– Почему же тогда?..
Гуров усмехнулся. Он понял суть вопроса раньше, чем Станислав успел его озвучить. Он и самого его мучил с самого начала, как только Гризли проинформировал их с Крячко об участии в этом деле молоденькой девушки Натали. И ответа у Гурова не было.
– Почему Заран сделал ставку на нее? Ты ведь об этом подумал? Верно? Не знаю, Стас, не знаю, – полковник сокрушенно покачал головой. – Ответить нам мог бы, пожалуй, только сам Заран…
– Но его уже нет…
– Верно. Хотя не исключено, что отгадку может знать кто-нибудь из его ближайшего окружения. Та самая троица, на след которой мы с тобой так до сих пор и не напали.
«Пежо» вырвался за пределы города и устремился по гладкой раскаленной магистрали. Гуров сверялся с мелькавшими по правую сторону дорожными указателями, стараясь не пропустить ориентиры, которые сообщил ему по телефону Маракунин. Крячко больше не лез к напарнику с вопросами, погрузившись в их анализ. Наконец автомобиль сбросил скорость и, миновав густые лесопосадки, спустился по узенькой тропинке к бесшумной речной заводи. Гуров остановился, пристроив свой «Пежо» в хвост служебному автомобилю Маракунина. Рубоповец стоял, облокотившись на раскрытую дверцу, и вел очередную телефонную дискуссию, что-то активно доказывая собеседнику. Выражение его лица, когда он всего на пару секунд обернулся, было еще более мрачным, чем вчера, а под глазами появились мешки, как при высоком давлении.
Девушку еще не увезли. Медицинского эксперта, вызванного Маракуниным в первую очередь, уже не было, а вот выуженная из реки несчастная жертва все еще покоилась на деревянных носилках рядом с «труповозкой». Тело девушки, впрочем, так же, как и ее лицо, было накрыто белой простыней, из-под которой с одной стороны свисала мокрая свалявшаяся прядь волос неопределенного цвета, а с другой – синие и разбухшие от воды пальцы ноги.
Гуров прямиком направился к трупу. Кто-то из особо бдительных сотрудников милиции предпринял попытку остановить полковника, но тот молча предъявил свое служебное удостоверение. Крячко остался в нерешительности топтаться за спиной все еще разговаривающего по телефону Маракунина.
Гуров осторожно откинул простыню. На девушку жутко было смотреть. Полковник с трудом мог представить себе, что не так давно это юное создание блистало красотой и очарованием. В эту минуту Гурова интересовало другое. Ясно, что девушка не утонула. Об этом характерно свидетельствовали два ее ранения, одно из которых и повлекло за собой смертельный исход. Пуля вошла девушке в глазницу. Подозрительно прищурившись, полковник склонился, изучая пулевое отверстие в черепе жертвы.
– Похоже, что это-то и есть самое интересное. Да, Лева? – раздался голос Маракунина у него за спиной.
Рубоповец закончил говорить по телефону и бесшумно приблизился к Гурову. Крячко нехотя последовал за ним, совершенно не испытывая желания разглядывать труп мертвой девушки. Станислав не был чересчур мнительным человеком, но не видел в этом какой-то особой необходимости.
– Что ты имеешь в виду?
Гуров разогнулся и повернул голову к Маракунину. Он уже прекрасно понял, о чем ведет речь его коллега из соседнего ведомства, но хотелось устного подтверждения своей догадки.
– Первым выстрелом ей угодили в плечо, – Маракунин осторожно указал пальцем. – Сзади. Рядом, как видишь, множество мелких осколочных порезов. Из чего делаем вывод, что выстрел был произведен через заднее автомобильное стекло. Ранение серьезное. Я бы даже сказал смертельное, если вовремя не оказать жертве необходимую помощь. Причем хирургического характера. Но… – Теперь палец рубоповца поднялся вверх. – Мы имеем еще и второй выстрел. В глаз. И именно после него девушка умерла мгновенно. Стреляли на этот раз спереди и почти в упор…
– Контрольный, – внес свою скромную лепту Крячко.
Гуров и Маракунин одновременно покосились в его сторону, но тут же вернули взгляды на девушку.
– Ну так или иначе, – уклончиво и витиевато продолжил Маракунин. – Если не делать скоропалительных выводов, скажем, что выстрел по манере исполнения очень похож на тот, который принято называть контрольным. И что, по-твоему, из этого следует, Лева?
