Иваныч обернулся. Как в замедленном кинофильме, мчавшаяся по их следам машина поднялась в воздух, сверкнула огнями, клюнула носом и нырнула в овраг. Лязг и скрежет, донесшиеся оттуда, показали, что приземление не было благополучным.
– Теперь деру, ребята! – негромко сказал Иваныч. – Такие вещи не прощают.
Они выскочили из машины. Палец настороженно повел по сторонам стволом автомата. Вик первым рванул бежать.
– Карта где, сука?! – остановил его Иваныч. – Карту возьми!
Вик молча кивнул, сунулся в машину и тут же появился снова – с картой в руках. Иваныч тем временем уже поливал «УАЗ» из канистры. Резко запахло бензином.
– Отойди! – прикрикнул Иваныч и, отступив на несколько шагов, швырнул что-то в темноту.
Сверкнула вспышка, и тут же над машиной с гудением взметнулось рыжее пламя. По траве забегали диковинные длинные тени.
– Все, уходим! – скомандовал Иваныч. – Наше счастье, если они не сообщили на свою чертову заставу. Обложат как сусликов...
Они побежали прочь от оврага. Палец замыкал колонну, время от времени оглядываясь, не возобновилась ли погоня. Вдруг он остановился, присел на колено и сосредоточенно выпустил две короткие очереди в сторону огромного костра. Остальные, не останавливаясь, убегали в темноту.
Палец нагнал их, задыхаясь, объяснил:
– Псина из оврага вывернулась... Здоровенный кобель! Собака Баскервилей. И морда даже светится.
– Я говорил, с собакой они, – так же на бегу сказал Иваныч. – Ну, ты ее убрал, что ли?
– Спрашиваешь! – с превосходством ответил Палец. – Я не промахиваюсь, сам знаешь.
Бежали долго, уходя на северо-запад от пылающего в ночи костра. Дважды пришлось перебираться через неглубокие овражки. В конце концов сил ни у кого не осталось, и они перешли на шаг. Оглядываясь назад, Иваныч отрывисто спросил у Вика:
– Ну и где твоя река? Она бы сейчас кстати была – в глотке так пересохло, будто камней наглотался. Давай, смотри, куда идти, а то выскочим куда не надо. Хорошенько смотри!
Вик долго возил пальцем по карте при свете зажигалки, сверялся с прибором. Наконец поднялся, сложил карту и решительно ткнул пальцем в темноту.
– Туда! Совсем немного осталось. Река впереди, а за ней еще километрах в пяти – железная дорога.
– Двинулись! – тут же сказал Иваныч. – До рассвета должны успеть, иначе я нам не завидую!
Зашагали молча, дыша в затылок друг другу. Пылающий «УАЗ» давно исчез в ночи – даже отсветов они не видели. Было тихо – ни выстрелов, ни гула моторов.
– Это хорошо, что тут полчеловека на квадратный километр живет, – заметил Иваныч. – А то бы давно слух прокатился. Я надеюсь, что погранцы не успели сообщить на заставу.
– Думаешь, мы их грохнули? – мрачно спросил Вик.
– Это ты у Пальца спроси. Куда он им метил.
– Да я по колесам! – воскликнул палец. – Они по колесам – и я по колесам. Все законно!
Иваныч фыркнул.
– Законник выискался! Давно юридический кончил?
– Хватит подкалывать, Иваныч! – обиженно отозвался Палец. – Лучше скажи, что нам теперь делать?
– То самое. О чем заранее говорили, – назидательно заметил Иваныч. – Поскольку гладко все не прошло, при первой возможности разделимся. Встречаемся в Саратове у Карена. А дальше все по расписанию – вы в Москву, я в Тольятти. И рот на замок – все понятно?
Он ускорил шаг. На востоке начинала светлеть полоска рассвета, и это слабое свечение пугало Иваныча больше всего. Что бы ни случилось с пограничниками, очень скоро о происшествии будет известно по всей округе, и по следам бросится свора ищеек. При свете дня шансов скрыться будет очень мало.
К реке вышли неожиданно. Мутно блеснула в темноте неширокая полоса, повеяло прохладой. Все трое подбежали к воде, забыв про брезгливость, напились прямо из потока.
Потом Иваныч выпрямился и протянул руку.
– Автомат! – коротко сказал он.
Палец с заметным сожалением передал ему оружие. Иваныч сосредоточенно разрядил «АКМ», споро, как на занятиях по военной подготовке, разобрал автомат на составные части и пошвырял одну за другой в воду.
– Ну все, игры закончились, возвращаемся к цивилизованной жизни, – заключил Иваныч. – Будем перебираться на ту сторону. Где там твоя железная дорога, Вик?
– Должна за рекой быть. А за железкой – еще и шоссе проходит.
Разделись, перешли вброд речку. Она оказалась не слишком глубокой – на середине едва по грудь. Когда оказались на противоположном берегу, вдали послышался протяжный гудок.
– Поезд идет, – со знанием дела сказал Иваныч, взбираясь на насыпь. – Судя по звуку, товарняк. Груженый. Будем садиться. На товарняках паспорта не спрашивают.
