кредитный билет. Пять тысяч! Годовой доход нашей фермы вместе с дедовским хутором, если сдавать урожай мистеру Хоуку, конечно. Четверть стоимости этого челнока вместе с киборгом «Альфа-47-01», но без заправки!
– «Богомол» оглядел присутствующих и остановил свои телескопические глаза на мне.
– Скажи-ка, парень, какой тебе цвет нравится? – зашевелились жевала под носом у «богомола». – Черный или красный?
– Красный! – не колеблясь заявил я.
«Богомол» кивнул, разменял кредитку на большую перламутровую фишку и поставил ее на красное. Крупье кинул шарик, он поскакал по полированному дереву, и «богомол» отвернулся.
– Восемнадцать, красное! – скучным голосом заявил крупье, двигая к «богомолу» большую кучу фишек. – Поздравляю вас!
«Богомол» поменялся в цвете – только что он был темно-бурым, а теперь зеленел, как молодая травка. Трясущимися клешнями он придвинул к себе выигрыш и снова глянул на меня.
– Ты приносишь удачу, парень! – проскрипел игрок и протянул мне красную фишку. Сто кредитов! Таких денег я отроду в руках не держал.
Разменяв все на наличные, «богомол» с гордым видом вышел, едва не ударившись плоской головой о карниз, а я небрежным движением кинул крупье карточку. Не с сотней, конечно, а с теми двенадцатью, что остались от кабана. И поменял на фишки по полкредита. Играть так играть!
Что ни говори, а игра захватывает. Я даже не заметил, когда закончили делать ставки астральцы, как разменял свои фишки на креды и ушел чайванец, как оказалась за столом напротив здоровенная лохматая гусеница, делавшая ставки сразу десятком лапок. Опомнился я лишь в тот момент, когда свин за игральным автоматом завизжал:
– Проклятье! Месячное жалованье до последнего цента сожрал этот чертов ящик! Святая свиноматка! Что я теперь в полете жрать-то буду?!!
Глаза свина покраснели от злобы, он оглядел игровой зал и уставился на крупье. Пятак его воинственно вздымался.
– Жулье! – заорал свин. – Все вы тут жулье! Щетина на его загривке встала дыбарем, глаза налились кровью, из пасти показались длинные белые клыки. Кабан наклонился, воинственно ковырнул пол копытом и, нагнув голову, с ревом бросился на крупье. Я сгреб к себе поближе оставшиеся фишки и зажмурился, ожидая страшного грохота и звуков борьбы. Но ничего не произошло, лишь что-то сверху повизгивало. Открыв глаза, я обнаружил, что свин болтается под потолком, опутанный солидной связкой блестящих извивающихся щупалец, и истошно визжит.
– Извините, господа, – сказал крупье извиняющимся голосом. – Нарушение порядка по статье 418-бис устава азартных игр: дебош и оскорбление крупье. За данное нарушение игрок лишается утешительного бонуса в размере двадцати кредитов и с позором выдворяется из зала.
Из невидимых динамиков донеслось: «Позор дебоширу!», дверь открылась, и щупальца выбросили брыкающуюся свинью вон. В ту же секунду завизжал привязанный к порогу казино Шарик, испугался, видно. Тут же снова завизжал кабан-матерщинник. Видимо, это Шарик от страха тяпнул его за нежные места. Со страху с ним такое бывает.
Тут же дверь с грохотом открылась, видимо, ее открыли ногой, и на пороге казино появился… Кто бы вы думали? Мистер Урайя собственной персоной. Со времени своего последнего прилета он заметно поправился и загорел. А вот куртка летная на нем была все та же, что и раньше, бережно заштопанная на локте мисс Сидороффой.
– Черт побери! – заорал отважный пилот с порога. – Что у вас здесь творится?!! Не успеешь зайти, какие-то свиньи чуть ли с ног не сбивают. Бардак! Крупье, – продолжил он орать, подходя к игорному столу и бросая на него карточку, – а ну-ка, Разменяй мне полтысячи кредов фишками по десятке! Старый космический волк Урайя Гипп жутко устал от этих чертовых, ужасно скучных перелетов и хочет запастись крупной дозой адреналина! И побыстрее, старый космический волк жутко торопится! Через полчаса я должен быть на этой чертовой лохани, которая по жуткому недоразумению называется космическим челноком! И быстренько сообрази мне коктейль их какого-нибудь очень вредного для организма алкоголя!