Гуров ответил не сразу. Вопрос можно было отнести к категории риторических, потому что и в этом случае вывод словно напрашивался сам собой. Но Маракунин ждал ответа. Ждал его и Крячко, пристально глядя на суровый волевой профиль напарника.
– Выходит, что Наталью… – полковник запнулся. – Как, ты говоришь, ее фамилия?
– Сомова, – подсказал Маракунин. – Наталья Игоревна Сомова.
– Так вот, выходит, что Наталью Сомову свои же и добили, – заключил Гуров. – Из сострадания или по каким-либо иным причинам. Это уже неизвестно… А добив ее, избавились от тела. Топорно, в спешке, без излишней фантазии…
Над отекшим синим лицом девушки засновала мошкара, и Гуров опустил простыню на прежнее место. Трое мужчин отошли в сторону, некоторое время молча наблюдая за тем, как сотрудники РУБОПа в специальных костюмах обшаривают на четырех катерах прилегающее к берегу водное пространство. Судя по мрачным выражениям их лиц, поиски пока не давали ожидаемых результатов. Других утопленников в реке не наблюдалось.
– И не найдут они больше ничего и никого, – первым нарушил молчание Крячко, пренебрежительно махнув рукой в направлении поисковых катеров. – Как известно, молния никогда не ударяет в одно и то же место.
– Молния, может, и не ударяет, – Маракунин опустил со лба солнцезащитные очки, и они ловко сели на слегка скошенную переносицу. – А вот преступники – совсем другое дело. Чем черт не шутит… Лева прав – не было у них лишнего времени, чтобы хорошенько все обмозговать. Да и не знаем мы точно, что там у них произошло. Так что, как говорится, лучше перебдеть, чем недобдеть.
Крячко равнодушно пожал плечами.
– Вы уже выяснили, чем она занималась? – Гуров кивнул в сторону прикрытого простыней тела.
– Студентка. Первый курс экономического института. Жила на содержании у Бутуева. Наши люди сейчас уже прорабатывают круг ее знакомых и родственников. Родители, друзья, сокурсники… Глядишь, кто-нибудь из них и сумеет подкинуть нам нечто стоящее. Хотя бы информацию к размышлению, – взгляд Маракунина сделался совсем печальным. – А в принципе жалко девчонку. Чисто по-человечески жалко. Может, она и впрямь любила этого Бутуева? И чем теперь для нее эта любовь закончилась? А? Сами видите…
– А вы философ, полковник, – саркастически отметил Крячко. – Не знал.
– Да какая тут, к черту, философия?! – недовольно отозвался Маракунин. – Самая что ни на есть банальная наша жизнь. Я же говорю, по-человечески…
– Не грузи, Кеша, – осадил рубоповца Гуров. – Тебе такие речи не к лицу. Поверь мне. Лучше скажи нам, что там с остальной информацией. С машинами, например.
– Ах да! – Лицо Маракунина слегка просветлело. – Я ведь и забыл тебе сказать, Лева, нам удалось-таки раскопать одного свидетеля. С большим трудом, но удалось. Мужичок один ехал вчера из столицы в пригород. К теще. И свернул с МКАД за пару минут до того, как его настигла кавалькада машин, ведущих между собой перестрелку. Мужик, понятное дело, быстренько свернул в посадки и там затаился. Но разглядеть кое-что успел.
– И что же он разглядел?
– Первым, как он говорит, пронесся темно-синий «Форд Фокус». За ним следовал «БМВ», который мы уже видели на примыкающей дороге. За «БМВ» шла золотистая «десятка». Это, скорее всего, та, что позже была взорвана на МКАД. И замыкал всю процессию черный джип с массивной радиаторной решеткой под серебро. Он заметно отставал от трех предыдущих машин, но, видимо, чуть позже догнал. Ни джипа, ни «Форда» мы пока не нашли, но я уже разослал всем постам ГИБДД в пригороде и за его пределами соответствующие ориентировки…
– А номера машин?
– Ну ты слишком много хочешь, Лева, – развел руками Маракунин. – Номеров мужик, естественно, запомнить не успел.
– Или не захотел сказать.
– Или так… Но теперь благодаря этой утопленнице мы хотя бы знаем, в каком направлении продолжать
