятки вторую мокрую кроссовку. – Значит, тринадцать лет вы путешествовали вместе с родителями. Жизнь на колесах?
Трудно было понять, одобряет он это или порицает.
– Можно сказать и так. Если я правильно помню, я сменила одиннадцать начальных школ и шесть средних после развода родителей. Я бегло говорю по-испански, по-французски и по-немецки, и если надо, могу сойти за австралийку.
– А вам накогда не хотелось пустить корни?
Мать тоже не раз задавала ей этот вопрос.
– Когда как, – ответила Сирена, в то время как Грейндж начал массировать вторую ногу. Надо каким- то образом скрыть, какое впечатление это на нее производит. – Если бы у меня был такой вот дом, как этот, может быть, и захотелось бы.
Грейндж рассмеялся.
– Это квартирка для прислуги. А я здесь всего два дня и не собираюсь задерживаться больше, чем будет необходимо.
– Необходимо?
Грейндж водил подушечками пальцев по щиколотке, затем по икре, закатывая вверх промокшие слаксы. Почувствовав, что она вот-вот начнет извиваться от этих прикосновений, Сирена стиснула зубы.
– Я здесь потому, что мой дядюшка Гэллам старый упрямец и у него сейчас грипп.
Сирена хотела послушать про дядю Гэллама и про то, что заставило человека из Сан-Франциско поселиться в старой квартирке над захудалой станцией. Ей хотелось узнать также, чем он зарабатывает на жизнь, один ли он сюда приехал и нельзя ли попросить его не выпускать ее ногу из рук всю оставшуюся жизнь. К несчастью, именно в этот миг ее пустой желудок во всеуслышание объявил, что завтрак был давным-давно.
Грейндж засмеялся.
– И я чувствую точно то же самое. Кроме того, я же обещал вам горячий шоколад.
Сирене еще были нужны горячий душ и чистая сухая одежда. Желание избавиться от мокрого тряпья перечеркнуло последние сомнения относительно того, стоит ли ей здесь оставаться.
– Здесь есть горячая вода?
– Слава Богу, да. Еще утром я принимал душ. А почему вы спрашиваете?
Неужели это так трудно понять?
– Да потому, что я готова отдать все на свете за горячий душ. – Сирена оглядела себя. Черт возьми, она все равно что голая. – Горячий душ и что-нибудь надеть. – Она взглянула в ближайшее окно. Судя по тому, что она там увидела, снегопад не прекратился. – Проклятье! Все мои вещи в багажнике.
– Не стоит беспокоиться. Я сейчас что-нибудь подыщу, – сказал Грейндж и отпустил ее ногу.
– Да нет, это необязательно.
– Обязательно. Иначе одному из нас придется вылезать наружу. Сражаться с вьюгой, надевать мокрую обувь. – Он покосился на свои разбухшие от воды сапоги. – Знаете что, полезайте-ка в ванну, а я тем временем состряпаю какую-нибудь еду.
Плачевный опыт общения с Сеймором подсказывал Сирене, что в этом предложении может таиться нечто подозрительное. Но она так вымоталась. Машина все равно была не на ходу. Она не могла добраться до своих вещей, не выходя на мороз. А здесь было так тепло и сухо… и Грейндж уже открывал холодильник.
– Вы уверены, что с моей «тойотой» ничего не случится?
– Абсолютно. Вряд ли воры рискнут высунуть нос на улицу в такую ночь.
– Надеюсь. Все мое достояние лежит в этой машине.
– Достояние?
– Я говорю о вещах, которые коллекционировал мой отец. Если с ними что-нибудь случится… – Она не закончила фразы.
– Все будет в порядке, поверьте моему слову. Если верить синоптикам, метель продлится всю ночь.
– Вы правы, – сказала она более для себя самой, нежели для него.
Кто-то – возможно, сам Грейндж – постарался привести ванную комнату в соответствие с гигиеническими нормами. Старомодная ванна сияла, а в воздухе стоял запах чистящих средств. На полу лежал новый пушистый коврик, огромные купальные полотенца были неправдоподобно мягкими на ощупь. Прикрыв за собой дверь, Сирена поспешно стащила одежду, бросила ее на пол и снова была приятно удивлена, обнаружив новый наконечник на старом, но исправном душе.
Грейдж сказал правду: в горячей воде недостатка не было. Представляя себе, как она сейчас выльет на голову целый флакон шампуня, а на застывшее тело хлынут горячие струйки, Сирена отодвинула
