номера не знаю. Он угнал ее по соседству… Кстати, соседу тоже потребуется помощь… Пусть поднимут вертолет – этот тип способен на все!
Он в раздражении швырнул телефон на сиденье – Стас должен был сделать все как надо, а ему теперь следовало сосредоточиться на этой идиотской гонке. Кто бы мог подумать, что ему придется гоняться за убийцей на цистерне с какими-то химикатами, в которых вдобавок плавает труп неизвестного бандита!
Дорога пошла в гору, и, перевалив через холм, Гуров неожиданно увидел, что преследуемая им машина заметно сбавила скорость. Да и двигалась она неравномерно, а будто какими-то толчками. Иногда красные огоньки ее вообще замирали и пребывали в таком состоянии долгие несколько секунд. Сначала Гуров удивился, а потом вдруг с торжеством в душе сообразил, что хозяин «десятки» не зря так припозднился с мотором – его машина была не в порядке! Паше некогда было вникать в такие мелочи, но теперь его планы летели к черту.
Издав торжествующий индейский клич, Гуров вдавил в пол педаль газа и помчался вниз с горы прямо на красные огоньки.
Паша его заметил. Ему снова удалось запустить мотор, он тронулся с места и неожиданно свернул на проселочную дорогу, которая, петляя меж лугов, шла в сторону далеких огней какой-то деревни.
Но теперь все преимущества были на стороне Гурова. Он выжимал из машины все что можно и возле неширокой, невидимой в темноте реки догнал «десятку», которая как раз въехала на мост и заглохла.
– Уберите ногу – я испорчу вам дорогой ботинок! – с азартом проговорил Гуров, направляя грузовик прямо на багажник 'десятки'.
Мысленно он отдал должное хладнокровию этого типа, который даже не вышел из машины. До последнего момента он все пытался завести мотор – только высунулся на секунду из окошка и выстрелил в надвигающийся на него грузовик.
Все-таки стрелок он был отменный – пущенные веером пули высадили ветровое стекло напрочь, и если бы Гуров не успел за мгновение до этого нырнуть на сиденье, его голова тоже бы разлетелась вдребезги. Но он потерял на какое-то время контроль над машиной, и тяжелая цистерна, задев боком «десятку», смела ее вместе с обломками перил в реку.
Проскочив на другой берег, Гуров сумел все-таки поймать руль и справиться с тормозами. Едва грузовик остановился, он выпрыгнул наружу, выхватил свой пистолет и побежал назад к реке.
'Десятка' встала на попа, уткнувшись капотом в ил. Глубина в речке была примерно Гурову по грудь. Место водителя было скрыто под водой. Из кабины с возмущенным бурлением исходили пузыри воздуха.
Держа пистолет наготове, Гуров залез в прохладную, пахнущую тиной воду и подобрался поближе к машине. Он ожидал любой каверзы, но, судя по всему, в этот день везенье изменило даже Ковбою. Гуров обнаружил, что его противник по-прежнему находится в кабине, зажатый между рулем и сиденьем. Он был сейчас совершенно неопасен, потому что потерял сознание. Главная опасность была в том, чтобы он не умер раньше времени. Гурову удалось после нескольких попыток освободить бессильное тело из ловушки, в которую оно попало, и выволочь его на берег.
Переложив в свой карман пистолет Ковбоя, Гуров сделал ему искусственное дыхание и вскоре привел в чувство. У Пашки была разбита голова, его несколько раз вырвало, и он еще плохо ориентировался в пространстве. Однако наручникам, которые на него надел Гуров, не удивился.
– Тебе зачитать твои права? – насмешливо спросил его Гуров.
Пашка сплюнул на траву тягучую рвотную слюну.
– Кончились мои права, – сказал он и добавил: – Башка болит – поспать бы.
Дней через пять, примерно в половине двенадцатого из здания прокуратуры вышли Гуров и следователь Щербаков. Оживленно переговариваясь, они направились к машине, в которой их дожидался Крячко.
– А вас тут товарищ спрашивал, – сказал Крячко, указывая на противоположную сторону улицы. – Интересовался, скоро ли выйдете.
Там в компании двух мордоворотов стоял господин Величко, без пиджака и без галстука. Лицо у него было мрачное и насупленное. Впрочем, увидев, что Щербаков машет ему рукой, Величко просиял и быстро перешел через мостовую.
– Здравствуйте! – сказал он, пожимая всем руки. – Я слышал, в моем деле какие-то подвижки – это правда или нет? Меня никуда не вызывают, но, знаете, душа не на месте. Уж арестовали бы, что ли, как Шалаева!
– Может, присядем в машину? – предложил Гуров.
Все, кроме мордоворотов, расселись по сиденьям. Щербаков сказал:
– Не будут тебя арестовывать, Виктор Петрович! И Шалаева твоего сегодня выпустят.
– Под подписку?
– Вообще выпустят, – пояснил Гуров. – После того как ваш Шалаев опознал по фотографии женщину, заманившую его в ловушку, наш киллер вдруг заговорил. Собственно, против него и так улик было море, но он все молчал. А тут как прорвало. Подтвердил всю историю с похищением и убийством. Даже не стал ничего на покойного сообщника валить, хотя мог бы. Все на себя взял. У меня такое впечатление, что жить ему опротивело. Может, правда, друг у него старый был, со студенческих лет еще, – так он его использовал на полную катушку, а в конце вообще едва на тот свет не отправил. Такому человеку и в самом деле жить не стоит.
– Вы не про Давыдова говорите? – осторожно спросил Величко.
– Про него, – кивнул Гуров. – Вот попал мужик, как кур в ощип. С одной стороны вы его травили, с другой – дружок навалился. Теперь срок ему светит. Ваша взяла, Величко, радуйтесь!
– Да я что же, не человек, что ли? – пробормотал Величко. – Просто бизнес – штука суровая, без сантиментов. Но я вас понял. Если Давыдова отпустят, я ему приличное место у себя найду, слово даю!
– А нам чего-нибудь дадите? – нахально поинтересовался Крячко. – В смысле МВД? Как спонсор? Все- таки мы землю рыли, чтобы вы за решеткой не очутились…
