отбиваться.
– По-моему, Владислав решил протаранить его автомобиль, – высказал свою версию Геннадий.
– Бред, – ответил Макар. – Ничего не выйдет. Из всех нас машина есть только у меня, и то, велосипед «Урал». Рама у него крепкая, но против внедорожника он не потянет.
– Нет, – сказал Владислав. – Оставь велосипед, он тебе еще пригодится. У меня есть, чем озадачить наших любителей легкой наживы, и готов поспорить, что это произведет на них неизгладимое впечатление. План прост, как бутерброд с колбасой.
– А с нами поделишься? – поинтересовался Макар.
– Разумеется. Ведь мне понадобится ваша помощь, чтобы довести дело до ума. Но мне нужна только грубая мужская сила, – уточнил Владислав. – Наташа, ты окажешь нам неоценимую услугу, если опоздаешь завтра на работу минимум на час-полтора. На всякий случай. Дело серьезное, так что претензии и возражения не принимаются.
Наташа кивнула.
– Вот и хорошо, – сказал Владислав. – А теперь слушайте, что я придумал.
Глава 4
Пасмурное утро и холодный северный ветер, ворвавшийся в город после трех недель теплой погоды, словно говорили: весна закончилась, и на страну наползают Великие Летние холода, как это было последние лет шесть или семь. Климат словно с ума сошел: зиму от лета в иные дни можно было отличить лишь по наличию или отсутствию листвы и снега. Температура стояла одинаковой что зимой, что летом – примерно около ноля.
Единственная новость не позволяла впасть в отчаяние и эмигрировать в теплые края: по оптимистичным прогнозам синоптиков, противостояние летних холодов и солнца должно было закончиться победой светила уже в следующий понедельник.
Но сейчас погода как нельзя кстати гармонировала с мрачно-решительным настроем Владислава: такая же холодная, как его голова, и пронизывающая, как его взгляд.
Он неспешно дошел до офиса и сказал вслух всего лишь одно короткое ругательство, когда увидел знакомый внедорожник, припаркованный недалеко от входа.
Анатолий, с легкой руки Макара получивший прозвище Карабас, посматривал в сторону офиса и явно предвкушал пополнение собственного бюджета. У него был настолько довольный вид, что Владислав захотел выковырять из стены кирпич и слегка подправить им физиономию вымогателя. Но здание еще не настолько состарилось, чтобы кирпичи могли спокойно выниматься из стены, и от желания произвести кирпично-пластическую операцию пришлось отказаться. За неимением лучшего Владислав прошел мимо автомобиля, словно тот являлся для него пустым местом: Карабас мог требовать с него деньги, но хорошего к себе отношения не дождался бы даже при помощи приставленного к его горлу ножа. Поднялся по ступенькам, открыл дверь и вошел в здание, не обернувшись.
Анатолий постучал пальцами по рулю.
– Похоже, нас игнорируют, – поделился он своими мыслями с пассажирами. – Пойдем, обратим на себя внимание.
Одновременно открылись дверцы автомобиля, и четыре рослых человека, когда-то бывшие боксерами, выбрались на улицу и зашагали в сторону офиса. Карабас возглавлял шествие, все еще надеясь, что Владислав окажется мозговитым парнем и не начнет творить глупости на свою беду.
Он дернул за ручку, и дверь легко открылась.
– Неплохо, – заметил он. – Не забаррикадировался – умное решение. Парой синяков будет меньше.
Он вошел в приемную, но вместо ожидаемой секретарши увидел все того же Владислава. Тот сидел за широким столом и что-то записывал в толстую тетрадь.
– Доброе утро, – поприветствовал его Карабас. Ничего личного, просто дань уважению – единственная дань, которую он изредка платил перед тем, как обчистить жертву до нитки. – Я готов выслушать ваш ответ по поводу моего вчерашнего предложения.
Владислав откинулся в кресле и посмотрел на Анатолия с доброй улыбкой.
– Доброе… Сейчас отвечу, только завещание напишу.
