«Местардж»!
– Если вы его ненавидите, зачем тогда там работаете? – парировал Гуров.
Однако совета Минаева он все же послушался. «Пежо» вновь тронулся с места, но на этот раз покатил не в сторону Профсоюзной, а к Калужской.
– А где мне еще работать? – Перед полковником был совсем другой человек, нежели тот, которого он наблюдал на производстве «Местарджа». Если там Минаев выглядел спокойным и степенным сотрудником, то теперь перед Гуровым был задерганный неврастеник. – Работа не валится на меня, как манна небесная. Любого места, даже такого дерьмового, как в «Местардже», приходится добиваться потом и кровью. У меня, между прочим, два высших образования. Одно из них филологическое. А знаете, где я работал до этого? В банке, курьером. А до этого разгружал муку в оптовке. Для чего, спрашивается, нужно было столько учиться? Вся жизнь дерьмовая, страна дерьмовая, а вы говорите… Вот и приходится…
– Понятно, – весьма равнодушно откликнулся Гуров.
Ему нередко приходилось сталкиваться по жизни с такими типами, которые жаловались на все подряд. Обычно полковник, добиваясь расположения собеседника, старался проникнуться его проблемами, выслушать, где-то что-то даже посоветовать. Но в таких случаях, как с Минаевым, он изменял этому правилу. Не было смысла. Его все равно не услышат. Эти люди, по большому счету, и себя-то не слышали. Их просто несло по инерции. Простенького «понятно» было вполне достаточно.
– Вы о чем-то хотели поговорить со мной? – напомнил Гуров.
– Да, хотел. – Неизвестно зачем Минаев стал озираться по сторонам, словно кто-то мог подслушать его. – Я очень рад, что вы появились сегодня. И что Бесшапошников обратился именно ко мне. Вы и не представляете, какая это удача. Видно, есть провидение, или что там должно быть… Мы остановимся или так и будем ехать до бесконечности?
Гуров пожал плечами. «Пежо» приткнулся к тротуару в метре от цветочного базарчика, где бойкие продавщицы едва успевали спрыскивать тепличные розы из небольших брызгалок. Влага на такой жаре испарялась моментально. Полковник опустил солнцезащитный козырек и развернулся лицом к Минаеву.
– Итак?
– Вас ведь интересует паленая водка? – Павел облизал пересохшие, потрескавшиеся губы. – Та самая, из-за которой по всем регионам люди дохнут, как мухи?
– Да. Вам что-то об этом известно?
– Еще бы! Еще бы мне об этом было неизвестно! Я сам участвовал в разработке некачественной продукции. Нет-нет, – поспешно открестился Минаев, заметив, как при его последних словах посуровело лицо собеседника. – К производству я не имею никакого отношения. Если честно, ее производят даже не здесь. У Бесшапошникова есть для этого отдельный цех, где работают специально нанятые люди. Как правило, бомжи. Гнать паленую водку – много ума не надо. Там есть, конечно, и несколько специалистов, но они только приглядывают за процессом. Да и то вполглаза. А чего там приглядывать, если все отлажено? Ко мне Бесшапошников обратился за консультацией. В самом начале, еще полгода назад. Хотел, чтобы я разработал необходимую технологию. Я не мог отказаться… Поймите меня правильно, Лев Иванович, у меня нет никакого желания вновь возвращаться в курьеры или грузить муку. Мне нужна эта чертова работа, чтобы что-то жрать! А Бесшапошников дает мне работу. Улавливаете ход моих мыслей?
Гуров только кивнул.
– Вот я и пошел у него на поводу. К тому же… Я не думал, что он это серьезно. Я думал, что это так… Ну, в качестве бреда, что ли. Или эксперимента какого. А потом узнал об этих отравлениях и… Меня прямо совесть загрызла. Поверите ли, спать не могу ночами. Словно это я сам, своими собственными руками отравил людей. А упырю этому хоть бы что! Знай себе, капусту по-легкому рубит. Красота! То есть для него, конечно, красота, а людям… Я хочу сказать…
– Где находится этот цех? – Гуров не отрывал взгляда от бледного лица Минаева.
Тот снова смахнул пот и вытер руку о майку. Похоже, что исповедь далась технологу нелегко. Гуров и впрямь готов был поверить, что парень не спал ночами и мучился угрызениями совести.
– У вас есть сигаретка? – спросил он.
