супер. Я у этих мужиков много чему научился. Занимались чем? Выполняли частные заказы – реставрировали ювелирные украшения из частных коллекций, посуду, картины, иконы… В общем, все, что нуждалось в восстановлении прежнего вида.
– А кто хозяева этих вещей, вам не говорили?
– Боже упаси было даже просто сказать соседу по столу, чем именно занимаешься. Секретность была как на военном полигоне. Если не выше. Мы друг друга-то знали лишь по именам. А то и по погонялам. У меня погоняло было еще с зоны – Швер. Ну, это по-немецки означает «тяжелый». Почему так назвали – сам не знаю. Может, характер посчитали тяжелым, может, для кого-то рука тяжелой оказалась. Тут ведь как? Себя не покажешь – будешь битым. Ну а я в поддавки с шакалами играть не привык.
– Конфликтов ни с кем не возникало? Может, кто-то завидовал?
– Да мне чего завидовать? – Смирнов пожал плечами. – Платили там – со стройкой и близко не сравнить. Но получал я едва ли не меньше всех. Потому что другие были классом выше, выполняли работу более сложную…
– И, похоже, более ответственную? – продолжил за него Гуров. – То есть, я так понимаю, тебе до конца все равно не доверяли?
– Скорее всего, да, – кивнул Смирнов. – Я реставрировал вещи, которые имели «чистую родословную». Ну, так у нас называли вещи, поступавшие по официальным каналам. Из музеев, например. Поступали вещи и по закрытым каналам. Их реставрировали в отдельных кабинетах, куда без особого разрешения даже просто заглянуть было строго запрещено. Да я особого любопытства и не проявлял. Платили хорошо, семья была обеспечена – чего желать лучшего? Потом меня по совместительству назначили на службу доставки. По моей части работы было немного. А тут еще и парень, который собирал и доставлял заказы, куда-то исчез. Просто – исчез, и все. Ну, месяц я помотался по Москве, все шло нормально, даже жалованье прибавили. Там как? Берешь заказ – он в плотной упаковке, на машине тебя везут к нужному дому. Идешь в подъезд, водила, он же и охранник, тебя подстраховывает. И вот с последней поездкой получился такой кавардак. Я в подъезд, водила – за мной. Время было уже позднее. Слышу сзади звук удара и вскрик. Ко мне с двух сторон кидаются двое, один с ножом, другой с нунчаками. Я этого, который с нунчаками, сразу вырубил, успел отбить ногой бейсбольную биту того, что был сзади и вырубил водилу. А этот, что с ножом, ударил меня своей пиковиной в грудь. Располосовал куртку от шеи до пояса. И попутно распорол пакет, что лежал у меня за пазухой. Из него на пол вывалилось несколько овальных штуковин. Я так понял, это старинные украшения, финифть по золоту. Этот идиот, видимо, тоже не ожидал увидеть такое, глаза вылупил, на секунду замер. Ну я его тут же вырубил. Кинулся к водиле, тот едва живой. Затащил его в подъезд. Собрал украшения, запихнул в пакет, побежал к заказчику. Отдал ему и попросил вызвать «Скорую». Он молча ушел и ни гугу. Спасибо, его соседи людьми оказались, вызвали. Да заодно и милицию. А те меня за хобот: а ты что здесь делал? Объяснил им, что заходил к знакомому, проведать. Про украшения, конечно, ни слова. Те: где он? Показывай. Идем к заказчику, больше-то мне идти некуда. Мигаю ему незаметно, что все путем, нужна небольшая отмазка. А он, падла, сделал морду кирпичом и объявил, что видит меня впервые. Те опять: где работаешь? Дал им номер телефона. А из мастерской им отвечают, что о Смирнове слышат впервые. Ну, поехали ко мне домой. Жена и соседка вышли, слава богу, убедили, что я не бомж, москвич, живу в этом доме.