– М? – Анатолий склонил голову на бок. – Вы отказываетесь платить?
– Это для Вас завещание, – уточнил Владислав. – Я написал, что Вы передаете лично мне тридцать процентов от накоплений и недвижимости. Вам остается подписать этот документ и отнести его к нотариусу. После того, как вернетесь с подготовленными документами, мы обсудим вопрос о получении Вами тридцати процентах прибыли с моего бизнеса.
– Никаких завещаний! – отрезал Анатолий. – И никаких процентов.
– В таком случае, – сказал Владислав, – я тоже не стану платить вам никаких процентов. Это слишком обременительно для меня и слишком жирно для вас.
– Вот как… – собеседник подошел к столу и без приглашения уселся в кресло. – Хамишь, братан.
Владислав окинул бандита презрительным взглядом.
– А что, у тебя монополия на это дело? Покажи лицензию.
Анатолий очнулся и сообразил, что начинать мордобой еще рано. Он уставился на собеседника немигающим взглядом.
– Не стоит так смотреть, – сказал Владислав. – Я на спор играл в гляделки с питонами и легко у них выигрывал.
Анатолий поперхнулся и моргнул.
– Хорошо, вернемся на несколько фраз назад и переиграем, – предложил он.
– Рискни.
– Значит, принять наши услуги по рекламе вы не собираетесь?
– Нет. Цена слишком высока.
– Это обсуждаемо, – сказал Анатолий, кивая головой на помощников-мордобойцев. – Например, в стоимость услуг входит не только реклама, но и ваши безопасность и здоровье. Вы меня понимаете?
– Не в моих правилах обсуждать условия насильно навязываемого договора, – ответил Владислав. – Вчерашний день показал, что клиентов нам хватает и без ваших усилий, а ваши угрозы не способствуют нормальному взаимоотношению между нами.
– Учтите, – пригрозил Анатолий, – теперь я сделаю все, чтобы эта фирма разорилась, а ее директор – то есть, Вы – забыл, что такое радость жизни. Я предупреждал: мы сотрудничаем с высокопоставленными милицейскими чинами.
– Я помню, – ответил Владислав. – Именно по этой причине и установил в офисе скрытую камеру. Наш разговор в прямом эфире передается в Интернет, и за нами следят по меньшей мере три тысячи человек. Большая часть случайно, но кое-кто уже купил попкорн и ждет развития событий с нескрываемым нетерпением.
Анатолий ошеломленно посмотрел на Владислава и вдруг расхохотался.
– Ценю Вашу находчивость, но смею заверить, что блефовать нехорошо, – сказал он. – Это чревато еще большими неприятностями, нежели обычно. Во-первых, это не делает Вам чести, а во-вторых, мы сразу же поднимаем плату за спокойную жизнь как минимум в три раза, не меньше.
– А если не блефую, что тогда? – поинтересовался Владислав. Он несколько раз кликнул мышкой и повернул жидкокристаллический монитор так, чтобы Анатолий мог видеть изображение на экране. Тот посмотрел и качнул левой рукой вперед-назад, убеждаясь, что на картинке действительно он собственной персоной. Повернул голову к камере, но увидел только плафоны встроенных в фальш-потолок лампочек. – И как вам наше шоу в прямом эфире?
– Вы меня пугаете, – признался Анатолий, снова усаживаясь в кресло, с которого привстал, когда размахивал рукой. – Для чего обычной фирме по лечению скрытые камеры?
– А это, знаете ли, действенное средство для избавления нас самих от ненужной головной боли, – пояснил Владислав. – Перестраховка на всякий пожарный случай вроде сегодняшнего. Так, что Вы скажете в свете ознакомления с новыми обстоятельствами нашей общей проблемы?
– Я думаю, нет никакого Интернета. Камера показывает кабинет только в этом мониторе, – сказал Анатолий. – А если и показывает, то пусть зеваки насладятся видом жестокой расправы на одним человечком, переоценившим свои силы. Мне Интернет по барабану, он не имеет юридической силы. Парни, –
