крыло Гуров ни за что бы не согласился, но сейчас он не стал спорить с экспертом. Ваш так ваш.
Перед тем, как покинуть комплекс, Гуров еще раз захотел взглянуть на труп убитого тренера. На неподвижном лице несчастного застыла гримаса страдания.
– В чем же ты мог провиниться, брат, что так жестоко расплатился за свою вину? – хмурясь, пробормотал себе под нос Гуров.
Глава 3
Дверь тамбура со скрежетом распахнулась, и внутрь проник морозный клубящийся воздух. Константин Чижов бесцеремонно оттеснил в сторону проводницу и выглянул наружу, стиснув ледяные поручни голыми пальцами. Ему было приятно вдыхать запах ядреной русской зимы, ощущать холодную твердость металла, жмуриться от искрящейся в лучах солнца изморози, которая заполняла все пространство над маленьким перроном.
– Эх, хорошо! – с чувством сказал он и молодецки прыгнул вниз, презрев ступеньки.
За ним с чемоданами и сумками в руках последовали сопровождающие – их было четверо. Двое, Алексей и Виктор, являлись доверенными людьми, выполнявшими функции охраны и советников. Двое были просто так, чем-то вроде носильщиков и мальчиков на побегушках.
– Ну, наконец-то! – загрохотал на перроне рокочущий командирский бас, и навстречу прибывшим по выметенному перрону зашагал приземистый, похожий на колобка военный в камуфляжном бушлате и такой же кепке, нахлобученной по самые уши. Круглая физиономия военного была красна от мороза, но он делал вид, что абсолютно его не замечает.
– Петр Семенович! – закричал в ответ Чижов, распахивая объятия. – Сколько лет, сколько зим! Страшно рад тебя видеть!
– Здравия желаю! – сказал военный. – С прибытием, Костя!
Они крепко обнялись. За бурной встречей почтительно наблюдали. Со стороны Чижова уже знакомые четверо сопровождающих, а со стороны военного – пятеро тепло одетых солдат гренадерского роста и долговязый лейтенант, который, несмотря на мороз, тоже был в кепи, потому что брал пример со своего начальника.
Мужчины разъединили объятия и, придерживая друг друга за плечи, заглянули обоюдно в глаза.
– Ну, брат, ты, я смотрю, заматерел здесь совсем! – посмеиваясь, заявил Чижов военному. – На медведя пригласил охотиться, а сам-то уже на медведя похож стал.
– Угол у нас тут такой, медвежий! – захохотал в ответ военный. – Без клыков никак нельзя. Да ты не обращай внимания. Ты тут всегда дорогой гость. Никто тебя не тронет, не дадим. Но нервишки пощиплем. На мишку-то, небось, никогда не охотился? Ничего, завтра с утреца... А сейчас пускай твои ребята отдадут багаж моим орлам – и в резиденцию! Мы тут новую построили – по европейскому образцу! Для высокого начальства. А что – к нам в медвежий угол высокое начальство любит заглядывать. Не для разносу, заметь, а чтобы культурно отдохнуть. У нас такой воздух, такая банька, такая природа – нигде больше не найдешь! И мы сейчас первым делом в баньку, потом угощение, потом культурная программа. Ха-ха-ха! Ну до чего я тебя рад видеть, Константин! Спасибо, что выбрался!
– Ну а что? Бизнес бизнесом, а о себе тоже забывать не стоит, – заметил Чижов. – Я помню, как здорово мы в последний раз поохотились. Сколько уж лет прошло? Да, а ты, небось, уже генерал, признавайся?!
Военный покрутил головой.
– Рад бы, как говорится, в рай, – сказал он с сожалением. – Нет, полковник был, полковником и остался... Должность у меня такая, что не предполагает генеральских звезд, Костя. Часть небольшая, преимуществ и приятностей много, но вот карьерного роста здесь не предвидится. Переводиться надо. Но с этим я еще годок-другой погожу... Ну так что мы стоим! По машинам!
Вся компания двинулась мимо станционного здания к машинам, которые дожидались на маленькой площади под засыпанными снегом соснами.
– Красота! – снова вздохнул Чижов, задирая голову. – М-м! Нет, не жалею, что выбрался! Будто в рай попал!..
– Это что! – засмеялся полковник. – Сейчас нашу баньку попробуешь, фирменную настоечку, прочие сопутствующие удовольствия – вот тогда и скажешь, где ты – в раю, или еще лучше... Ха-ха-ха!