Гуров протянул ему раскрытую пачку. Минаев закурил. При этом он так жадно затягивался, будто был лишен доступа к никотину как минимум месяц. Сделав несколько глубоких затяжек, он вновь осмотрелся по сторонам и вдруг так резко подался в сторону Гурова, что едва не столкнулся с ним лбами. Полковник даже немного отпрянул.
– Это почти на самой окраине. Битцевский парк знаете где?
– Знаю.
– Вот от него километра четыре, если ехать со стороны центра. Там слева начинается поселок, а дорога направо ведет к заброшенным очистительным сооружениям. Если двигаться вдоль них, то, не доезжая до пустыря, будет такой… как бы это сказать? Бункер, что ли? Ну, полуподвальное помещение такое… Бесшапошников арендовал его за копейки, свез туда кое-какое оборудование, бомжей нагнал, как я сказал, и теперь что-то вроде цеха получилось. Вот там-то они этот суррогат и гонят…
Информация была убойной. При таком детальном описании местности найти подпольный цех «Местарджа» не представляло сложности. И если Минаев говорил правду, в чем полковник практически не сомневался, то, когда они этот цех накроют, отвертеться Бесшапошникову будет очень и очень трудно. Однако сначала, как полагал Гуров, ему необходимо съездить туда самому и проверить все на месте. Пообщаться с людьми, заручиться свидетельскими показаниями… Из самого Минаева, кстати, свидетель тоже получится отменный. Если, конечно, он повторит все только что сказанное под присягой.
– А откуда вы знаете, если сами там никогда не бывали и к производству не имеете никакого отношения? – Гуров решил слегка поднажать на молодого человека.
– Я не имею, клянусь вам! – чуть ли не закричал Минаев, а лицо его при этом покрылось еще более мертвенной бледностью. – А знаю потому, что один из работающих там специалистов, из тех, что за бомжами приглядывает, – мой старый приятель. Гена Широков. Мы вместе учились в университете. Он-то, кстати, в свое время и порекомендовал меня Бесшапошникову как хорошего специалиста… А специалист я действительно хороший. Впрочем, к делу это не имеет никакого отношения… Я как по телевизору про все эти отравления услышал, так сразу к Генке. А он и скрывать ничего не стал. Да, мол, гоним, говорит, по твоей технологии, как ты Александру Ивановичу и изложил. Меня чуть кондратий не хватил. Представляете? Дескать, получается, что я же еще и виноват во всем остался… Только Генка просил меня языком особо не трепать, потому как… Потому как дело такое. Да я и сам это понял. И не трепал, естественно. До сегодняшнего дня. А тут вы! Я же говорю, провидение какое-то! Да и не мог я больше ночами без сна ворочаться. Загрыз бы сам себя.
– Хорошо, я понял. – Полковник машинально отметил взглядом, как одна из продавщиц, маленькая и полненькая, как колобок, женщина, активно уговаривает прохожего приобрести у нее цветы. – Вы сможете подтвердить все это под присягой, Павел?
Глаза Минаева округлились то ли от страха, то ли от искреннего изумления. Он закашлялся, поперхнувшись табачным дымом, а сигарета едва не вывалилась у него из пальцев. Теперь технолог смотрел на Гурова с таким видом, словно перед ним сидел потенциальный пациент психиатрической клиники.
– Вы с ума сошли? Да? – с трудом выдавил он. – Мне что, по-вашему, жить надоело? Да за такие слова не только работы лишиться можно. Вы видели нашего начальника службы безопасности?
– Нет, – честно признался Гуров.
– Ваше счастье, – грустно произнес Минаев и невольно потупил взгляд. – Ужасный человек. Если бы я не боялся его или тех ребят, что на него работают, я бы не стал вам назначать этой встречи. Я рассказал бы вам все прямо там, в цехах. А вы говорите о какой-то присяге!.. Елисеев сожрет меня живьем. И это в лучшем случае.
– Елисеев – это начальник СБ? – уточнил сыщик.
– Он самый.
– И он, значит, в курсе того, что происходит в том подпольном цехе рядом с Битцевским парком?
– Естественно. – Минаев говорил об этом, как о чем-то само собой разумеющемся. – Елисеев фактически правая рука Бесшапошникова и его самое доверенное лицо. Куда более доверенное, чем все эти напыщенные петухи из совета директоров. Они только мнят себя пупами земли и наивно полагают, что могут
