тебя только могила исправит.
– Значит, вот вы как?! – воскликнул Альтарес. – Хорошо. Ты решил показать свою силу, но запомни: я не слабее тебя.
– Не утруждай себя. Решил уйти в так называемую взрослую жизнь – иди, никто тебя не держит. Честно говоря, мы с Фармавиром и еще с самим Гризлинсом никогда не могли понять, на кой ты нам сдался в лаборатории?
Альтарес недобро улыбнулся.
– Вот что, парни, – объявил он. – Не возьмете меня в долю, я нашепчу кое-что на ухо серьезным людям, и вас незамедлительно арестуют и обвинят в попытке массового убийства путем распространения колдовского дыма, а так же присвоению моего открытия – зеркальных очков в глаза. Вы сгниете в тюрьме, а я воспользуюсь вашими изобретениями монопольно.
– Это моя идея.
– Мои друзья докажут обратное.
– Бадабумы не позволят им этого сделать.
– Одна треть позволит, – напомнил Альтарес. – И этого хватит, чтобы судьи усомнились. Они станут ворошить прошлое и не поймут, почему вас, недоделанных выпускников, так быстро и без особой проверки взяли на работу? Решат, что вы состоите в сговоре ради присвоения финансов, и тогда вам станет еще хуже. Первого и второго советников как подозреваемых сошлют в провинции, а поскольку им и так немало лет, то вернуться обратно в столицу им уже не удастся. И все, ваша игра проиграна!
Баррагин и Фармавир переглянулись.
– Рискни! – сказали они.
– Пожалуй, – сказал Альтарес, – я так и сделаю. Даю вам фору в десять минут, чтобы убраться отсюда. И не забудьте оставить очки, иначе стражники пристрелят вас при первой же возможности. А так я обещаю, что вы останетесь жить во дворце – в подвале, тюрьме для привилегированных особ. Пожизненное заточение здорово скрасит вашу дальнейшую жизнь. Я, может быть, через полвека сжалюсь над вами и выпущу на свободу доживать последние дни в ночлежке для бедняков, но в ближайшее время вам надо показать, насколько хорошо вы бегаете по пересеченной местности и как удачно маскируетесь среди деревьев в дубовом лесу.
– Тварь ушастая, – сказал Фармавир. – У тебя ничего не выйдет. Ты стал настоящим интриганом, но на каждую хитрую гайку непременно найдется свой заумный винт. Не забудь об этом.
– Не забуду, – пообещал Альтарес. – Да, так и быть, добавлю вам еще две минуты в знак нашей какой- никакой дружбы. Сам знаю, что на голодный желудок убегать и прятаться далеко не так приятно, как на сытый, так что жрите быстрее, и сматывайтесь. В тюрьме, если вы не в курсе, кормят из рук вон плохо.
– Ты крайне любезен, – ледяным тоном ответил Баррагин.
– Считайте это последним дружеским подарком. А чтобы вы не медлили, вот вам ускоритель движения!
Альтарес схватил со стола и швырнул в двери склянку со взрывчатым веществом. Толстая дубовая дверь разлетелась обломками.
– Спасите! – закричал он. – Фармавир и Баррагин крадут противогоргонское оружие!!!
– Ах, ты…! – Фармавир ударил Альтареса в челюсть. Тот отлетел и упал в коридор.
– Быстрее! Они и меня пытаются убить!!!
Фармавир схватил со стола три бутылки с растворами и бросил их в Альтареса. Тот вскочил и побежал с криками прочь, а жидкость из разбившихся бутылок смешалась и взорвалась с оглушительным грохотом. Часть стены покрылась трещинами и рухнула. Выход из лаборатории оказался наглухо перекрыт. Теперь, чтобы попасть в лабораторию по коридору, требовалось первоначально очистить его от обломков.
– Надеюсь, он не погиб, – сказал Баррагин. – Иначе они решат, что мы на самом деле…
– Боюсь, они уже решили. Ты же видишь, он все подготовил заранее, и даже ту склянку со взрывчаткой принес сюда месяца два назад! Я точно помню, он еще не ответил, что там.
– Топорно как-то у него получилось.
– Да кого это волнует? Все равно скажут, что мы пытаемся свалить на погибшего всех собак.
– Погибшего… Думаю, эту тварьку не задушишь, не убьешь! Он еще всех нас переживет!
– Вот тут я с тобой полностью согласен! – Фармавир торопливо собирал тетради, книги и сложенные стопками исписанные листки в большую сумку. – Торопись, пока нас не присыпали могильными холмиками.
– Я останусь. Пусть они докажут, что Альтарес говорит правду, – сказал Баррагин. – Я любому суду покажу процесс создания линз от и до, а он только воздух сотрясать умеет. И потом, как мы отсюда выйдем?
– Глаза раскрой… в смысле, линзы сними! – Фармавир посмотрел на коллегу сочувствующим взглядом: от пережитого шока совсем забыть о том, что в лаборатории есть окна.
– Это ты линзы надел, а не я.
– Ты до сих пор их не надел?! Надевай немедленно!
– Эй! – прокричали за стеной. – Альтареса убили!!! Фармавир и Баррагин убили Альтареса! Они хотят присвоить его придумки!
Фармавир вполголоса выругался и схватился за свою личную сумку, которую берег, как зеницу ока и никому не разрешал пользоваться, несмотря на то, что ничего в ней не хранил. Сколько Баррагин помнил, сумка всегда была пустой.
– Складывай документы! – приказал Фармавир.
– Туда войдет всего ничего!
– Туда войдет всего всего! – кипы перевязанных страниц, книги, рукописи и дневники отправились на дно сумки, и Баррагин вытаращил глаза: на вид сумка по-прежнему была пуста! Баночки с порошками, брусочками и прочими твердыми веществами отправились туда же, но сумка от этого заполненной не стала.
– Куда же оно исчезает?
– Никуда, оно в сумке.
Баррагин заглянул внутрь – пустота.
– Ты уверен?
– Более, чем! Эх, жаль, придется оставить жидкости…
Со стороны коридора послышались крики и возгласы негодования, кем-то намеренно провоцируемые.
– Нашей практике во дворце наступил конец, – произнес Баррагин грустно. – Я не усел отомстить Горгоне!
– Летим отсюда, и ты сделаешь то, что задумал!
– Я не хочу, чтобы меня считали преступником из-за какого-то высокородного выскочки. Буду бороться за свое честное имя.
– Кому нужно честное имя, если все остальное отнимут?
– Я им не позволю.
– Слушай, Баррагин. Я понимаю, что ты не успел толком насладиться своим триумфом, как ему наступил кирдык, и впору биться головой об стену от горя, но запомни: не каждый кирдык приводит к битью стен головами. Наш открывает новые горизонты! Теперь мы работаем сами на себя!
– Опять все сначала?
– Не скажи: линзы готовы, сумка заполнена материалами, драгоценностями и химреактивами. Мы всего лишь переезжаем из лаборатории в более приличное место, подальше от дворца километров на пятьсот- шестьсот, как и мечтал управдворцом все эти годы.
– Что может быть приличнее дворца?
– Наш собственный дворец! – пояснил Фармавир. – Раз уж началась такая круговерть, надо брать по максимуму. Летим, набьем морду Горгоне, а затем создадим на острове самый роскошный дворец на планете. Моя магия позволит нам это сделать. Наберем лучших придворных планеты и заживем, как короли!
Фармавир сорвал со стены ковер, два года служивший обычным украшением, но в реальности