– А тачка-то твоя все бегает? – сделал вид, будто удивился, Чижов, садясь в сиреневого цвета автомобиль, который был прекрасно ему знаком, потому что именно он продал это чудо техники полковнику Рыбину два с половиной года назад, сделав при этом весьма значительную скидку.
– А ты сомневаешься? – в свою очередь удивился полковник. – Тачка – зверь, не сомневайся. У нас тут, конечно, экстрим – обычное дело, но твоя голубка пока не подводила. Гололед, мороз, снегопад – ей все нипочем. Да сейчас сам убедишься!
Они уселись в машину, и полковник Рыбин повернул ключ в замке зажигания.
Они помчались, поднимая над дорогой снежную пыль. Два армейских уазика бодро поспешали за ними. Через полчаса небольшой городок исчез из поля зрения, но зато появилась затерянная в снегах, обнесенная солидной оградой воинская часть, которую возглавлял полковник Рыбин. Однако они миновали поворот дороги и помчались дальше – к синеющему впереди хвойному лесу.
– Ты ничего не перепутал? – спросил Чижов.
– Я же говорю, у нас резиденция теперь новая, – хохотнул полковник. – Договорились с местными властями, с лесным хозяйством и возвели дворец под сенью, как говорится, и вблизи жемчужных струй... Увидишь! Ну а в столице как дела? Как бизнес? Тачки хорошо берут?
– А когда их плохо брали? – сказал после короткой паузы Чижов. – Это плохие берут плохо. А я плохими не торгую, сам видишь.
В тоне его звучало откровенное самодовольство, но на душе у Чижова вдруг стало беспокойно. Потому что, по правде говоря, дела у него шли не слишком хорошо.
Нет, бизнес его процветал. Сеть дилерских агентств, которую он возглавлял, постоянно расширяла деловые контакты, неуклонно увеличивала объем продаж, доходы росли. С этим было все нормально. Но с некоторых пор личная жизнь Чижова оставляла желать лучшего. Не в том смысле, что его не любили девушки. Девушки его очень даже любили, несмотря на то что пошел ему уже пятый десяток, и у него самого дочь была девушка на выданье, и оттянуться он мог в лучших клубах и заведениях Москвы. Дело заключалось в другом – кто-то взялся портить ему кровь телефонными звонками с угрозами. Регулярно названивал – сначала по одному из служебных телефонов, потом, видимо, раздобыл личный номер. Претензии высказывал туманные, но резкие. Все время намекал на месть, которая вот-вот настигнет Чижова. Одним словом, ничего конкретного, чистое сумасшествие, но слушать это было неприятно. А самым скверным было то, что оставались неизвестными истинные намерения и личность звонившего. Кто это был, чего он хотел на самом деле? Пусть сумасшедший, пусть опасный, но если бы удалось увидеть его лицо, переживаний стало бы куда меньше. Неизвестность – вот что страшит более всего.
Чижов давно и успешно занимался бизнесом, знал в нем все ходы и выходы, давно прошел тот этап, когда нужно было буквально воевать за право зарабатывать деньги. Сто раз мог получить пулю в затылок. Однако не получил, утвердился, занял свою нишу. Теперь угроза физического устранения была для него не то, чтобы совсем неактуальна, но она потеряла прежнюю остроту. Дикие конкуренты сошли с дистанции, а нынешние предпочитали сначала договариваться. Размахивать пистолетиками было уже не так модно, как в былые годы. Откуда же вырвался этот странный мститель? Между прочим, он вообще ни о чем не собирался договариваться. Ему все было по фигу, кроме мести. Чижов попытался вычислить злоумышленника, но тот был хитер, а Чижову показалось глупым сосредотачиваться на этой сомнительной проблеме. Он решил, что все рассосется само и принял приглашение полковника Рыбина поохотиться на медведя в брянских лесах. Отдых был сейчас кстати, да и от докучливых звонков с угрозами следовало отвлечься. Разумеется, придется в ближайшем будущем делать скидку Рыбину – тот явно решил поменять тачку на более современную модель. Живет в глуши, а слабость к новым автомобилям питает сильнейшую. Кому он здесь в лесу пыль в глаза пускает?
Вот такие мысли тревожили Чижова, но вслух он их, конечно, не высказывал – болтал с Рыбиным о том о сем, не касаясь сокровенного. Ну а когда добрались до бани и праздничной закуски, разговор пошел совсем легкий. Посторонних никого не было – из военных присутствовали только два лейтенанта, которые заглядывали Рыбину в рот, носили за ним полотенце и подливали вина в бокалы. Стоило же ему чуть