– Алкогольный коктейль в казино стоит пять кредитов, – проскрипел крупье.
– Подавись! – заявил мистер Урайя, бросаясь в робота фишкой, а вторую ставя на 17. Он глянул на меня, подмигнул, придвинул ногой в тяжелом шнурованном сапоге к столу высокий табурет и уселся на него верхом. Тут же схватил поданный крупье бокал и залпом его осушил. – Что стоишь, что окуляры свои вылупил? Крути свою шарманку, железяка! Иначе, клянусь потрохами актавианской гидры, я выпотрошу из тебя твои лампочки и проводки.
Крупье крякнул и тут же запустил шарик. Тот, подпрыгивая, заскакал по деревянному кругу и, наконец, остановился на числе 22.
– Вот черт! Вот невезуха! – заорал мистер Урайя, снова ставя на 17.
– Мистер Урайя, – наконец осмелился я потревожить отважного космопроходца, – вы меня не помните?
Мистер Урайя вздрогнул, словно испугавшись, и недоуменно на меня уставился.
– Я Люка. Люка Ажен с Грыма. Вы к нам прилетали за урожаем.
– Ну как же! Люка! Грым! – радостно заорал пилот. – Помню, помню! Как не помнить! Эх и здорово я там отдохнул! Эта учительница… как ее, мисс Сидороффа. Она как, в порядке?
– В полном порядке, – заверил я, – четверку мне за год поставила.
– Да-а-а, Грым, – сказал мистер Урайя мечтательно. – Хорошенькие были деньки. А кто нынче к вам летает?
– Вместо вас прилетел какой-то киборг. Жадный – ужасть просто. Половину урожая забраковывал, а потом…
– Да, вот времена настали, – перебил меня мистер Урайя, – меня, опытнейшего пилота со стажем, заменили киборгом. Обычной жестянкой. Честно скажу тебе, Люка, нехорошие дела творятся в «Урании», если хороших работников заменяют жестянками. – Сказал, а сам по сторонам глазами – не подслушивает ли кто.
– А куда вы теперь летаете, мистер Урайя? – спросил я.
– Куда? – переспросил он рассеянно, допивая коктейль и ставя снова на 17. – Да так, разное бывает…
Крупье снова бросил шарик, тот запрыгал по колесу. Выпала двойка.
– Черт, черт, черт! – снова заорал мистер Урайя. – Вот всегда так: не везет в игре – повезет в любви. Только вчера повезло. И еще как! Веришь ли, Люка, только вчера был на Райских Кущах. Да! Возил туда партию амброзии. О, Кущи! Это – истинный рай! Океан, чистый, как слеза младенца, пляжи с белым песочком. А какие там красотки! Только вышел из челнока, тут же у меня на шее повисли два миленькие цыпочки – мулаточки. В таких купальниках, ну словно на них нет ничего… Вот черт! Опять мимо! Ну что за невезуха!Я откровенно любовался этим отважным космическим волком. Вот ведь везет человеку! Какая интересная у него жизнь! Дальние космические перелеты, неведомые миры, риск, азарт, в каждом космопорту у него влюбленные по уши женщины. А вот в игре ему опять не везло. Зато повезло гусенице, сидевшей за столом напротив. Она поставила сразу на 20, чет и красное. Выпала как раз двадцатка. Гусеница хлопнула глазищами, сгребла к себе кучу фишек и стала ласково ее поглаживать десятком лапок, выбирая куда поставить. Она было уже подвинула фишку на игровое поле, когда глянула на изящные часики, украшавшие одну из ее лапок.
– О! Я чуть не опоздала! – сказала она громко, двигая весь выигрыш в сторону крупье, чтобы разменять на наличные кредиты. – До финала боев осталось десять минут! Вот где игра так игра.
Все оставшиеся в казино закивали и начали вставать, как по команде, чтобы обменять фишки на деньги. Мистер Урайя тоже глянул на часы.
– Ну что сегодня за невезуха?!! – вздохнул он тяжело. – Сегодня как раз финал, а у меня ни денег, ни времени…
– А что за финал-то? – немедленно спросил я.
– Ты разве не знаешь? Сегодня в Колизее бои гладиаторские – жутко азартная штука. И ставки там – не
