всем своим видом он напоминал обычного наркошу.
– Почему ты так решил? – удивился Гуров.
– Да видел я их на своем веку. У них у всех что походка, что одежда – все как по шаблону.
– А куда он направлялся? В сторону машины?
– Вот именно. Поэтому я и поспешил вернуться. Знаю я таких типов – вечно норовят куда-нибудь залезть да что-нибудь украсть, что плохо лежит. Вот только продавщица никак не могла найти мне сдачу с тысячной купюры.
– Сколько ты пробыл в аптеке? – решил уточнить Лев, вспоминая точное время убийства бизнесмена.
– Порядка десяти минут.
– Долго. За это время могло произойти все, что угодно, – задумчиво проговорил Гуров. – С этого момента расскажи все свои действия поминутно. Это очень важно.
– Когда я вышел из аптеки, мимо пронеслась машина.
– Что за машина? Номер не запомнил?
– Да она пронеслась, как черт на колесиках. Какая-то иномарка, если не ошибаюсь. Номеров не видел. Помню только, что у нее что-то с глушителем было. Как будто его совсем не было. Она работала, как трактор.
– Хорошо. Дальше. – Лев снова сделал какие-то пометки в блокноте.
– Когда я вышел из-за угла дома, то увидел, как к машине приближается этот полупокер.
– Постой, постой. Какой полупокер?
– Да этот, ваш Нечаев.
– Так-так. Не торопись, Илья. Вспоминай каждую деталь.
– Да я все помню, полковник, не переживай, – спокойно пообещал Соболев и продолжил: – Смотрю, он идет к машине. Даже издалека было видно, что он пьян. Я думаю: дай-ка посмотрю, чего ему надо. Остановился и смотрю, что будет дальше. Тогда я еще подумал, что он по пьянке решил выяснить отношения. Был там у нас с ним один случай…
– Я в курсе про тот случай, не отвлекайся, – перебил его Лев.
– Остановился, смотрю. Он, значит, подходит к машине, заглядывает внутрь, а потом побежал как ужаленный. Я не понял, что произошло, но в душе что-то неприятно екнуло. Я к машине – а там Яков Соломонович за рулем с простреленной головой.
– А почему ты не бросился вслед за Нечаевым? – После долгого молчания Стас наконец решил, что теперь и он может задать несколько вопросов.
– Я же видел, что это не он стрелял, да и не до него мне тогда было. А если быть до конца честным, я в тот момент здорово растерялся. У меня в голове сразу пронеслись все дальнейшие последствия этого убийства, и я решил сбежать.
– Но почему? Ты ведь не дурак и мог с легкостью выйти из этого дела сухим. Взять хотя бы продавщицу из аптеки, – начал объяснять Гуров, которому теперь все стало понятно.
– В тот момент я думал о другом.
– О чем же?
– О том, что я главный подозреваемый и что никто не захочет искать настоящего убийцу, которым, скорее всего, был наемный киллер, – все повесят на меня. Сколько таких случаев было в моей практике – не счесть. В девяностые сами, наверное, помните, как каждый день кого-то заказывали. И что? Хоть кого- нибудь нашли? – спросил Соболев, и сам же ответил на свой вопрос: – Нет, не нашли!
– Ладно. Все понятно, Илья. Видимо, ты стал терять выдержку и профессионализм, раз не успел заметить, что в Розенберга стреляли из переделанного газового пистолета. Но я сейчас не об этом. Тебе придется пробыть здесь какое-то время, и, если твои показания подтвердятся, бояться тебе нечего. Могу пообещать, что в любом случае ты не будешь отвечать за то, чего не совершал.
– Я на тебя надеюсь, полковник.
Гуров уже собрался уходить, но у дверей вдруг задержался и спросил:
– Скажи Илья, ты знаешь, кто мог желать смерти Розенбергу? Например, его бывшая жена Альбина или его партнер Тарханов?
