– Ничего я про вас не наговорил! – с некоторым раздражением бросил Артем. – А вот у вас точно прокольчик случился. Заварили такую кашу, что некоторые до сих пор расхлебать не могут. Один сбежал, другого чуть не прибили, третьего, вашего покорного слугу, напугали до смерти. Я этого не стыжусь говорить, потому что в Шаолине не обучался. Для меня и один противник – вещь нежелательная, а когда их несколько, с кастетами и цепями…
– Господи, какие кастеты?! О чем вы?! – в полном отчаянии спросил Андрей. – Я ничего не понимаю!
– После того как вы устроили моему другу отмазку в виде фирмы, которая называлась «L-Интро», все это и началось! – сказал Артем. – Не знаю, что там у вас произошло, но моя спокойная жизнь после этого кончилась. Так что нечего на меня пялиться, как на врага народа. Наворочали дел – отвечайте! Или вам нравится только бабки брать?
– Ну ладно! Бабки, наверное, и у вас отвращения не вызывают. Мы их не крадем, между прочим. За ту же фирму вашему другу предоставлялась подробная смета, и он оплатил ее без разговоров – разве нет? Какие теперь претензии?
– Претензии у милиции, – напомнил Гуров. – И вовсе не по тем бабкам, которые вы взяли по смете. Во всяком случае, пока… Нам интересно, как так получилось, что вы под крылом несуществующей фирмы умудрились пригреть преступника?
– Никого мы не пригревали, – пробурчал Андрей, постепенно делаясь неприступным. – И вообще, никакой информации по нашей работе я давать не уполномочен. Разбирайтесь с хозяином, с Аркадием Свидерским. Это его дело – давать вам сведения или не давать. Между прочим, он сейчас находится как раз у ваших коллег. Здесь неподалеку как раз отдел внутренних дел. Аркадий Иванович пошел сейчас к начальнику. Решать один вопрос.
Андрей опять оживился, заговорил значительно, рублеными фразами. Кажется, он решил произвести на Гурова впечатление знакомствами своего шефа.
– Годится! – обрадовался Гуров и по-свойски присел к столу. – Вы разрешите позвонить? Спасибо. Значит, говорите, он тут рядом? Я как раз отлично знаю начальника вашего отдела. Это очень удачно, что ваш Свидерский туда пошел!
Мысленно Гуров посмеялся над вытянувшимся от разочарования лицом молодого человека, быстро порылся в своей записной книжке, нашел нужный номер и набрал его.
– Григорий Алексеевич! Приветствую! Полковник Гуров тебя беспокоит! Не забыл такого? Вот и отлично! Как дела? Детишки как, жена? Ну и отлично! А я что тебя тревожу – мне доложили, что к тебе один человек подойти должен. То ли он у тебя уже, то ли вот-вот появится. Некий Свидерский – слышал? Не только слышал, но и видишь воочию? Значит, верно меня информировали! Так ты мне вот что скажи, как на духу: ты что за дела с этим человеком имеешь? Ты, Григорий Алексеевич, имей в виду, что он у нас скоро свидетелем пойдет по одному весьма щекотливому делу. Так что если ты вдруг какие-то услуги ему оказываешь, то лучше сначала со мной посоветуйся, ладно? А то есть такое предположение, что в ходе расследования он свой статус свидетеля может поменять… Так что ты поосторожнее с ним, ладно? Все понял, да? Ну и отлично. Привет семье!
Гуров положил трубку и весело посмотрел на вконец расстроенного молодого человека.
– Есть у меня такое ощущение, что ваш босс с минуты на минуту появится здесь, – объявил Гуров. – Они с начальником милиции только-только собрались решать вопрос, и тут позвонил я. Можно сказать, вовремя, а то черт его знает, что за вопрос он опять мог решить. Мошенник-то по-прежнему на свободе.
– Вы извините, но лучше бы я вам вообще ничего не говорил! – с обидой сказал Андрей. – Я из-за вас работу теперь могу потерять.
– Это пока на воде вилами писано, – успокоил его Гуров. – У меня такое впечатление, что в скором времени вы тут все можете работу потерять. Если не представите убедительных доказательств своей непричастности к афере.
Андрей хотел что-то сказать, но посмотрел на Гурова и только рукой махнул. Артем Парфенов откровенно посмеивался. Ему доставляло удовольствие сознание того, что не он один стал объектом унижения в этой истории. Гуров, правда, не ставил целью унизить сотрудников алиби-агентства, хотя и не скрывал, что испытывает к ним некоторую неприязнь. Он не был уверен, что те заняты таким уж благородным делом. По его мнению, фабрикация алиби в любом его виде попахивает нарушением закона или, во всяком случае, предоставляет желающим широкую лазейку для его нарушения. Это было одно из таких новшеств, которое Гуров непременно бы запретил, если бы был большим начальником. Вслух он этого не объявлял, прекрасно отдавая себе отчет в том, что его не все поймут.
Действительно, через каких-то десять минут распахнулась дверь, и в офис размашистым шагом влетел еще один молодой человек, в тонком светлом плаще нараспашку, в кристально-белой рубашке с галстуком и в сером костюме. Он и сам был совсем белый, почти альбинос, отчего Гуров про себя окрестил его тут же «светлым образом». Но зол был «светлый образ» страшно.
Он сильно хлопнул дверью, еще на ходу оглядел присутствующих, чуть дольше задержавшись взглядом на Гурове, а потом с размаху упал в кресло, стоящее в углу комнаты у окна, забросил длинные ноги на широкий подоконник и небрежно закурил выхваченную из внутреннего кармана сигару.
– Ну, здравствуй-здравствуй, Артем! – саркастически сказал он. – Услуга за услугу, как говорится! Я тебе помог, а ты мне за это в карман насрал! Отлично! И ты, Андрюша, молоток! Между прочим, из-за тебя сейчас важный заказ накрылся. Этот человек был для нас очень важен, но теперь мне остается только сказать ему: извини, но по милости своих сотрудников алиби тебе создать я не могу – договоренность сорвалась, заходи в другой раз. Но другого раза не будет!
Он полоснул сигарой в воздухе с такой яростью, словно это была опасная бритва. Психолог Андрей совсем поник. Он смотрел на своего босса, как побитая собака, и, видимо, прикидывал, куда пойти проситься на работу. У Артема Парфенова тоже испортилось настроение. Лицо его сделалось замкнутым и неприветливым. Гуров понял, что пришел его черед.
– Вы извините, но, по-моему, вы еще мне не дали вводную! – с простодушным видом сообщил Гуров. – Остальных-то уже построили, а меня не заметили, что ли… Кстати, разрешите сразу представиться – старший оперуполномоченный по особо важным делам полковник Гуров. В некотором смысле, не совсем теперь посторонний для вас человек, потому что дело у вас особо важное получается… А вы, надо понимать, Аркадий Иванович Свидерский? Очень приятно.
Белесое лицо Свидерского потемнело. Он с неприязнью взглянул на Гурова, но в последний момент сдержал себя и даже, подумав, убрал с подоконника ноги.