На другой день прихожу на работу, меня не пускают. Мы тебя, говорят, не знаем. Ну я и сорвался. Ах вы суки, говорю, я вчера из-за ваших дел жизнью рисковал. А наш управляющий, Мушенкин, мне с ехидцей: «Да ты и сейчас ею рискуешь». Намекает, сволочь. Тут я и вовсе осатанел. Ору: козлы долбаные, да если что – хрен я ложил на ваши секреты. Опять поехал искать работу. Вроде нашел. Опять на стройке, вечером вернулся на электричке, иду по дорожке – женщина валяется. Стал пульс проверять, а тут этот скот сзади накинулся, руки скрутил, свистит и орет что есть мочи. В принципе, мне его уделать ничего не стоило. Но ведь власть же! Объясняю ему, что надо скорее женщине помочь, а ему она – до фонаря. Тут еще двое прибежали, заластали в наручники… Остальное известно.
– Хорошо, а адрес мастерской и того клиента не припомнишь?
– Я их и не забывал. – Смирнов покачал головой. – Какие ж, однако, твари. Записывайте.
– Я и так запомню, – махнул рукой Гуров, – есть такая вещь, именуемая профессиональным несчастьем, когда помнишь все, даже то, что не нужно. Например, я помню лица и клички сотен рецидивистов, многих из которых уже и на этом свете-то нет. Ну вот зачем она мне? Кстати, о подставе, из-за которой ты попал сюда. Я так думаю, твоя неосторожная фраза насчет того, что ты ни во что не ставишь их секреты, и стала причиной их действий, направленных на твое устранение. Как говорится, язык мой – враг мой. Пока ты здесь, об этом не забывай ни на минуту…
Успевший отоспаться, пока Гуров занимался своими делами, сержант Женька лихо взял с места и, вырулив на трассу, помчался к Москве с азартом жокея, истосковавшегося по дерби на скамейке запасных.
Далеко впереди замаячили московские высотки. Гуров взглянул на часы. Было уже около часу дня. «Опять на обед опаздываю», – мысленно отметил он. Ненадолго заехав домой, он около двух уже был в своем кабинете. Незадолго до этого из поездки в Шмадряевку и Тверь вернулся Стас Крячко.
Увидев Гурова, Стас с хитрецой ухмыльнулся и с наигранным ликованием объявил в духе телекомментатора спортивных состязаний:
– Ну, наконец-то на финише мы увидели и нашего признанного чемпиона Льва Гурова! Трибуны ревут от восторга, его поклонницы кричат «Ура!» и в воздух чепчики бросают.
– Что, всю минувшую ночь Грибоедова перечитывал? Боишься, что и тебя постигнет горе от ума? Нет, Стас, тебе это не грозит, – рассмеялся Гуров. – Хотя завтра спозаранок ты можешь провозгласить: «Карету мне, карету!» Потому что ждет тебя дорожка дальняя.
– И завтра тоже? – возопил Крячко, хватаясь за голову. – Лева, я теперь точно знаю, что если бы ты в далеком детстве не упал с высокой лестницы вниз головой, то обязательно бы стал выдающимся злодеем нашей эпохи. С каким удовольствием я бы тебя поймал и посадил лет эдак на… В общем, пожизненно. Но то роковое падение нарушило запланированное природой, и ты стал сыщиком. О, горе нам!
– Так, горе ты луковое, рассказывай, что там у тебя. Всех повидал?
– Да-а… – став серьезным, Стас покачал головой. – Начну-ка я с конца, с поездки в Тверь к пострадавшей от грязных, так сказать, посягательств. – Последние слова он произнес с безмерной иронией и даже сарказмом. – Эх и штучка эта, оказывается, наша пострадавшая. Стерва из стерв.
– Ну что ж ты так о женщине-то? – усмехнулся Гуров, начиная догадываться о подоплеке случившегося несколько лет назад. – Она что, чаю тебе подала без сахара и заварки?
– Какой там! – отмахнулся Стас. – Даже на порог не пустила. Живет она в пятиэтажке, с соседями по