– И тот, и другой, и еще человек десять, не меньше. Яков Соломонович был богатым, и его миллионы многим не давали спокойно спать. Но, сам понимаешь, полковник, ни одного из них прижать тебе не удастся. Даже если ты найдешь исполнителя, его показания против их адвокатов и гроша ломаного стоить не будут.
– Понимаю, – вздохнул Гуров, пытаясь припомнить, кого из заказчиков громких убийств посадили за последние десять лет, но так и не вспомнил. Даже если находили киллера и он показывал на кого-то из власть имущих, все равно у следствия не было никаких доказательств.
Через два часа Лев уже был в кабинете Орлова с докладом. По правде говоря, хоть ему и удалось распутать сложный клубок и понять, что ни Соболев, ни Нечаев не имели к этому убийству никакого отношения, настроение у него было хуже некуда. Эта победа означала только одно – надо начинать все сначала.
– Начинай с главного, Лев Иванович. Нас с полковником интересует только одно: кто из двух задержанных является настоящим убийцей?
Гуров смотрел на генерала и уже заранее предполагал, как изменится его лицо в следующую минуту, когда он скажет, что настоящий убийца еще на свободе. Но Гуров не стал, что называется, рубить сплеча, а постарался как-то смягчить свой доклад, вернее, результаты своего расследования за последние двое суток.
– Телохранитель Соболев в момент убийства находился в ближайшей аптеке, что подтверждает сама продавщица, она опознала его по фотографии. Он чисто физически не мог находиться рядом с убитым в момент преступления. Дальше – Нечаев, – продолжал Лев, понимая, что данном случае промедление смерти подобно. – С этим тоже все понятно. Не был, не убивал, в общем, тоже не имеет к убийству никакого отношения. Все факты его невиновности подтверждаются показаниями свидетелей, да и пистолет, как вы помните, полностью чист. Был куплен им для самообороны.
– Нет, ну, нормально! А? – первым не выдержал полковник Бабенко. – Что это получается, полковник Гуров? Прошло двое суток, а вы приходите и заявляете нам, что у вас нет никаких подвижек по делу? Где ваш хваленый профессионализм, о котором все так любят говорить?
Лев видел, как полковник буквально накручивает себя да еще пытается выставить его, Гурова, виноватым. «Хорошо еще, что Орлов знает меня не первый год и понимает всю суть проблемы», – пронеслось у него в голове.
– Моя вина здесь, безусловно, есть, но вы сами должны понимать, что, если бы Соболев не сбежал с места преступления, а показал бы с самого начала то, что произошло на самом деле, мы бы двигались совсем в другом направлении.
– Я тоже так думаю, – поддержал его генерал, глядя на Бабенко.
– Что вы предлагаете, полковник Гуров? – сквозь зубы процедил тот.
– Из показаний Соболева мы выяснили, что за несколько минут до рокового выстрела там проходил неизвестный мужчина в капюшоне. Он мог видеть убийцу. Кроме того, проезжала машина со сломанным глушителем.
– И что это нам дает? Этим прохожим мог быть кто угодно. Где вы собираетесь его искать, полковник?
– У нас в том районе неплохая агентурная сеть, поэтому постараемся выяснить все в кратчайшие сроки, – пообещал Лев, хотя на самом деле лукавил, говоря об отличной агентурной сети. Это Стас сказал, что у него там есть парочка хануриков, которые, возможно, могут что-то и знать. Но сейчас Гурову не хотелось усугублять сложившееся положение, и он немного приукрасил свои возможности.
– Сколько времени тебе понадобится, Лев? – Генерал смотрел на Гурова с надеждой в глазах.
– Я помню о сроках, товарищ генерал. – Лев попытался придать своему ответу хоть намек оптимизма, но у него это плохо получилось. Он и сам понимал, что в данной ситуации, когда оставались только одни сутки, надеятся можно было лишь на чудо. Но, как известно, чудес в нашей жизни не бывает…
Вернувшись к себе в кабинет, где его дожидался Крячко, Лев тяжело опустился в
