Четвертая из увиденных Гуровым вчера кавказских овчарок, тонко, по-щенячьи визжа, пыталась приподняться на подламывающихся передних лапах, волоча заднюю часть туловища. Из ее пасти капала ярко-алая кровь.
'Хребет перебит, – машинально отметил Гуров. – Хоть бы пристрелить догадался кто'.
Живого народу во дворе наблюдалось не в пример больше. На любой вкус: мелькали разнокалиберные звездочки милицейских погон, омоновская и еще чья-то камуфляжка, бледные, растерянные лица охранничков, челяди, бог весть кого еще.
Бьющаяся в истерике женщина в ярком кимоно. Рядом двое подростков – парень и девчушка. Лица у них... Ну, ясно, какие у них лица!
'Жена, – понял Лев. – Что же никто куртку ей на плечи не набросит, она же сейчас холода не чувствует. Рядом – дети. А сам, похоже... Н-да-а! Ладно, кто за главного тут, во всей этой правоохранительной толпе? Масштаб произошедшего, хоть я пока толком не знаю, чего именно, впечатляет. Мог бы и сам Антон Павлович Беззубов появиться. Нет, что-то я его мощной фигуры не наблюдаю. А-а! Вот и знакомая физиономия! Значит, ты-то нам и нужен!'
Знакомец – подполковник Олег Иванович Осадчий – стоял почти точно посредине двора. С двух сторон на него наседали, пытаясь перекричать друг друга, капитан в милицейской форме и ражий детина в камуфляже без знаков различия.
'Выражение лица у господина Осадчего, как у венецианского кондотьера, – с чувством острой антипатии к подполковнику подумал Гуров, – страдающего тяжелым запором. Ишь, глазища-то как выпучил'.
Лев и державшийся чуть сзади Крячко подошли к заместителю Беззубова вплотную. Было, видать, во внешнем облике московских сыскарей нечто такое, что документов у них никто не спросил. Напротив, расступались все, а капитан с детиной смолкли как по команде.
Общий галдеж тоже как-то притих, только все тоньше, все жалобнее визжала агонизирующая овчарка да раздавались отрывистые всхлипы, стоны женщины в кимоно.
– Шуршаревич жив? – не здороваясь, спросил Осадчего Лев, не слишком надеясь на положительный ответ.
– Когда увозили, был жив. Но без сознания. И вся грудная клетка разворочена. 'Мосберг-500' метров с пяти. Так что...
– Ясно, что. Некролог написать в АОЗТ 'Светлорадсертинг' найдется кому? – Гуров не мог скрыть сильнейшего раздражения. И не хотел скрывать. Поперек горла стал ему Светлораднецк. – Скажите, подполковник, в богоспасаемом вашем городе подобного рода половецкие пляски – это как, заурядная практика? Нет? Радует, однако! Так что здесь, к песьей матери, произошло?! Может кто-нибудь толком рассказать?!
Из мешанины свидетельских показаний вырисовывалась довольно-таки сюрреалистическая картина.
Около полутора часов тому назад к воротам особняка подкатил навороченный джип, который сопровождал небольшой, но куда как мощный многофункциональный 'Катерпиллер'. Из машины вышли четверо крепких ребятишек характерной наружности, в просторных плащах, под которыми так удобно таскать всякие стреляющие железяки.
Ребятишки, вот ведь что интересно, даже не попытались вступить в диалог с охраной у ворот. Правильно сделали – завязли бы, потеряли бы темп.
Нет, они поставили на неожиданность, наглость, нестандартность хода!
Попросту джип вежливо посторонился, отъехав чуть в сторонку и развернувшись, а немецкий мини- бульдозер набрал приличную скорость и прямиком вломил в запертые ворота.
Одного раза за глаза хватило. Никак не отучатся отечественные строители подворовывать с объектов цемент, так что прочность кладки та еще!
В пролом вывороченных ворот рванула бравая четверка крепких ребятишек, и пошла потеха! Тем более что водитель 'Катерпиллера', сдав чуть назад и тоже развернувшись, не торопясь достал из-под сиденья 'Flame-4h' и саданул по окошку особняка.
Прав оказался Лев Иванович, эта милая штатовская машинка приблизительно соответствует родному 'РПГ'.
Вооружение четверки нападавших тоже было очень нехилым, куда там охране с газовиками, 'ударами-2' да двумя на всех семьдесят первыми 'ижиками-ежиками'!
Железяки же, скрываемые до поры широкими плащами, а теперь шустро извлеченные на свет божий, оказались двумя 'мосбергами-500' и парочкой 'узи'.
И то и другое на сколько-нибудь приличной дистанции совершенно 'не пляшет', но в ближнем бою это что-то страшное!
Хотя не было никакого боя. Был жуткий разгром. Отморозки из джипа, похоже, получили приказ никого не щадить и ничего не стесняться. Странно, что под град пуль угодили лишь двое охранников во дворе. Еще двое погибли внутри особняка, один – когда взорвалась 'эйч-4', второй под ливнем свинца из помповушек. Раненых было куда больше. Кто был ранен полегче, кто – потяжелее. Молоденькая горничная, не успевшая скрыться с простреливаемого насквозь первого этажа, – смертельно.
Кто-то из охранников успел давануть кнопку деблокирования карабинов собачьих блокпостов. Овчарки несколько задержали нападавших – такие собаки не знают страха, остановить их атаку может только смерть, а убить кавказскую овчарку нелегко.
А вот ей убить человека – проще некуда. В чем на собственном примере убедился один из штурмующей четверки.
Когда шедшая на него широким наметом псина уже приблизилась на расстояние последнего прыжка, он небрежно повел дулом 'мосберга' в ее сторону, дернул цевье. Прогрохотал выстрел, но заряд, вылетевший из помповушки, лишь разворотил собаке правую сторону груди и почти оторвал переднюю лапу, но броска сдержать не смог.
